Право на любовь (СИ) - Никитина Анна - Страница 60

— Решила, что ты тоже потерялся, и думала идти искать. Теперь двоих уже.

— Нет. Этот засранец убежал в конец вашего ЖК к соседям, а там собаки его на дерево загнали. Пришлось за ним лезть на дерево, доставать. Поцарапал ещё меня котейка, — говорит Маркус, и я замечаю две красные кровоточащие полоски на шее и руке.

— Это надо обработать, — показываю на царапины. — Но сначала тебе нужно в душ, ты промок весь.

— Да нет, полотенца и чая будет достаточно, — отвечает Маркус.

— Возражения не принимаются. Должна же я тебя отблагодарить за спасение Питера, так ещё и в такую погоду. Когда ты мог уделить время семье.

— Я в разводе, — ставит в известность Маркус зачем-то.

— Идем, я покажу ванную и дам полотенце, — поворачиваюсь спиной к боссу, держа кота на руках.

— Вот душ, — показываю рукой на дверь, опускаю кота на пол, достаю со шкафа банное полотенце. — Около двери положу чистую одежду.

— Хорошо. Спасибо, Рина, — говорит Маркус и скрывается за дверью.

Рина. Давно из мужчин меня никто так не называл, кроме Ярослава. Но и сейчас с Маркусом это вызывает улыбку. Рина. Смакую то, как он меня назвал, и почему-то стою и улыбаюсь. Это первый раз за все время, хотя я давно свободно называю его Маркусом. Что со мной? После смерти Ярослава я никому не разрешала так себя называть. Даже Артёма и отца Яра просила меня называть полным именем. А тут так свободно… Рина… И даже нет какой-то блокировки, что так сказал… Так, стоп, Рина, накрутишь себя, а потом что делать будешь? Одна ночь и поцелуи ещё не показатель. Никто встречаться мне не предлагал.

Ему нужна одежда… Одежда… Концентрируюсь на этом и отправляюсь в свою спальню. Мужских вещей у меня нет, а мои ему точно малы будут. Да и Инны тоже. Единственное, что есть — это футболка и штаны Ярослава. У свекрови попросила мне их отдать. Всегда обнимаю их перед сном, и как-то легче становится. Будто он рядом со мной. Живой. Они ему будут как раз… Около ванной мешкаюсь и всё-таки кладу на пол одежду Ярослава. Подхватываю Питера на руки, иду на кухню мыть этого засранца.

Справляюсь вовремя, когда Маркус появляется в одежде Ярослава на кухне. И я словно окунаюсь в то время, где я была счастлива с Ярославом. В поездке на водопад, на квартире, на благотворительном вечере… Словно возвращаюсь в прошлое… С ним… Как будто он стоит передо мной сейчас… Живой и такой мой… Родной… Те же голубые глаза… Господи, почему у него глаза такие же, как у Ярослава… Сейчас как будто он стоит передо мной… Или не он… Господи, я точно схожу с ума… Воображение меня погубит… Нельзя на него смотреть, одергиваю себя.

— Я приготовила чай. Выпей, пожалуйста. Он поможет не заболеть, — с улыбкой говорю Маркусу. — Тут ещё есть варенье и печенье, приготовленное девочками.

— Спасибо, — говорит Маркус и проходит за островок мимо меня. Целует легонько в шею, окутывая меня своей аурой и ароматом. Очень знакомым ароматом. И нет, не духов или геля для душа… А ароматом тела… Его тела… Тела Ярослава. Не Маркуса…

— Я постелю тебе на диване. Уже поздно и там такой дождь, что опасно садиться за руль.

— Рина, всё хорошо. Ты и так меня отблагодарила. Дала возможность согреться. Я смогу поехать домой и не стеснять вас.

— Нет, нет, ты не стесняешь нас. Все хорошо. Тем более твоя одежда порвана, а там льет как из ведра. Утром дождь стихнет, и ты сможешь поехать. Надеюсь, твои родные не будут волноваться

— Я живу один. Мне правда неловко тебя стеснять.

— Всё нормально. Яся к тебе привыкла. Инна тоже видит тебя каждый день. Так что все нормально.

— Спасибо за твою заботу. Мне бы такую жену, — говорит Маркус, чем загоняет меня в ступор.

— Но ты же уже был женат. Неужели нельзя было сохранить брак?

— Нет, я её никогда не любил. Нас даже друзьями сложно назвать. Я с трудом её выносил. Этот брак был вынужденной мерой, чтобы обезопасить жизнь дорогих мне людей.

— Значит, скоро найдешь свою судьбу, — отвечаю ему.

— Уже нашел. И надеюсь, что она сможет меня понять и простить.

— Уверена, что сможет, — подбадриваю Маркуса. И через несколько секунд добавляю неожиданно для себя. — Я бы смогла.

Приезд китайской делегации с ответным визитом только радует. Это возможность побыть с Риной в другой обстановке. Рядом, а не на глазах у всего офиса. Встречаем партнеров у входа в офис, показываем владения, а затем переходим в переговорную. Тут полностью и закрываем сделку. Это надо скрепить не только рукопожатием, но и взаимной встречей. А именно познакомить с культурой России. Поэтому выбираем нашу традиционную кухню в ресторане с борщом с чесночными пампушками, блинами с икрой, пельменями с зеленью, молодой картошечкой и селедкой и, конечно, русской водкой.

Эта встреча оставляет прекрасные эмоции, как у партнеров, так и у нас. Я даже запоминаю некоторые фразы, произнесенные Риной, и уже сам могу повторять. Чем вызываю удивление у неё.

— Ты быстро учишься, — с улыбкой говорит она. — С такими темпами скоро я тебе буду не нужна.

— Ты всегда мне нужна. Ты незаменимый работник и женщина в моей жизни. — подтверждаю свои намерения. Чтоб в её прекрасную голову не пришла мысль от меня сбежать. Я и так шифровался, как мог, стоя в Москве около своей могилы, и еле успел скрыться до того момента, когда пришла Рина. Видеть, как дочка разговаривает с моим портретом на надгробии, было невыносимо больно. Видеть её слезы. Хотелось побежать, прижать к себе и сказать, что я рядом. Что папа больше никуда не денется. Но остановился. Это только напугает. А сделать большой откат назад не хотелось. Поэтому я стоял и смиренно ждал, пока они уйдут.

Закончили встречу достаточно поздно. Наверняка, Яся уснула. И я бы хотел умыкнуть свою женщину к себе, но пока это невозможно. Когда все вскроется, я перевезу их к себе, а к лету достроится наш дом, мы поженимся и станем одной большой семьей. Да начнется новая жизнь в семье Войтковских. Хотя за пять лет я настолько вжился в роль Гальярди, что приходится самому себе напоминать, кто я на самом деле. И что эта личность не моя. Кстати, этот паспорт мне пришлось хорошенько проверить, не связан ли он с криминалом, как и сам Каримов. Я не был уверен, что Каримов не убил его ради того, чтобы меня скрыть. Но нет, тут он был чист, как девственница. На самом деле существует такой человек. Более того, он умер в тот же день, что и в моем свидетельстве о смерти. Да, я видел собственное свидетельство о смерти. Страшно так, что озноб по коже проносится. Ещё страшнее видеть гроб, в котором «тебя» хоронят. Видеть лица родных, друзей и близких. Страшно понимать, что ты не сможешь услышать голос мамы, прижаться к ней, и она не скажет «мой мальчик». Не будешь слышать её истории от очередной соседки или как она обзавелась новым хобби. Не будешь сраться с братом по пустякам или гонять с ним на мотиках. Их он, кстати, продал. Уверен, это просьба родителей. Хоть от того коня вряд ли что-то осталось в целости. Не слышать ворчание отца или его похвалу за очередную победу. А главное, ты не сможешь обнять дочь и любимую, сказать, как сильно ты их любишь. Пережить все сложные моменты рождения, бессонные ночи при прорезывании зубов, коликах и прочего… Я многое потерял, пропустил. И все это только ради того, чтобы твой любимый человек и дочь остались живы. И если мне предложат это снова, я соглашусь, не раздумывая. Их жизнь стоит того, чтобы перетерпеть эти пять лет. Но они будут живы.

В машине нажимаю кнопку перегородки между нами и водителем. И притягиваю к себе Рину. Запускаю руку в волосы и вдыхаю. Аромат все тот же. Хоть и цвет волос другой. Темный, не тот огненный, что раньше. Но от этого она не стала чужой. Другой. Она все та же. Моя девочка. Моя Марина. Моя Рина. Моя. И целую её всю дорогу. Даже когда подъезжаем к её дому. Отпускаю не сразу.

— Давай с Ясей на выходных погуляем вместе? Можем покататься на теплоходе, пойти в развлекательный центр. Куда угодно.