Выбери любимый жанр

Сокровища неупокоенных (СИ) - Крынов Макс - Страница 26


Изменить размер шрифта:

26

— Очень хорошая идея — взять там оружие, — сдержано добавил я.

На этом разговор сам собой заглох.

С повозкой и по дороге шли бодрее, чем я, когда в прошлом улепетывал от клана Кровавой луны, двигаясь в основном по лесу. Повозка шла бодро, люди передвигались рядом с ней легким бегом, временами поочередно отдыхая в повозке, где трясло немилосердно: повозка — не карета, рессор и артефактов для смягчения хода у нее не было.

Я перестал контролировать големов — лишь задал каждому общую команду — следовать не дальше, чем в двадцати метрах от повозки.

Шли быстро, на привал вставали каждые четыре часа. Из всех развлечений поначалу был только вид встречных повозок и короткие указания от командира отряда подчиненным. Когда повозки не могли разъехаться на узкой дороге, не замедляя скорость, встречным зачастую приходилось сдвигаться к самому краю, а то и съезжать одним колесом с дороги.

Но скучно не было ни мне, ни людям. Дело в том, что Тенеплет, находясь в компании клановых вояк, со временем оживился и принялся издеваться над народом. Поначалу просто бежал за спинами людей, будто проверяя их на прочность, а потом выявил слабое звено — тощего низкорослого мужика, которого пристроившийся сзади голем пугал больше прочих. Как только Тенеплет нашел подходящую жертву, оставил других в покое, принявшись кошмарить вполне определенного человека.

После «дыхания в затылок» боец научился ходить и оглядываться. Зачастую сзади бойца в такие моменты находился Тенеплет, не стесняющийся использовать бесшумность и перемещение в тенях. Пару раз боец оглянувшись, ничего не замечал, но поворачивая голову, утыкался в безликую маску и шарахался в сторону.

Остальные поначалу потешались над паникующим клановым бойцом, а потом, когда я на просьбу бойца «прекратить, пожалуйста, эту затянувшуюся шутку», спокойно сообщил, мол, могу поклясться, что голема я сейчас не контролирую и не приказывал ему доводить человека до истерики, напряглись.

Я не останавливал Тенеплета, наблюдая за получившим волю механизмом: результаты наблюдения для меня были важнее, чем психика постороннего человека. Эти шуточки я даже с натяжкой не мог списать на «вложенные команды» — голем, будто хищник, вполне целенаправленно выбрал себе жертву и за руку вел ее к нервному срыву. Мне стало любопытно, когда голем остановится, и ради чего все это делает.

На стоянке боец, которому выпала очередь идти за хворостом, отказался удаляться от стоянки. Никто не стал ни спорить, ни подтрунивать над мужичком: люди без вопросов выбрали другого человека.

Обстановка в отряде медленно накалялась. Если раньше люди пересказывали друг другу какие-то байки, добродушно спорили на тему тренировок и артефактов, кто-то мог тихо затянуть песню, то сейчас все сидели в тишине, и общались голосами, лишенными намека на радость. Все-таки боец был для отряда своим, а я своим не стал, и не стану. Мутный паренек, себе на уме, голема заставляет издеваться над товарищем, да и кожа у него зеленая: сразу видно — нелюдь.

Я временами ловил взгляды исподлобья, которые бросали на меня клановые. На привалах больше никто не предлагал мне заваренный в котелке чай, никто не накладывал кашу.

Бойцы окружили своего товарища как во время бега, так и на привалах, не подпуская к нему голема, и тогда Тенеплет отстал, принялся копировать Пламенного и Железного: проводил время так же неподвижно. Но по окулярам, которые временами ловили фигуру бойца и по слабому, едва заметному предвкушению, тень которого иногда прорывалась от голема, похожая скорее на мою собственную галлюцинацию, чем на эмоции, я понимал: пакостный механизм выжидает удобный момент. Тенеплет походил на мастерового, который обработал заготовку и отложил на время, зная, что обязательно вернется к ней и закончит работу.

К вечеру голем стал еще внимательнее следить за мужичком. Тот, будучи человеком с архетипом физического типа рангом не ниже подмастерья, чужой взгляд чувствовал и безошибочно поворачивался к голему, но сейчас голем отворачивался лишь после того, как боец замечал его внимательный взгляд.

Стоит сказать, что черту Тенеплет не перешел: пока ограничивался лишь гляделками. Я несколько раз ловил его задумчивый взгляд, который голем кидал на снующих между корней мышей и мелких птичек. Не знаю, что он планировал сделать с животными, но пока механизм держался и не делал ничего. Возможно, ждал, пока боец заснет. Или — когда засну я.

На ночлег расположились посреди леса, уже в сумерках: к этому моменту мы удалились от дороги километров на пятнадцать, и до уничтоженного стойбища орков осталось всего ничего — за пару часов пути дойти можно.

Будет забавно, если мы не найдем в выгребной яме никакой наковальни.

— Вилатос, ты не считаешь, что шутка вышла из-под контроля? — подошел ко мне Глебос, когда бойцы поставили здоровенную палатку и принялись разводить костер.

— Ты о големе?

— Я о том, что ты зачем-то выводишь из себя человека из моего клана. И ладно бы между вами какая-то неприязнь была, тогда бы я просто предоставил вам самим разбираться, но ведь не было ничего.

— Не было, — подтвердил я, отослав Тенеплета на километр вглубь леса. — Но повторю то, что уже говорил твоим бойцам: я не имею отношения к его выкрутасам. У меня есть подозрение, что голем одержим, и я хочу проверить, так ли это.

— Советую быть поаккуратнее с выяснениями. У Зигвурта и так нервы слабые, а тут еще и голем твой чудит, не прекращая. Как бы не приключилось беды. Мой боец может и не по голему ударить, а прямиком по тебе. Не этого ли добивается твой механизм?

Над этим я уже думал. Перед тем, как ложиться спать, я на всякий случай подошел к напряженному бойцу и повторил, что я не имею отношения к выкрутасам голема, а если у него есть претензии к механизму, который создали чересчур самостоятельным, пусть с этим механизмом их и решает. Ко мне не нужно подходить с требованием «запретить голему смотреть».

Голему я задал ограничение: не заходить в лагерь с этого момента до момента, как я проснусь. Механизм принял ограничение стоически, без недовольства, и сверлить меня взглядом, как бедолагу-бойца, не стал. Прежде механизм не нарушал моих указаний, вот и теперь проверю, не изменилось ли чего.

Глава 13

Голем пылал предвкушением. Человек истекал страхом, но постепенно успокоился, и спустя три часа даже заснул — усталость и вымотанные нервы взяли свое.

Вот тогда голем принялся ткать, совмещая изнанку и реальный мир. Для посторонних людей, лишенных способности видеть энергию мира, это действо проходило незаметно. Вилатос и Глебос спали, а остальные были обыкновенными воинами, не связанными с духовными навыками. Солдат, сидящий спиной к костру и наблюдающий за лесом, обернулся — ему показалось, что костер потухает, но нет — пламя лишь слегка сжалось, сдавленное когтистой лапой тьмы, вошедшей в полную силу. Безлунная ночь наделила голема силой, которую не могли даровать тени. Ядро могучего монстра в груди механизма налилось мощью, которую хотелось выплеснуть на того трусоватого бойца.

Команда Вилатоса связала механизм крепче стального троса, но идти против нее голем и не стал. Ему вообще не требовалось заходить на поляну, чтобы совершить задуманное. В палатке хватало теней: вот множество мелких тонких нитей колыхнулись, и, будто маленькие паутинки, принялись переплетаться вокруг Зигвурта: обматывались вокруг его рук, ног, пеленали лицо. И чем больше теней обволакивало человека, тем глубже он проваливался в Тень, на изнанку. Туда, где голем мог гораздо больше, чем в реальности. Где мог применить все коварство, чтобы довести человека до крайней степени испуга и подпитаться его страхом.

Там, куда тени утянули бойца, не было ни людей, ни костра с палаткой. Кругом стояли высоченные деревья, ярко мерцали звезды, своим светом создавая тени. Именно там Зигвурт и очнулся: растерянный, недоумевающий, куда пропала палатка и соратники.

26
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело