Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 48

— Сначала я. Хотел бы вас послушать.

И выжидательно поглядел на Серегина. Кстати, отметил, что руки у него измазаны в краске. Синей, желтой, красной.

Ага, кажется, понимаю. Где он у нас работает. И как получил доступ к картине. Но тогда все серьезнее. Гораздо серьезнее.

— А что тут рассказывать? — Серегин шевельнул широкими ладонями. — У меня товар. Картина. Редкая. Копия. Но очень хорошая. Как это… Качественная. Поэтому и прошу. Сто тысяч.

Я прошелся перед ним. Взад-вперед.

— Послушай, Гена. За копию ты просишь большие деньги. Мне надо посмотреть. Что это за товар.

Гена удивленно уставился на меня. Сегодня все так на меня смотрели. У меня что, цветок вырос на носу?

— А разве ж для иностранца это большие деньги?

Я усмехнулся. Это и вправду такая наивность? Или он притворяется?

— Конечно, большие. Сто тысяч долларов по официальному курсу. Даже больше. Хотя, конечно, коллекционеры и не такие могут заплатить. Но все равно. Давай, так, Гена. Скажи мне. Ты в художественной мастерской работаешь? Я хочу знать.

Серегин прищурился.

— А как догадался?

Я не стал раскрывать тайну.

— Я много чего знаю. Давай, рассказывай. Что за картина? А еще лучше покажи.

Серегин покачал головой. Слишком резко.

— Я тебя в первый раз вижу. Зачем тебе показывать. Трубач говорил, что с покупателем сведет. А ты расспрашиваешь. Зачем тебе это?

Что-то он разнервничался. Чересчур.

— Я тебе так скажу, друг, — ответил я. — Я тебе действительно дам покупателей. Видишь гостиницу «Интурист». Можешь туда войти?

Серегин помотал головой.

— Нет, конечно. Туда только по особому пропуску.

Я указал на себя.

— Ну вот, правильно. А я могу. И знаю многих. Кто сможет купить. Но мне надо знать. Что я предлагаю. Я же не могу сказать покупай кота в мешке. Правильно?

Серегин наконец сдался. Достал из кармана куртки сложенный лист. Развернул. Я взял. И осмотрел.

Грубая репродукция. Кисти голландского художника Франса Халса. 17 век. «Святой Марк». Один из Евангелистов.

В 2015 году картину из-за рубежа выкупил олигарх. Для музея имени Пушкина. За семь миллионов долларов. В подарок. Я видел оригинал.

— Это что? — спросил я. — И есть твоя копия?

Серегин покачал головой.

— Нет, конечно. Что я, совсем башкой поехал? Сюда тащить. Это копия. С копии. Я сам сделал.

Я посмотрел на него.

— Ты хорошо рисуешь. И я могу свести тебя с покупателем. Прямо сегодня. Но он наверняка захочет посмотреть саму картину. Ты сможешь показать?

Серегин задумался.

— Почему бы и нет. Придется. Подходите вечером. Метростроевскую улицу знаешь? Вот туда. Там столовая есть. Заводская. Все знают. Там и встретимся. Пусть сразу деньги захватит.

Он встал. Хотел уйти. Но я схватил его за руку.

— Так, а связаться с тобой как? Давай телефон. Или адрес.

Серегин покачал головой.

— Вот чудак человек. Я же живу там. Неподалеку. Что тебе еще надо?

И торопливо ушел. Теперь я не стал мешать. Слишком ошеломлен был.

Неужели у этого типа оригинал «Святого Марка»? Я слышал, что в советское время с картиной произошла темная история. Получается, я как раз наткнулся на нее?

Зачем я встрепенулся. Отправился к телефонной будке. Позвонил на хату. Долго ждал.

Но никто не отвечал. Где они там? Провалились, что ли?

Я позвонил еще пару раз. Долго ждал. Но никто не ответил. Это подозрительно.

Так, как быть? Мне надо забежать в «Интурист». На минутку. Узнать, что там насчет товара.

Если набралось порядочно, то можно забрать. И оттуда уже рвануть на хату. С новым товаром.

И кстати, еще надо отдать долю Данилова. Пусть видит, что поставил на быструю лошадку.

Вот почему через пять минут я был уже у гостиницы. Вошел через черный вход. Афоня бросился навстречу.

— Витя, друг ты наш. За вход платить надо.

Я покачал головой.

— Ну ты даешь, Афоня. Побойся бога. Не каждый раз. Только недавно дал тебе. Так что, подожди.

И отодвинул нахала. Афоня не посмел возражать. Я слышал, как он скрипнул зубами.

Прошел дальше. Увидел Марту. Женщина поднялась мне навстречу.

— Ох, какой ты отважный, Витя. Не боишься Грешникова? Он тебя вчера искал. И сегодня тоже. Злой, как собака.

Ага, значит раскусил мою шалость. Насчет вымышленной встречи.

— Знаешь что, а где тут Цикада? — спросил я.

Марта смущенно улыбнулась.

— Как же так, Витя? Зачем она тебе? Других девушек не хватает? — кокетливо поправила прическу. — Или тебе женщины постарше нравятся?

Я ухмыльнулся. Может, и нравятся. Но я стараюсь не смешивать. Бизнес и удовольствие.

Это чревато. Всякими инцидентами.

— Да нет, там разговор был, — я покачал головой. — К Цикаде. Насчет шмоток импортных. Хотя, чего это я у вас спрашиваю? У нее же другой этаж. Какой там?

Да, вспомнил. Хотел рвануть туда. Но тормознул. Спросил у Марты:

— Ну, как там дела? Есть приход?

Марта прижала ручки к пышной груди.

— Витенька, дорогой. Хорошо, что ты напомнил. Опять забирать надо. Подсобка заполнилась уже. Вчера новые постояльцы натащили.

Я недоверчиво вылупился на дежурную.

— Так быстро?

Марта кивнула.

— А что ты хотел? Какая-то конференция проходит. Научная. Симпозиум. Потом соревнования по боксу. Товарищеский матч. Так что, понаехали тут.

Вот паскудство. А Ракеты все нет и нет. Куда запропастился?

— Хорошо, — я направился дальше. — Я отправлю парня. Он заберет. После обеда сегодня.

Сам побежал наверх. Лифта ждать не стал. Не хотел нарваться на Грешникова. Раньше времени.

Лучше я так. По старинке. На своих двух. По лестнице.

Быстро поднялся. Хотя немного и запыхался.

Кстати, надо подправить форму. Физическую. Заняться бегом и плаванием. Береги здоровье смолоду.

Дежурная на нужном этаже была тоже тетка лет тридцати. В отличие от Марты, худенькая. И темноволосая.

Тонна косметики. На лице. Впрочем, это ее не портило. Приятная женщина. Чуть смуглая.

Даже чем-то изящная. И манера разговора такая спокойная. Без лишних эмоций.

— А, наш Одиссей к нам пожаловал, — улыбнулась она. Ее звали Любовь Михайловна. — Какими судьбами? Специально или просто так?

Я огляделся. Мы в коридоре почти одни. Только в конце горничная. Копошилась рядом с открытой дверью номера. Хотела убраться. Но она далеко. Не услышит.

— Мне нужна Цикада, — негромко сказал я. — Прямо сейчас. Поговорить надо.

Любовь Михайловна удивленно посмотрела на меня. Совсем, как Марта. Но сдержалась.

— Она будет через десять минут, — сказала женщина. — И будь с ней краток. Она любит терять время. Просто так.

Я посмотрел по сторонам.

— А где мне подождать? Можно где-нибудь сесть? В укромном уголке. Я не хочу светиться

Дежурная указала на дверь номера. Неподалеку.

— Можешь войти туда. Но ненадолго.

Отлично. Там и надо подождать. Ненадолго. Я прошел в номер, уселся у стола. Пока сидел, думал. Правильно ли я делаю.

Риск есть, конечно. Но мне многого и не надо. Лишь бы бумагу не подписывать.

Номер, кстати, отличный. Светлый и просторный. Даром, что одноместный.

На окнах веселые занавески. Зеленые. С желтыми шарами. Такие же коврики. И покрывала на кровати.

Торшер у стены. С красным абажуром. Новенькие тумбочки. Кресла, как в баре «Лёвенброй». Кожаные и с изогнутой сплошной спинкой. Коричневые и оранжевые.

Тихонько стукнула дверь. В номер вошла Цикада. Поглядела на меня огромными глазами. Из коридора. Стояла у двери. Дальше ни шагу.

— Чего хотел? — подозрительно спросила девушка. — Говори сразу. Или я уйду.

О какая. Испуганная.

— А чего так? Я же вроде не кусаюсь, — сказал я. — Ты заходи. Садись. Поговорить надо. Дело есть.

Девушка подумала. Потом решила, что я не так уж и опасен. Если что, отобьется.