Терра Инкогнита (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 42

Местные же смолили как тысяча чертей. Чуть ли не у каждого мужчины были приспособления для реализации сей пагубной привычки, а женщины и девушки и не думали морщить носики — привыкли, наверное, хотя сами и не курили.

— Милоше, ко је ово? Прави је згодан! — одна из караульных, с крепкой иссиня-черной косой до самых лопаток озорно блеснула глазищами.

— Можда — шелта, можда — рус, или можда — пао са Месеца! Пуковник ће разумети, — молодой ополченец явно был недоволен вниманием прекрасной половины отряда к пришлому парню, и потому делал серьезный вид.

Виньярд чуть не расхохотался — этот Милош хоть и туземец, а суть ухватил сразу. Кто такой есть этот самый Сью? И вправду — отчасти рашен, отчасти — непойми кто, и совершенно точно свалился с Луны!

Лагерь представлял собой огороженную тыном структуру из брезентовых палаток, костров, складских и хозяйственных помещений вдоль ограды и, по всей видимости, загонов для тягловой силы. По крайней мере, навозом из тех длинных бревенчатых сооружений так и несло. Но что там за животинки- понять было невозможно.

Громогласное полковничье «кур-р-рва!» и «ебем те у мозак!» Виньярд услышал гораздо раньше, чем увидал этого колоритнейшего персонажа.

Он был весь увешан патронташами, его пышная борода и кудрявая, неимоверная шевелюра торчали во все стороны, глаза метали громы и молнии и смотрели вровень с Виньярдом — то есть ростом этого офицера Боженька точно не обидел. Полы серой шинели развевал ветер, сапоги были заляпаны в грязи, на груди болталась пара медалей — герой! Оставался один-единственный вопрос: на кой черт этому «пуковнику» целых две, мать их, абсолютно одинаковые винтовки?

На каждое плечо — по одной.

Ожегши Виньярда взглядом, сей великолепный воин выслушал сбивчивый рассказ своих подчиненных о найденном на берегу Дрины странном шелта (что бы это ни значило), который разумеет по-русски. А еще о его манере грести клинками и странных манипуляциях с древесиной. И еще о чем-то, что Виньярда не касалось: про каких-то сарацинов, всё тот же мост через Дунай, и про гаубицы. Потом резким жестом руки командир отправил подчиненных прочь и повернулся к Сью:

— Я — полковник Лука Стоянович, тебя взяли мои четники… — вполне понятно сказал он po-russki. — Ты откуда такой взялся? Чьих будешь? И вправду — шелта?

Парень развел руками:

— My name is Sew! How do you do?

— Сью? Это ведь женское имя, а? Но на бабу ты не похож… Похож на шелта, но шелта уже отправились за Дунай и дальше — на Беловодье. Отстал от своих, что ли? Как догонять будешь — ума не приложу, нынче Панчевский мост заняли сарацины. Пронюхали черти, что шелта уехали — теперь опять к нам сунутся…

Шустрый вестовой топоча подошвами кожаных башмаков подбежал к полковнику и что-то затараторил.

— Курва! — сказал полковник. — Уж прости, Сью, но если ты хочешь догнать своих шелта — тебе придется повоевать с сарацинами на нашей стороне. Знаю — нейтралитет, но сарацин вы не жалуете и ситуация необычная…

Виньярд пытался понять, куда на сей раз несет его завихрение судьбы, но пока только хлопал глазами. А полковник Стоянович продолжал:

— В общем — выступаем к Дунаю. Пройти придется через развалины старого города, а там сейчас орудуют сарацины… Вряд ли тебе удастся постоять в сторонке, когда засвистят пули. Чтоб ты знал — мы будем взрывать Панчевский мост, и пересечь реку до того, как это произойдет — твой единственный шанс. Переплывать Дунай на лодочке — не лучшая идея. Это не Дрина… Держись поближе ко мне, и не теряйся. Не хочется потерять тебя по глупости, мне проблемы с шелта не нужны!

И начался дурдом.

Чета полковника Стояновича — больше тысячи бойцов — снималась с места. Палатки оседали одна за другой, костры гасли, козлы с винтовками разбирались. Военный скарб вьючили на косматых коренастых пони — именно они до поры скрывались в бревенчатых загонах. Люди передвигались пешком: ни автомобилей, ни верховых животных Виньярд не заметил.

Каждый из четников нес солидный рюкзак — килограмм на пятьдесят, не меньше. Единственной поблажкой для женщин было то, что дополнительные боеприпасы и тяжелое вооружение тянули все-таки мужчины. Сью разглядел несколько ручных пулеметов и компактных минометов — и на этом всё. Что всё-таки представляла собой эта чета? Партизанский отряд? Кто такие эти сарацины, которые орудуют в старом городе? И на каком-таком паровозе какие-то шелта укатили на Беловодье?

И вообще — Виньярд был готов многое увидеть на старушке-Земле спустя тысячу лет после заката цивилизации, но никак не вполне довольных жизнью неунывающих четников, которые выстроившись в походную колонну под бодрый матерок «пуковника» зашагали по лесной дороге вдоль течения Дрины. Где хмурый народ в противогазах, тушенка из банок и счетчики Гейгера?

Звонкий, полный жизни женский голос еще и песню запел — по всей видимости, хорошо известную четникам, потому что они подхватывали слова, один за другим, и подстраивали под ее ритм шаги:

В этом раздольном, легком лиричном напеве слышался грохот боевых барабанов, лязг стали и отголоски многотысячелетней истории войн. Эти четники, весь их народ был очень не прост — и Виньярд потихоньку вспоминал, крупинка за крупинкой, и спустя час ходьбы уже был уверен, с чьими наследниками имеет дело. Эти — могли выжить и в горниле ядерной войны, с них станется!

Колонна взяла бодрый темп — чета делала не меньше пяти-шести километров в час.

— Ну что, Сью Шелта, ножки не болят? Вы-то всё по железнице да по железнице… — полковник Стоянович подкрался незаметно.

— Я — Сью Виньярд, мистер Стоянович. И мне не впервой преодолевать на своих двоих многие километры… Расскажите-ка лучше: куда мы идем и что нам предстоит. Так-то мне с вами по пути, но всё-таки хотелось бы знать заранее!

Полковник оглянулся и рыкнул бодро одному из молодых четников:

— Ебем ти лепо, Лазар! Брже, брже! — а потом ткнул локтем Виньярд в бок. — А то ты не знаешь? Сарацины опять сожрали все зерно за зиму, и — ништа за сејање, вот и прут к нам, хотят добраться до наших клетей и амбаров… Курац им, а не наша кукуруза! Дурной народ, и эмиры их — тоже дурные. Всякий раз как через Дунай перебраться пытаются — мы их убиваем. А потом переходим Дунай сами — и убиваем снова. Мы крови не боимся, а? Теперь, правда, они раздобыли хаубиц батерија, и рабы прут их от Суботицы к Панчевскому мосту. Если допрут и переправят на наш берег — тяжко придется… Старый город их авангард взял врло брзо, чете Йовановича пришлось отступить — но мы всяко успеем раньше, мы — и другие четы. Они могут исхлестать спины рабов до костей, но мы успеем раньше — и встретим их. Прошлую зиму ваши хорошо их причесали — и сарацины не лезли, мы немного били су опуштени, вот и просрали старый город. Но зато — подрастили молодую смену! Добри ратници, ох добри! Ох, будет битва!

Лука Стоянович даже поёжился от предвкушения. Сью еще раз удивился их воинственности, но виду не подал, и спросил:

— Наши? Какие наши?

— А я почем знаю — которые из ваших там были? Большая, шумная локомотива, воз, вагоны, лампочки, музыка, митральезы, шум, гам, стрельба, куча детей, девойки и женки в ярких юбках… Откуда мне знать какая там семья была? Точно не Виньярды — я такой фамилии у шелта вообще не слыхал. Ты откуда будешь-то? Можде, шпанская железница?

— Да вот Милош сказал — с Луны свалился…

— Дурень, — сказал Лука Стоянович. — Не бывает людей на Луне. Люди — они по Земле ходят. Мы не пташки Божьи чтобы летать. А до Луны пешком не дойти, туда лететь нужно. А ты летать умеешь?

— Не умею, — развел руками Виньярд.

— Вот! Хочешь, я тебе скажу — а ты можешь покивать, если угадаю? Знамо, знамо у вас, шелта, обеты да обряды, все очень сложно и таинственно.

Сью пожал плечами. Полковник воспринял это как согласие: