Нулевой контракт (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 39

Над восточным горизонтом возник серебристый ореол, признак того, что скоро взойдет луна. Да, пусть она уже не полная, но лучше бы нам добраться до коек раньше, чем это небесное тело начнет изображать прожектор.

В этот раз мы бежали тесной кучкой, разве что Сыч двигался впереди, и когда он вскинул руку, то мы «дали по тормозам», едва не налетев на него.

Это был вроде бы тот же куб, у которого из песка вылезало нечто змеисто-сколопендровое. Но теперь он светился, излучал мерзостное зеленое сияние, от которого болели и слепли глаза, так что хотелось прикрыть их ладонями. А еще эта штука… плакала, иначе и не скажешь, издавала ритмичные «всхлипывания», тихие, но очень, очень зловещие.

Я мгновенно покрылся холодным потом.

— Давай обойдем, — предложил Вася, которому тоже было не по себе.

Ингвар выставил нордическую челюсть, и я думал, что норвежец будет спорить, но он кивнул.

— Лучше не рисковать, — буркнул он. — Ну его.

Мы свернули, и вроде бы двинулись в обход, но через несколько минут я сообразил, что не все в порядке: мы вроде бы шагали, переступали ногами, но светившийся и плакавший куб не удалялся, он все так же торчал сбоку от нас метрах в двадцати и загораживал дорогу на восток.

— Это мне кажется? — пробормотал Эрик.

— Всем кажется, — подал голос Ингвар. — Давай направо и прямо от него. Бегом!

Я развернулся, и тут напомнила о себе нога, колено, благополучно забытое за последние дни. Оно неожиданно перестало сгибаться, и я едва не свалился, каким-то чудом не улетел за ближайший бархан.

— Что с тобой? — рядом оказался Вася: лицо потное, глаза вытаращены.

— Нормально, — ответил я через стиснутые зубы, а внутри стучала одна яростная мысль «я не инвалид», «я не инвалид».

Отключившуюся конечность пришлось согнуть руками, но дальше она заработала нормально. Мы отбежали метров на десять, и обнаружили, что куб отодвинулся, как и положено, да и свечение его начало слабеть.

Но багровое, цвета гнилого мяса сияние заструилось от другого, расположенного севернее.

— Как лампочки на елочной гирлянде, — заметил Сыч. — Вот помн…

Он не договорил.

Небо расцвело десятками разноцветных точек, словно решило присоединиться к празднику цветомузыки, и сверху упал грохот, тяжелый, как могильная плита для титана. Пронеслась, затмевая звезды, одна стремительная тень, за ней другая, третья, снова громыхнуло, и вниз устремились сотни метеоров.

Команды «ложись!» не понадобилось, все сработали на инстинктах.

Я упал наземь, любопытные песчинки тут же полезли мне за ворот, в закатанные рукава. Пылающий шар вспахал дюну в какой-то сотне метров от нас, раздался взрыв, тугая воздушная волна прошла над нами, погладила по затылкам. Осколки с металлическим лязгом забарабанили по стенке почти угасшего зеленого куба, и тот полыхнул ярче.

Нет, это не выглядело бомбардировкой, скорее боевой летающий аппарат разложили, увы, не на атомы, а на детали, прямо над полигоном.

Кто-то сражался там, в небесах, в космосе, а мы не имели представления, кто именно. А нас не прикрывало никакое ПВО, которое очень бы пригодилось, чтобы отпугивать непрошеных гостей с воздуха.

Горевший алым куб запульсировал, когда ему на крышу свалился очередной метеор. Следующий в ряду с севера засветился желтым, но не радостным и теплым, а противным и тусклым.

И в этот самый момент из-за ближайшего к нам хранилища, пока темного, вышел человек. Если бы не свистопляска на полигоне и над ним, то мы бы его не разглядели, а так очередная вспышка вверху позволила рассмотреть точно такое же как у нас снаряжение, и калаш в руках.

За ним показались другие, они шагали цепочкой, и все были вооружены.

Если бы мы стояли или шли, нас бы засекли мгновенно, но мы очень удачно залегли. Поэтому никто не глянул в нашу сторону, даже головы не повернул, зато я рассмотрел Цзяня, потом узнал Джавала и Энрике.

Побитые нами старички освободились, или комотделения развязал их, и они… двинулись по нашим следам?

— Стоять, — приказал Цзянь, когда эта банда почти миновала нас, и они остановились.

Тридцать метров, темные силуэты на фоне двух светившихся кубов — идеальная цель, их можно снять одной очередью, а уж если ударить из шести стволов, то положим с гарантией. Только одно дело — бить морды друг другу, и совсем иное — стрелять по своим, с кем вместе тянешь солдатскую лямку, пусть даже по гадам и сектантам.

— Что-то тут не так, — комотделения смотрел в землю.

Неужели он умеет читать следы на песке, и неужели мы оставили такие четкие отпечатки? Тогда девчонок найдут уже через полчаса, и все наши усилия окажутся напрасными.

Что, и правда стрелять?

Я повернул голову, чтобы посмотреть на остальных — Эрик корчил рожи, Хамид молча шевелил губами, видимо молился, Вася кровожадно таращил глаза. Ингвар поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой, да еще и палец ко рту прижал, чтобы без сомнений.

Ладно, попробуем отсидеться.

— Что-то не так, — Цзянь присел на корточки.

Светившийся желтым куб погас резко, будто его выключили, зато небо разродилось ярчайшей вспышкой. Земля вздрогнула, и полигон перед моими глазами поплыл, словно я смотрел на него через заливаемое дождем стекло, исказились очертания хранилищ, по дюнам пошла волна, меня подбросило и швырнуло обратно с такой силой, что лязгнули зубы.

Я бы решил, что все это мне показалось, но услышал изумленные восклицания старичков.

— Комотделения? Что это, трезубец Шивы мне в задницу? — спросил Джавал.

— Строители полигона снабдили его системой безопасности, — отозвался Цзянь мрачно. — Много веков эта байда не работала… и вот, пытается включиться, похоже.

Вспышка погасла, но перед забитыми песком глазами у меня до сих пор плавали цветные круги.

— Пошли, — Цзянь резко поднялся. — Попробуем найти след западнее.

Захрустели шаги по песку, а когда я протер глаза, то банды старичков и след простыл. Кубы погасли, но осталось чувство, что полигон изменился — дюны легли иначе, может быть даже сместились хранилища, выстроились в ином порядке, хотя я знал, что это невозможно.

В небе продолжало свистеть, вспыхивать и погромыхивать, но уже немного в стороне.

— Найдут девок-то, — пробормотал Вася. — Может догнать их, и того, уконтрапупить?

— Не найдут, — Ингвар поднялся, отряхнул песок со штанов; и на его каменной физиономии читалось потрясение. — И внутрь башни они сунуться побоятся. Пошли быстрее.

Последний аргумент был так себе, но что я мог возразить?

Если Цзянь догадался, куда мы спрятали девчонок, то нам остается только бежать следом и вступать в бой, после чего мы станем мятежниками, изменниками и все прочее. Если же он повел своих наугад, просто по тем хилым следам, которые мы оставили, то лучше не дергаться, времени у комотделения не так много, к трем он тоже должен быть в казарме, ведь патрулирование одно на всех, и суд за неявку на него тоже общий.

Мы обошли торчавшую из песка зазубренную железяку, похожую на громадный черный зуб, источавшую волну пара. Миновали свежую воронку, на дне которой что-то маслянисто поблескивало, и оказались у самой ограды.

Тут пришлось остановиться и залечь, поскольку мимо, по периметру, пронеслась кавалькада пикапов.

— И когда уже выспимся? — спросил Эрик, зевая во всю пасть.

— Мертвым сон не требуется! — пафосно возгласил Сыч, но сам не удержался, зевнул.

На территории части царили тишина и покой, никто не бегал, не вопил, нигде не было следов пожара или новых разрушений. План наш был простой — нагло вломиться в казарму и поставить дневального перед фактом: он же не видел, как мы уходили, поэтому ему выгодно не увидеть, как мы пришли, и вообще на самом деле никто никуда не девался, все мирно почивали в койках.

Но мы не успели.

Дверь казармы распахнулась, когда до нее оставалось метров десять, наружу с криком вылетел боец. Изнутри донеслась очередь, и за ней — полный кровожадной ненависти, совсем не человеческий рев.