По праву сильнейшего (СИ) - Пырченкова Анастасия - Страница 16

На мои слова собеседник промолчал. Но то он. У меня вопросы только росли, пока размышляла обо всём происходящем. Не стала себе отказывать в том, чтобы задать их.

— И что, у вас всегда крадут понравившуюся девушку? Вот так… прямо с улицы. Наплевав на её мнение, — поинтересовалась первым делом.

Тимофей улыбнулся.

— Случается, — согласился беззаботно. — Если это твоя пара, — уточнил. — Против парного притяжения сложно устоять. Все чувства оборотней обострены в отличие от человеческих многократно. Не только нюх или слух лучше, но и та же ярость или похоть — тоже сильнее, — помолчал немного, а затем, бросив на меня очередной косой взгляд, добавил: — Инстинкт защитника по отношению к своей паре также зашкаливает. Даже если это будет стоить ему жизни. Ни один оборотень не может бездействовать, если его пара в опасности.

— Так он именно поэтому… — начала и не завершила.

Слишком ярко в сознании вспыхнула картина недавнего прошлого, где красный пикап, подобно шару боулинга сносит собой другие машины. И посреди этого хаоса двое — я и Кайл, который укрывает меня собой от столкновения. Тогда я этого не поняла. Но сейчас…

— Почему тогда он раньше не подошёл ко мне? Он ведь следил за мной.

Едва ли у нас сейчас всё было так сложно, если учесть, с какой силой меня потянуло к нему на том перекрёстке.

— Я чужие мысли читать не умею, но вероятно, чтоб не возникла ситуация, при который ты бы носилась по аэродрому с воплями «волки»? — предположил Тимофей.

— Может тогда бы и не носилась, — проворчала.

Скорее попросила позволить изучить их, если уж на то пошло.

— Среди центра Манхеттена это смотрелось бы ещё эпичнее, — хмыкнул мужчина.

— Сомневаюсь, что я бы вообще носилась, познакомься он со мной нормально, — вздохнула.

Если вообще собирался знакомиться…

Тогда зачем следил?

Странный всё же.

— Нормальность и тот, кто может швырять предметы силой мысли — понятия малосовместимые, — пожал плечами водитель. — Люди часто опасаются того, что для них не является привычным.

Странная логика, но да ладно, спорить не стала. Промолчала. На эту тему.

— А если предложить ему сделку, при которой я ему рожаю, а он меня потом отпускает, согласится?

Чем дальше, тем больше эта мысль укреплялась в сознании. Как самая безобидная в моём положении.

— Что, сразу всех четверых? — усмехнулся Тимофей.

— ЭКО позволяет. Даже вместе время проводить не надо.

— Волчата, кстати, и без ЭКО рождаются сразу по несколько, — напомнил о законах природы.

— То есть согласится? Отпустить меня потом…

Собеседник одарил меня ещё одним взглядом — на этот раз долгим, нечитаемым и пристальным.

— В самом деле сможешь отказаться от своих детей?

Хороший вопрос…

На который я не знала, что ответить, если честно. Как-то за желанием получить свободу я совсем не думала о последствиях своего решения. С другой стороны…

— Так всем будет лучше, — отозвалась глухо, уставившись на свои ладони, которые непроизвольно легли на живот, как если бы я и впрямь была беременна.

Едва ли я всё равно стану хорошей парой их альфе. Хотя бы потому, что совершенно до сих пор не понимала в полной мере, что вмещало в себя это понятие, помимо тяги на физическом уровне. И этого точно не достаточно для крепких отношений и создания семьи. А то, что на сердце потяжелело от собственных слов… исключительно мои проблемы.

— Тут ты права, так бы и в самом деле было всем намного лучше, — подтвердил Тимофей мрачно. — Если бы волк мог отказаться от своей пары, а волчата — забыть свою мать, — вздохнул, а через короткую паузу добавил уже сухо: — Мы почти приехали.

— Как можно помнить того, кого не знаешь и ни разу не видел? — нахмурилась, вновь глядя в окно.

Думала увидеть здания приближающегося города, но на деле за стеклом проплывал всё тот же сельский пейзаж. Вскоре и вовсе лесная окраина видна стала. К ней мы и свернули, продолжив путь вдоль лиственных деревьев до нового поворота, ведущего вглубь чащи. И я не знала, что меня удивляло больше: сам факт, что жить мне придётся в лесу, или то, что туда вела асфальтированная дорога.

— Чтобы знать, не обязательно помнить только в мыслях, — сказал на мои слова тем временем оборотень.

— А как ещё можно помнить? — призадумалась.

Перекрутила его прежние ответы про усиленные чувства основных органов, и… Да ладно? Оборотни, что, реально в утробе начинают ощущать всё настолько ярко? Не верю! Это же… невозможно. Уму непостижимо! Как и то, что открылось моим глазам буквально через пятьсот футов, как только мы въехали в открытые ворота.

Я внезапно попала в другой мир. Иначе не скажешь. Настолько необычайно-сказочно выглядело увиденное мной. Первое, что бросилось в глаза, когда мы проехали длинную аллею за воротами — огромный фонтан посреди не самой маленькой площади, устланной камнем, сложенным в причудливый узор.

И вроде бы, что такого? Ну, площадь, ну, фонтан, ничего нового и необычного. В мире полно таких. Всё так. Верно. Но что это был за фонтан! Я в жизни ничего подобного не видела! Настоящее произведение искусства, вырезанное из цельного куска белого мрамора.

На отвесной скале стоял волк. И настолько величественно он выглядел, так и навевал мысль склонить перед ним голову. Будто настоящий. И я натуральным образом с приоткрытым ртом зависла на его разглядывании. Даже не приближаясь, можно было рассмотреть каждую шерстинку, каждый из зубов в приоткрытой пасти, каждый коготок на лапах. А глаза…

— Это что, настоящие изумруды? — вырвалось из меня против воли.

Именно так. Поняла это, как только Тимофей притормозил, позволяя мне рассмотреть статую полнее. Я вышла из машины и, по-прежнему зачарованно глядя на волка, приблизилась к нему вплотную, замерев у края чаши, где зеркальной гладью разлилась прозрачная вода. Она вытекала прямо из скалы, тонкими ручейками стекала по её стенкам, вливаясь в общую массу.

— Она родниковая, — пояснил всё тот же Тимофей, и я, только собирающаяся зачерпнуть немного в ладонь, тут же передумала это делать.

Но как же обалденно!

Пожалуй, вот ради этого стоило сказать спасибо Кайлу, что украл и привёз сюда. Когда бы я ещё могла такое увидеть? Никогда.

Надо ли говорить, что в машину я так и не вернулась?

Да, пошла вперёд, вертя головой из стороны в сторону.

С площади вело несколько дорог. Так и напоминали лучи заходящего солнца, что прятались за пышными кронами лиственных деревьев, среди которых виднелись крыши домов. С виду самые простенькие двух и трёхэтажные коттеджи в обрамлении зелени выглядели не менее сказочно. И нигде я не увидела ни одного забора. Вообще никаких границ между живущими. Дети перебегали с лужайки на лужайку, не боясь, что их отругают за то, что они топчут чужую собственность.

— У нас нет разделения на своё и чужое, — пояснил Тимофей на моё любопытство. — Даже среди детей. Они всегда могут вбежать в любой дом, и там им будут рады.

— Здорово, — искренне отметила я.

И едва успела увернуться, когда стайка детей, за которыми я наблюдала, едва не снесла меня с ног, пробежав между нами с моим спутником.

— Извините, — крикнул один из ребят и понёсся дальше.

Я проследила за ними с улыбкой и направилась дальше по вымощенной белым камнем дороге. Центральной. Именно она, так понимаю, вела к жилищу альфы. Вполне символично. Хотя, как оказалось впоследствии, все лучи были соединены между собой на середине пути и в конце, образуя своего рода веер, если смотреть свысока. Если вообще с высоты можно разглядеть хоть что-то за густой листвой. Это позже, зимой, можно увидеть, а сейчас — вряд ли. А уж как здесь, наверное, красиво в октябре, когда листва меняет свои цвета… Захотелось и впрямь задержаться, чтобы увидеть то собственными глазами.

Дом Кайла находился в отдалении ото всех. Сперва нам пришлось пройти ещё одну площадь. И пусть она была поменьше, но не менее запоминающейся. Никакого фонтана. Вместо него здесь рос огромный старый дуб, корни которого уходили далеко за пределы площади. Что я там говорила про величественность? Вот где её было с лихвой. В одном-единственном дереве, что и двум людям не объять. А ещё от него исходила странная энергия. По крайней мере, иначе я обозвать свои ощущения, проходя мимо него, не могла. Аж волоски на теле зашевелились. Все сразу, даже те, которых нет. Насквозь пробрало, напитало, принеся душе спокойствие. Чертовщина какая-то! Нереальная.