Вендетта. Том 2 (СИ) - "shellina" - Страница 1

Ласси вернулся в Берлин с небольшой армией аккурат в то самое время, когда туда прискакал гонец, с известием о скорой коронации Петра Фёдоровича.

— Слава Богу, — с облегчением произнёс старый ирландец, и перечитал послание. Кроме новости о коронации, в письме говорилось о том, что ему на подмогу идут три полка, два бывших потешных, а также Рижский драгунский под командованием полковника Олица. Он даже не знал, чему больше радоваться: новости о том, что Пётр стал императором, или о такой нужной ему подмоге. — Ну что же, это хорошо, а то у меня какие-то жалкие огрызки армии остались, — пробормотал Ласси.

Колеся по Пруссии, он оставлял то тут, то там боеспособные части, призванные сохранять порядок на захваченных территориях. Не то, что намечались какие-то беспорядки, просто старый ирландец привык действовать на опережение, не дожидаясь, пока действительно полыхнёт.

Фридрих чего-то ждал и носа не казал из Силезии, его караулили австрийцы, а французы в это время пытались весьма активно оттяпать Минорку у Англии. На кой черт этот остров, который было так легко блокировать силами Английского флота, вообще понадобился Франции оставалось загадкой, похоже, и для самой Франции, но факт оставался фактом. В этом вопросе Ласси был солидарен с Салтыковым, который снова засел в полюбившемся ему Дрездене: французы, вероятно, хотели захватить Менорку, чтобы поменять её, например, на землю Огайо, что в Америке. Людовик долго хотел заполучить эту землю, но, как полагал Ласси, ему не удастся и Квебек удержать. Слишком уж тенденции нехорошие шли во всех стороны и от Англии, которая всё больше и больше наглела, так и от Франции, которая порядком поиздержалась, а войны дело, конечно, прибыльное, но не в самом их начале. Нет, далеко не в самом начале. Не то что ему было не наплевать, но в этом споре он болел за франков, просто потому что те хотели пощипать англичан, которых он ненавидел всем сердцем.

— Это совершенно невыносимо, — он поморщился и повернулся к ворвавшейся к нему в кабинет женщине. — Сколько вы будете удерживать нас здесь? — возмущению её не было предела. — Мы не можем покинуть этот замок уже столько месяцев. При этом вы не позволяете мне написать письмо императору Петру. Он, конечно же приказал бы вам немедленно отпустить нас, выделив кареты и охрану.

— Ваше величество, — Ласси тяжело вздохнул. Ему было тяжело разговаривать с Софией Доротеей исключительно потому, что она не слушала никого, кроме себя. К тому же эта женщина очень быстро забывала то, о чём ей повторяли и не раз, постоянно пытаясь гнуть свою линию. — Ваше величество, я вам уже говорил, ваш отъезд — это совершенно невозможное событие. Вы останетесь в Берлине и будете оставаться здесь столько, сколько будет необходимо. И писать о чём-то его величеству я вам не дам, чтобы не отвлекать его от более важных дел, например, от коронации и ожидания рождения его второго дитя. — Он не стал упоминать, что Пётр никогда не позволил бы ей уехать, потому что пока семья Фридриха оставалась в Берлине в заложниках, он вряд ли решится атаковать город. Тем более, что здесь теперь «гостит» не только его мать и супруга, но и брат с женой и сыном, которые были чрезвычайно важны для престолонаследия.

— Тогда, может быть, вас и ваших грубых солдафонов сменит по этом посту коменданта дворца моего сына граф Салтыков? Он хотя бы обходительный и галантный кавалер, с которым я не чувствую себя узницей в собственном замке. — София Доротея никак не хотела униматься. Ей было невыносимо чувствовать себя пленницей в собственном доме, и она старалась выплеснуть своё плохое настроение на Ласси, которого терпеть не могла.

— Граф Салтыков безусловно признанный дамский угодник, но он нужен его величеству в Дрездене, — Ласси с надеждой посмотрел на дверь. Хоть бы кто-то пришел и избавил его от этой мегеры, которую он скоро собственноручно задушит, а труп выбросит с самой высокой башни. А что, весьма красивая история получится: мать, не пережила разлуки с любимым сыном и решила покончить жизнь самоубийством. Жаль, что в это никто не поверит, особенно сам Фридрих. Уж кто-кто, а он точно знает, что его мать не способна на самопожертвование.

— Вы прекрасно можете сменить его в Дрездене, а… — королеву прервал звук открываемой двери, а Ласси чуть ли не бегом бросился навстречу гонцу. У него было отличное настроение, и он не хотел его портить в очередной раз поругавшись с прусской королевой.

— Извините, ваше величество, но дела, сами видите, — королева смяла платок, который до этого просто держала в руке. Только этот безродный ирландец смел вышвырнуть её вон, как какую-то трактирную девку. Ну ничего, её сын войдёт в Берлин бравым маршем, и она собственноручно будет руководить палачом, который повесит это ирландское отродье. София Доротея вышла из кабинета, гордо поняв голову, заставив при этом гонца отскочить в сторону. Покачав головой, он пропустил её, не забыв поклониться и только тогда вошёл к Ласси, плотно закрыв за собой дверь.

— Поручик Сомов, господин фельдмаршал. Адъютант полковника Олица, — он поклонился. — В связи с довольно сложной обстановкой, никаких документов с собой не везу, все сведенья поручено передать на словах.

— Не томи, поручик, что произошло? Какие сложности в обстановке? — Ласси с нескрываемым волнением посмотрел на Сомова.

— Принц Карл Александр Лотарингский разбит при Зильберберге. Сам он жив и не пленен. Ему с ротой солдат удалось вырваться из окружение. Вскоре он присоединился к нашему полку и теперь на всех порах мчится к Берлину, чтобы уже отсюда попытаться прорваться в Вену.

— Прорваться в Вену? — Ласси нахмурился. — За каким чертом в Вену пробиваться?

— Из-за Ганновера. Армия Ганновера выехала навстречу королю Фридриху, который по нашим данным уже покинул Силезию и движется к Дрездену.

— Это логично, я бы так же поступил, — Ласси принялся измерять шагами комнату. — Дрезден прекрасно укреплен. Саксония богатое герцогство, там есть, чем поживиться и восполнить запасы. Да и армию усилить саксонскими рекрутами. Где же австриячка? Почему она сама первой заговорила о союзе, а теперь от неё ни слуху, ни духу. — Он развернулся и пошёл в другую сторону. — Что же делать? Салтыков не сможет удержать город, не с тем количеством войск, какое у него сейчас в подчинении. Так стоп, — Ласси остановился, глядя на Сомова, но не видя его. — А где сейчас знаменитая бранденбургская гвардия?

— Наверное, в Бранденбурге, — предположил поручик, хотя Ласси у него об этом не спрашивал.

— Нет-нет, я говорю о наёмниках, о целой армии наёмников, которых выгнал со службы король Фридрих, отец нынешнего короля Фридриха. Сомневаюсь, что они не затаили обиду на Гогенцоллернов. — Ласси так быстро, как позволяли ему уже немолодые ноги, направился к двери. — А его величество Пётр Фёдорович говорил мне, что я могу запустить руки в остатки прусской казны, часть которой он специально оставил мне на нужды армии. Сейчас как раз возникла нужда в этих деньгах. Главное, надо найти этих бравых ребят и заключить с ними краткосрочный договор, на одну кампанию против Фридриха. А куда деваться? Трудные времена требуют принятия трудных решений. Да, поручик, — фельдмаршал остановился у дверей и повернулся к Сомову, про которого, как оказалось вовсе не забыл. — Атаман казачьего войска Кочевой со своими казаками и башкирами сейчас неподалеку от Магдебурга расположились. Отдохнешь и давай к ним. Зачем нам давать Ганноверу, который усилен англичанами, я готов поспорить на это, спокойным маршем идти? Правильно, незачем. Да и Фридрих давненько с башкирами не встречался. Соскучился, небось? Надо бы ему напомнить о себе. — Он замолчал, а потом добавил более жёстко. — Мне нужно время, чтобы приготовиться. Дай мне это время, поручик. Век благодарен буду. — И фельдмаршал вышел, оставив Сомова в раздумьях на тему, а так ли нужен ему отдых, ведь, если много отдыхать, можно везде, где только можно опоздать.