Нулевой контракт (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 41

Особенно «приятно» все это, когда у тебя нет воды, чтобы отмыться.

— Не нравится мне такой ветерок! — бросил Ингвар через плечо, когда позади остался поворот, отмечающий северо-западный угол полигона.

Тут дрищи уже нападали, и вроде бы не должен снаряд в одну воронку…

Довести мысль до конца я не смог, поскольку с севера докатился рев, и в небо взмыли окутанные рыжим пламенем черные шары. Метнулись из темноты огненные «палки», устремились к столбам ограды, одна вильнула в сторону и взорвалась, подняв тучу песка.

Шедший перед нами пикап оттормозил так резко, словно ударился в стену.

Ингвар ухитрился вывернуть руль, мы повалились друг на друга, я ударился подбородком о плечо Сыча, на меня навалился матерящийся Вася.

— С машин! Залегли! В цепь! — донесся через завывания бури крик Цзяня.

Взрывы зазвучали один за другим, вой дал понять, что выпущенные из слонов-минометов снаряды пошли вниз. Я выскочил из кузова вместе с остальными, а вот Ингвар остался за рулем, попытался увести машину под прикрытие ближайшей дюны, мотор взвыл, колеса завизжали, цепляясь за неровный склон.

Обрушился первый столб, за ним второй, с лязгом повалилась большая секция забора перед нами, отремонтированная пару дней назад. Свист прервался, или скорее я оглох, совсем потерялся в накатившей на нас какофонии, барабанные перепонки отказались исполнять свои функции, просто сказали «хватит», ну и я успел прикрыть их руками.

Сбоку плеснуло песком как водой, меня присыпало основательно, в башке загудело. Напомнили о себе ушибы, оставшиеся еще после драки с Джавалом, и недавнее сотрясение.

— Именем Аллаха Милостивого, Милосердного… — читал кто-то рядом, то ли Фейсал, то ли Хамид, я не мог сообразить, вообще непонятно, как эти слова дошли до меня.

Хотя нет, вокруг уже не взрывалось, дишь свистел ветер, и я был жив, только ошеломлен. И впереди, в свете луны хорошо видел, как движутся перебежками дрищи, словно водомерки скользят по зыбучему песку.

Цзянь командовал, и я подчинялся, не очень вдумываясь в то, что именно делаю. Автомат толкался в плечо, будто живой, и пули летели куда надо, к цели, и враги если и не умирали, то хотя бы падали, останавливались.

Когда на забор и пустыню перед нами упал синеватый отблеск, то я не сразу понял, что произошло. Удивился только, что выцеленный мной дрищ неожиданно отскочил назад и скрылся в поднявшейся пыли, словно растворился в ней… что же его так напугало?

— Ой нет, — лежавший рядом Хамид смотрел назад, и лицо его в этом странном освещении казалось серым как асфальт.

Я оглянулся.

С меткостью у дрищевых артиллеристов не все оказалось как надо, хотя кто знает, куда они целились. Но пара их снарядов угодила в ближайшие кубы, и если один устоял, и теперь горел исполинским светильником, набирая яркость, то второй получил удар в слабое место и теперь мог похвастаться трещиной в одной из стен, от подножия до крыши.

И как там сказал Цзянь — «строители полигона снабдили его системой безопасности»? Похоже теперь эта система осознала наконец, что хранилищам грозит опасность, и включилась на полную.

Западнее над кубами поднимались дредноуты, и по их громадам сновали белые искры. Кубы загорались один за другим, все они были разного цвета, но одинаково неприятного, и только башни и справа, и далеко на юге, за Воронкой, оставались темными, уж не знаю почему. Но самое странное — огненная змея ползла по периметру, под обычной человеческой оградой из столбов и сетки, под песком разгоралось нечто ярко-оранжевое, и снопы света выстреливали прямо вверх один за другим.

Я ощутил себя муравьем, заползшим на новогоднюю елку, где внезапно зажгли все гирлянды.

Минометы бахнули еще раз, дали залп те штуки вроде ПТУР, собранные из «палок». Но ни один из выстрелов не достиг цели — вставшее стеной янтарное свечение поглотило их, только рябь пошла по его поверхности, да взлетели и опали фейерверки из белоснежных искр.

Защита работала, и нападение дрищей нам теперь не грозило.

— Ну и чудеса, братаны, — сказал Вася, пытаясь отчистить физиономию от песка. — Красота, да?

Я не мог с ним согласиться, зрелище наводило жуть, хотелось зарыться в песок, спрятаться, убежать в пустыню, к дрищам, которые тоже конечно не подарок, но в чем-то близки к нам… А это выглядело слишком масштабным, слишком чуждым, грандиозным, и я подумал, что для создателей полигона мы можем быть чем-то вроде мелких паразитов.

Интересно, как выглядит подсистема, отвечающая за уничтожение подобных созданий?

— Своих осмотрели! Раненые, убитые? — Цзянь говорил так спокойно, словно ничего странного не происходило, словно мы развлекались на стрельбище.

Но он был прав — какая бы чудовищная муйня ни творилась, командир должен делать вид, что все в порядке.

Через пятнадцать минут стало ясно, что мы ухитрились не потерять людей, но зато лишились двух из трех машин. Уцелел лишь тот пикап, который Ингвар загнал за дюну, другой сгорел от прямого попадания, третий близким взрывом перевернуло и покорежило.

— Мы все туда не поместимся, — констатировал Вася.

— Следующий патруль должен нас догнать, там места хватит, — Эрик повел плечами. — Скорее бы убраться отсюда, ух!

И на этот раз я был с ним согласен — чересчур неуютно было рядом с пылавшим периметром, рядом со светящимися громадами кубов. Свет восходящего солнца терялся в этом многоцветном фейерверке, оно казалось тусклым, и вроде бы вообще не светило, хотя грело ощутимо.

За нами на таких же трех пикапах следовало второе отделение, и оно должно было нас давно настигнуть, но пока никаких его следов мы не видели.

— И где они? — ворчал Цзянь, без толку крутивший верньеры радиостанции: эфир был забит хрипами и треском, включившаяся система безопасности фонила как несколько гроз. — Как сквозь песок провалились? Ладно, собирайтесь, двинемся так.

Нас в отделении уцелело пятнадцать человек, для одного пикапа — слишком много. Поэтому в кузов погрузились тех, кто втиснулся, ну а невезучим — по мнению командира — пришлось тащиться пешком.

Нечего рассказывать, что в их число попал и я.

Джип неспешно катил впереди, мы следовали за ним, и если бы не летевшая из-под колес пыль, было бы нормально. Даже спать не особенно хотелось, бой и то, что за ним последовало, встряхнуло нас так, что сонливость в испуге забилась куда-то в недра души.

Ветер после отступления дрищей затих, воздух очистился так, что я чуть не ли впервые разглядел на северном горизонте нечто вроде гряды скал, черных и бурых.

— Прямо курорт, — мечтательно заметил Эрик и почесал шею. — Эх, на море бы сейчас. Горячую девчонку под бок и коктейль холодный.

— Сейчас выбью тебе глаз, — пообещал Вася, финн с удивлением вытаращился на него, а я хмыкнул, вспомнил детский прикол про «размечтался одноглазый».

До северо-западного угла мы дошли без проблем, но дорогу на юг нам преградило нечто странное. Между периметром и громадой дредноута, по которому продолжали сновать молочно-белые и синеватые блики, обнаружилось облако из песка, в нем бродили вихри и сверкали молнии.

Ингвар остановил пикап безо всякого приказа.

— Пожалуй мы туда не поедем, — сказал Цзянь после небольшой паузы.

В эту штуку я бы не сунулся ни за какие коврижки.

— Что, если туда угодило второе отделение? — спросил Джозеф, шедший вместе с нами. — Что с ними стало?

— Лучше об этом не думать, — мечтательное выражение исчезло с физиономии Эрика. — Бррр…

Вихри были темнее самого облака, и время от времени у них появлялись отростки вроде рук и ног. Тогда они напоминали громадных людей без лиц, с головами в виде расширяющейся воронки.

— Разворачивайся, — велел Цзянь. — Попробуем пройти маршрут до конца.

Ну да, напрямую через полигон короче и быстрее, но сейчас, когда там все полыхает и светится, туда сунется только безумец. А наш комотделения, каким бы упоротым сектантом он ни был и как бы странно порой себя не вел, имеет в черепе думательную машину высшего класса.