Скверная жизнь дракона. Книга пятая (СИ) - Костенко Александр - Страница 3

— Я тоже буду, Ликус, честно. Это всё очень плохо, но нам надо поговорить, — Талия перевела взгляд с моей паранаи на Фанула.

— Да, я тоже буду, ждать, — Фанул кивнул, всё так же не смотря мне в глаза и поспешил за Ноблом. Талия горько вздохнула и попыталась улыбнуться, но не смогла и поспешила за двоицей.

Глядя вслед удаляющимся приятеля — я невольно покачал головой. Что же такого содержалось в словах Эльты, что их поведение так резко изменилось? Неужели дело в том, что эльфа своевольничала и не оповестила нас о своём плане? Так вчера же случилась чистейшая импровизация: на это намекал задумчивый взгляд эльфийки, когда та мысленно перебирала, чем именно озадачить меня.

Вход в здание, показанное вчера наставником — располагался не по центру, как это обычно бывает, а на правой половине. У двери стояло два стража академии, и как все матоны — эти так же из равнинных эльфов. Неподвижно стоя около двери, едва заметно моргая и отрешённым взглядом смотря в никуда, они старательно изображали статуи. Но стоило приблизиться, как оба охранника повернули головы и уставились на меня как лисы на полевую мышь.

— Кто вы? — спросил один из них.

— Лик’Тулкис. Мне вчера наставника назначили, он сказал искать его в мастерской архивариев. Густах Маштакет его зовут.

— Мы предупреждены, проходите, — оба матона синхронно отвернулись и продолжили изображать статуи. Казалось, из них выбили всякую индивидуальность, оставив подобную роботу бездушную оболочку.

За дверью просторный зал освещали магические светильники с мягким фиолетовым оттенком. Их свет изредка подрагивал на каменных колоннах, поддерживавших высокий потолок. Если бы не глушившие шаги широкие половые ковры, то отражённое от каменных стен эхо всенепременнейше могло оглушить. Но в зале не было тех, кто мог шуметь. Лишь я, да ещё два сторожевых матона около двери.

В конце зала широкая лестница поднималась на второй этаж и разделялась надвое, уходя в обе стороны. По правой стене проходил деревянный балкончик со многими дверьми, из-за которых доносилась приглушённая речь. Мне же следовало направиться налево, где лестница сразу упиралась в стену с небольшой дверью.

По пути к лестнице я озирался по сторонам, рассматривая два причудливых явления. С левой стороны зала в стене чёрной проплешиной виднелась массивная двухстворчатая дверь и тумбочка прямо перед ней, словно дверь там сделали случайно. На правой стене висели окрашенные в белый цвет широкие доски. Чёрным грифелем их разделили на три столбика, и надписи в каждом из них плотно покрывали поверхность дерева.

В третьем, самом правом столбце — всюду значились разные суммы. Содержимое первой части поначалу ускользало от понимания, но многое прояснила одна из строк: «Г. Маштакет». Надписи же во втором столбце я разобрал практически сразу, но смысл написанного не понимал.

Зачем некто Арганар поставил десять золотых монет империи Талкая на магическую кузню под номером семь; Награлис поставил четырнадцать золотых на второй отряд низших писцов третьей рабочей зоны; а мой назначенный наставник вообще поставил двадцать три золотых монеты на алхимическую лабораторию номер тридцать два?

Ещё раз осмотрев просторный зал и не найдя подсказок о предназначении этих досок — я направился к широкой лестнице, поднялся на левую сторону и оказался около одинокой двери, из-за которой ничего не слышалось. На мой стук ответа не последовало. Тогда я потянул её на себя, она открылась с лёгким скрипом.

Каменный коридор с деревянным полом и двумя дверьми на его левой стороне: одна по центру, другая в самом конце. За правой стеной, если верить моей безотказной ориентации в пространстве — ничего нет, кроме улицы. Стоило наугад постучать в центральную дверь, услышать приглашение войти и открыть её — как у меня невольно прищурился правый глаз от удивления.

На противоположной стене от входа солнечный свет поигрывал на мозаике витражных окон. Огромное помещение в два этажа высотой практически до потолка заставлено книжными стеллажами. Каждый уголок свободного пространства под потолком освещали фиолетовым светом магические светильники с кристаллами правильной геометрической формы — но ниже, на самих стеллажах и около пола, к фиолетовому цвету примешивался зелёный и красный от небольших светящихся кристалликов, длинными линиями проходящих по полкам и стенкам стеллажей. На явно каменном полу лежали пышные мягкие ковры, а между стеллажами спокойно уместилось бы четверо не маленьких разумных.

Вот только внизу разумных я не увидел. По крайней мере в просматриваемых местах с высоты балкона, на который я ступил из открытой двери. Зато на самом балконе разумный был. Женщина с острыми ушками в коричневой робе сидела за столом по левую руку от входа и смотрела на меня хоть и вопросительно, но с небольшой усмешкой от моего замешательства. Ещё бы — настоящая магическая библиотека, как не засмотреться?

— Здрасте, — я ляпнул первое пришедшее слово и попытался приветливо улыбнуться, на что женщина грустно вздохнула. — Я к Густаху Маштакету. Он мой наставник, сказал искать его здесь.

— Знаем мы про тебя, ксат. Плащ и ботинки сними здесь, сменная обувь в шкафу. Густаха найдёшь в рабочем отделе.

Женщина показала рукой за мою спину, где по правую руку от входа стоял платяной шкаф и табуретка, а за ними начиналась лестница на первый этаж. Потом женщина показала на дальний угол просторной библиотеки, намекая искать наставника именно там. И ожидающе посмотрела на меня. Я поблагодарил за объяснения, на что та опять грустно вздохнула.

Пока я снимал обувь и плащ, оставляя на плечах паранаю — родились две мысли. Я явно как-то не так разговариваю или делаю что-то не то, раз библиотекарь смотрела на меня как на недоразумение. Хотя, я же в облике ксата, а их отношения с другими разумными расами сложно назвать даже натянутыми. Но стоит держать в уме, что ксат впервые будет обучаться в магической академии. И не только в Настрайской, но и вообще в любой на южном континенте.

Вот только всё это меркнет в сравнении с тем, что я хочу помыться.

Когда моя несчастная тушка оказалась в стенах академии, её сразу же бросили в темницу, а после состоялось «цирковое» представление на арене — и было как-то не до вопросов личной гигиены. Потом на арене всё разрешилось, я вернулся в барак и смог перевести дух — то вечером следующего дня на собственной шкуре ощутил все прелести расовой сегрегации. Для ксата выделят отдельное время для купаний. Правда, с того самого дня его так и не выделили, и я всё время обходился обтиранием с помощью полотенца, приносимым утром на помывку. Благо одежду можно отдавать в стирку хоть каждый день, так что базовые нормы гигиены мною соблюдались. И хоть после года жизни в пещере я к подобному привычен, но эту ситуацию надо менять. А раз теперь на моих плечах параная и мне известно про баню, к которой приписан наш барак — то можно сегодня вечером зайти туда и наконец решить этот щепетильный вопрос.

Положив вещи в шкаф и надев скользящую сменную обувь — я аккуратно спустился на первый этаж. В воздухе пахло старой бумагой и чем-то смоляным, похожим одновременно на чернила и сливочное масло. Ноги на несколько сантиметров погружались в мягкие ковры при каждом шаге, свечение кристаллов на стеллажах могло загипнотизировать, а внимание привлекал странный вид многих книг на полках.

Практически все из них даже книгами назвать нельзя. Без обложек и корешков, лишь кучка обмотанных верёвкой листков, чтобы те не разлетались. В лучшем случае одна из двадцати книг имела вид непосредственно книги. И так на каждой полке, на каждом стеллаже.

Ещё больше поражала тишина. В библиотеках она всегда особенная, даже почтенная, смешана с шелестом переворачиваемых страниц. Здесь же звуки отсутствовали и я мог поклясться, что слышал, как подобно журчащему ручью с едва уловимым электрическим треском мана проходила через зелёные и красные кристаллики на стеллажах. И ни одного разумного, не считая женщины на балкончике.