Буря (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 33

Фух. Император, блин. Своей рукой наношу вред здоровью своих же солдат.

Так, с табачным довольствием для солдат решили, что дальше? Ага, дальше у меня встреча с полномочным и чрезвычайным послом Британской империи.

Пылаев уже несколько дней талдычит, что британский посол просится на прием. Да, надо принять верительные грамоты, но это можно бы сделать чисто формально. Посол явился, я принял, кивнул. Так нет. Просит, понимаете ли аудиенции. Ладно, так уж и быть. Сегодня у меня есть лишние двадцать минут. Думаю, посол должен уложиться в означенное время, а нет, значит он не умеет формулировать просьбы правительства Британии.

Откровенно-то говоря, я бы вообще проигнорировал просьбу, если бы не личность самого посланника. А это, не много не мало, сам Уинстон Черчилль.

Впрочем, в данной реальности Черчилль особой карьеры не сделал. Да, получил известность в качестве журналиста, побывал на англо-бурской войне, бежал из плена. На пике популярности стал депутатом парламента. Был министром без портфеля, заместителем министра по делам колоний, побывал на разных дипломатических должностях. И вот, наконец, назначили посланником к нам.

Интересно, отчего карьера Черчилля в этой реальности не сложилась? Может, что-то не то сказал, не так сделал? Но, как бы то ни было, Россию сэр Уинстон не очень любит. Не до изжоги, конечно, как в моей истории, но все равно. В Англии вообще Россию любить не принято, а у Черчилля ещё и личная неприязнь. Известно, что во время англо-бурской войны его захватили в плен бойцы Интернациональной бригады, сражавшейся против англичан, а бригаду в то время возглавлял подполковник в отставке Максимов.

Британский посол был чуточку стройнее, нежели премьер-министр Британской империи в моей истории. Но все равно — щечки слегка отвисли, морда бульдожья да и вообще, бульдог бульдогом. И манера разговаривать у сэра Уинстона напоминала собачий лай, видимо из-за курения, от него пахло табачным дымом.

По протоколу для беседы с послом императору требовался переводчик, хотя предполагалось, что государь владеет аглицким языком. А я владел, но слушать вначале речи Черчилля, а потом перевод (с акцентом), мне было сложновато. Было бы проще, если бы мы беседовали тет-а-тет.

Но все-таки, я понял, что господин посол очень радеет за внешнюю политику Российской империи. Дескать — Россия нынче ведет войну на два, если не на три фронта, ей очень трудно контролировать все зоны ее влияния. А вот британцы готовы заменить Россию и в Иране, и в Афганистане.

В устах Черчилля «забота» о внешней политике России звучала смешно. А так, вся речь британского посла напоминала легкий шантаж. Намеки — дескать, если не подвинетесь в Иране и Афганистане, то мы станем нажимать в обоих странах, а ещё — вполне можем начать помогать Германии и Франции в борьбе с Российской империей. Сумеете ли вы долго продержаться, если в дело вступит британский флот? Не лучше ли, господин император, если вы добровольно уберетесь из Ирана и Афганистана?

Иран — камень преткновения между Россией и Великобританией. Мы до сих пор не забыли, кто науськивал толпу фанатиков на русское посольство и какое государство стоит за убийством нашего посла Грибоедова.

С Ираном мы последний раз воевали во времена Николая Первого. И то соглашение, что было подписано Грибоедовым, соблюдается и нами, и Ираном до сих пор. И торговля у нас очень даже взаимовыгодная. Поднимал тут недавно свои бумаги, отметил, что прибыль в казну от торговли с Ираном составляет почти двенадцать процентов. А это много!

Англичане по своей натуре пираты. Поэтому, они смотрят на любой проходящий корабль, груженый богатым грузом, как на собственную законную добычу. А коли добыча ускользнула (а ещё, не дай бог, может и ответ дать), то это неправильно.

А в Афганистане мой предшественник и дед император Николай поддержал захватившего власть таджика Хабибуллу Калакани. Калакани, он вообще не имел никаких прав на престол, а в молодости был обычным разбойником, зато он выступал против влияния англичан в Афганистане. Ну как же такого не поддержать? Посему, Николай Александрович подкинул Хабибулле немного денег и оружия, отправил в его армию российских офицеров, владеющих дари (поискали среди наших таджиков и нашли) и пушту (с этим языком было посложнее, пришлось забирать офицеров Генерального штаба) и, в результате, бывший разбойник разгромил претендующего на престол Мухаммеда Захир-шаха.

Захир-шах происходил из семьи, имевшей все права на престол, вот только в своей внешней политике он ориентировался на Великобританию, что для нас было неприемлемо.

В результате — вот уже двадцать лет Российская империя имеет дружественные отношения с независимым королевством Афганистан. Разумеется, приходится относится с уважением к государственности королевства, подкидывать крупные подарки и королю, и его сановникам, но на фоне прибыли от торговли с Афганистаном — это мелочь. А пару лет назад Россия начала разработку медных рудников неподалеку от Кабула, а на очереди добыча железа. Словом — отдавать Афганистан на откуп англичанам смысла нет. А ведь там ещё и золото, а в недалекой перспективе можно качать нефть, добывать газ.

Иной раз происходят и неполадки. Какое-нибудь племя, взбунтовавшееся против центральной власти (почему-то в этом племени потом отыскивают английское оружие, а то и британских офицеров) показывает зубы, пытаются пойти войной на Кабул, чтобы свергнуть правительство. Но, обычно, восстания длятся не больше месяца. Мятежников благополучно громят, потом над ними учиняют суд строгий, но справедливый. А то, что вместе с правительственными войсками иной раз «засвечиваются» русские советники или инструкторы (а то и солдаты регулярной армии), так все это по просьбе правительства. Все законно.

Значит, Уинстон Черчилль, по указанию кабинета министров, явился сообщить, что Англия сама желает получать полезные ископаемые из Афганистана? Похвально, разумеется. Только, шиш вам, от императорской власти.

Да, а ведь уже в мое правление англичане зашевелились и в Иране, и в Афганистане. Я же туда уже и оружие подкидывал, и инструкторов посылал, чтобы оборзевших англов погонять.

Кстати, переводчик начал вещать уже о недавних делах.

— Ваше величество, полномочный посол сообщает, что он передает вам неудовольствие его величества из-за гибели британских офицеров на территории Афганистана.

— Неудовольствие? — удивился я, переводя взгляд на своего министра иностранных дел. — Ваше высокопревосходительство, Великобритания подавала ноту протеста в связи с гибелью своих офицеров? И какое отношение мы имеем к их гибели?

Пылаев пожал плечами, потом сказал:

— Ваше величество, у нас нет сведений о гибели английских офицеров в Афганистане. Можем порекомендовать отправить ноту протеста в посольство Афганистана в Лондоне.

Последовал недолгий разговор между переводчиком и Черчиллем и переводчик сообщил:

— Великобритания не признает королевство Афганистан, а в гибели восьми британских офицеров виновны русские солдаты, служащие в армии непризнанного правителя Хабибуллы.

— А что делали восемь британских офицеров в Афганистане? — мягко поинтересовался я. — Если они пребывали там незаконно — а раз вы не признаете королевство Афганистан, значит, они проникли туда нелегально, то какие претензии к русскому императору?

Опять короткие переговоры и снова переводчик перетолмачил слова Черчилля:

— Его величество требует, чтобы по отношению к подданным британской короны соблюдались Женевские конвенции одна тысяча девятьсот двадцать девятого года.

— Женевские конвенции касаются военнослужащих, захваченных в плен в результате военных действий. Если Британская империя не объявляла войны Афганистану, то о каких военных действиях может идти речь? А если британские военнослужащие попали в Афганистан незаконно, а мои солдаты, которые находятся в королевстве по просьбе его законного правительства поступили с ними негуманно, то это проблема Британии. В данном случае британцы являются бандитами, совершающими уголовное преступление. По законам Афганистана, преступник, пойманный на месте преступления и оказавший сопротивление полиции ли, армии ли, должен быть уничтожен на месте. Я бы порекомендовал Британии позаботиться о законности пребывания ее офицеров на территории чужой страны, а уже потом выдвигать какие-то требования.