Лавалитовый мир - Фармер Филип Хосе - Страница 25

• Предыдущая
• 25/55
• Следующая

Незадолго до обеда вдали показался горный хребет. Черная щель отмечала проход, который вел на побережье. Однако Анана знала, как обманчиво здесь расстояние. Путь к хребту мог занять два, а то и три дня. Но, видимо, племя знало, сколько еще оставалось идти. Они знали, что звери не дойдут до моря, если их голод не будет удовлетворен.

Двадцать взрослых мужчин и четверо юношей уехали на равнину. Им повезло: неподалеку от канала они встретили рощу, спешившую к воде. По подсчетам Ананы, там было не меньше тысячи деревьев. Всадники подождали, пока растения приблизятся к руслу на четверть мили, а затем, размахивая арканами, помчались вперед. Подъехав к деревьям, они образовали индейскую колонну и с гиканием закружили вокруг рощи, словно банда краснокожих, напавших на фургоны переселенцев.

Хвойные растения высотой не более десяти футов напоминали по форме рождественскую елку. В нижней части толстых массивных стволов виднелись бугристые наросты, а чуть выше середины располагались кольца с гроздьями глаз. Каждое дерево имело длинные и тонкие зеленоватые щупальца, росшие из центральной части ствола. При приближении туземцев роща остановилась, и четырехногие деревья, стоявшие по периметру, повернулись, обратив к противникам бугристые наросты. Немного раньше Анана заметила, что стадо диких мусоидов не стало приближаться к хвойным растениям. Видимо, «лосям» что-то в них не нравилось. И когда всадники закружили в двадцати футах от рощи, она поняла причину этой антипатии. Из дуплистых стволов вырвались тучи смертоносных снарядов. Несмотря на расстояние, она услышала звук пневматических хлопков.

Имея богатый опыт встреч с такими растениями, люди знали, на какой дистанции выпущенные дротики уже не представляли опасности. Они скакали вокруг рощи, постепенно приближаясь к деревьям с подветренной стороны, Скорее всего, туземцам было известно, сколько снарядов имело каждое дерево. Они обменивались короткими фразами — очевидно, считая хлопки. Вождь стоял в стороне и тоже считал. Внезапно он прокричал какой-то приказ. Его слова передали по цепочке, и вскоре все воины имели необходимую информацию.

Всадники направили мусоидов к роще. А тем временем растения, словно вымуштрованные солдаты, готовились заменить отстрелявшихся сородичей деревьями с полным боекомплектом.

Однако роща промедлила с заменой рядов. Всадники подъезжали к деревьям почти вплотную и ловко бросали арканы из лыка. Кое-кто промахивался, но большинству удавалось зацепиться за ветвь или щупальце. «Лоси» отбегали, веревки натягивались, и петли сжимались. Пойманные растения падали. Подгоняемые седоками мусоиды вытаскивали деревья за пределы досягаемости дротиков. Концы арканов крепились к колышкам позади седел. Вся оснастка, за исключением единственного случая, выдержала рывок. Оборвалась только одна веревка, и растение осталось лежать в десяти шагах от шеренги деревьев. И его было уже не достать.

«Лоси» остановились, седоки попрыгали на землю и подошли к упавшим растениям. Стараясь держаться подальше от извивавшихся щупалец, они освободили арканы и снова залезли в седла.

Процедура повторилась еще несколько раз. После этого роще позволили уйти к каналу. Туземцы достали из сумок кремневые и сланцевые инструменты, а затем начали срезать зеленые щупальца. Животные, чувствуя себя теперь в полной безопасности, набросились на беспомощные растения. Они хватали щупальца зубами и отдирали от стволов. Тем временем хозяева, орудуя каменными ножами и топорами, обрубали ветви.

Все племя, включая женщин и детей, столпилось вокруг добычи. Одни собирали срубленные ветви, а другие — укладывали вязанки на волокуши и спины животных.

Позже, когда Анана немного освоилась с произношением слов, она спросила юного Нарго об отравленных дротиках. Он кивнул и с усмешкой ответил:

— От гвонав ты станешь такой же твердой, как дерево.

Анана не знала, что означает слово «гвонав». Возможно, Нарго говорил о разновидности яда или называл этим термином снаряд. Но она поняла, что под дротик лучше не попадать.

После того как растения лишились ветвей, мужчины осторожно собрали дротики. Снаряд представлял собой тонкую четырехдюймовую иглу. На одном конце располагалось пушистое оперение. На острие поблескивал слой голубовато-зеленого вещества.

Несколько дротиков привязали к копьям вместо наконечников. Остальные снаряды сложили в сумку из сыромятной кожи.

Заготовив фураж, караван отправился в путь. Анана оглянулась и увидела, что роща хвойных растений добралась до берега канала. Из нижней части каждого ствола высовывался толстый зеленовато-белый патрубок, через который дерево засасывало воду. Задние ряды охраняли пьющих сородичей.

— Ты, наверное, здорово повеселился, придумывая их, — сказала она Уртоне.

— Да, делать этих убийц было интереснее, чем смотреть на них со стороны, — ответил тот. — Говоря по правде, создание лавалитового мира развлекло меня больше, чем вся последующая жизнь на нем. Через четыре года мне стало скучно, и я решил завоевать другие вселенные. За все эти десять тысяч лет я возвращался сюда лишь несколько раз. Впрочем, ты и сама знаешь, как полезно иногда вспомнить старое.

— Когда ты возвращался сюда в последний раз?

— Кажется, пятьсот лет назад.

— Значит, все эти тысячелетия ты жил в каком-то другом мире? И он, похоже, был прекраснее да поразнообразнее, чем твоя вселенная.

— Конечно, — с гордой улыбкой ответил Уртона. — Мне удалось захватить еще три мира, и я прикончил их создателей. Ты помнишь своих кузенов Бромиона и Антамона? А эту сучку Эфинту? Теперь они мертвы, и я, Уртона, управляю их мирами!

— Даже сейчас? — с усмешкой спросила Анана. — А эта дырявая шкура — твой трон? Дядя, опомнись! Пока ты лишь пленник дикарей, и вместо почестей тебя ожидают смерть и пытки.

— Замолчи! — взревел Уртона. — Или я убью тебя! Как смеешь ты смеяться надо мной, дикарская подстилка! Я еще вернусь сюда и уничтожу этих жалких подонков! Я уничтожу их мир! Я не оставлю от него камня на камне!

Анана задумчиво покачала головой.

— А ведь я когда-то была такой же, как ты. Теперь мне стыдно вспоминать тот кусок жизни, но даже тогда я чувствовала, что веду себя недостойно и мерзко. Наверное, это во мне говорили остатки совести, и где-то под холодным слоем грубости и самодовольства мерцала искорка души. А потом эта искра разрослась в огромное пламя, и ее раздул лебляббий по имени Кикаха. Конечно, жаль, что он не властитель. Но Кикаха оказался настоящим человеком, и в этом он выше тебя и меня. А возьми, к примеру, этих жалких звероподобных дикарей. Они таскают тебя за собой на веревке и даже не знают, что пленили властителя своего унылого и безумного мира. Ты называл этих людей подонками, однако они человечнее тебя. Просто по прихоти своего властителя они немного отстали в развитии…

Уртона выругался и проворчал:

— О чем, во имя Ткача, ты говоришь?

Анане захотелось ударить его, но она сдержалась.

— Я вижу, тебе этого никогда не понять. Хотя кто знает? До меня ведь эта истина дошла. Правда, мне пришлось довольно долго прожить среди простых людей.

— Ты забываешь, что лебляббиев создали мы. Твой недоделанный Кикаха совсем задурил тебе мозги. Жаль, что распался наш Совет. На тебя бы быстро наложили проклятие, а то и убили бы в назидание другим.

Анана смерила его презрительным взглядом.

— Не задирай нос, дядя. Ты тоже потомок искусственных людей. Наших предков вырастили в биолабораториях — вспомни, что об этом говорил Шамбаримен. Мы, властители, были созданы существами, намного превосходившими нас в развитии. Затем нам удалось сделать то же самое, и теперь мы считаем себя выше любого лебляббия. Но это иллюзия, Уртона!

Мы создали их по своему подобию. Так почему же они ниже нас? Эти существа такие же, как мы. Просто они еще не знают, что живут в искусственных мирах, созданных нами. Вернее, сделанных, а не созданных. Мы не творцы и почти ничем не отличаемся от писателей-фантастов или художников. Они тоже создают миры, хотя и не могут выйти за рамки собственного знания. Они слагают свои вселенные из элементов известного, изменяя лишь порядок, числа и координаты. Но разве эта перестановка делает их творцами?

• Предыдущая
• 25/55
• Следующая