Нулевой контракт (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 33

Тут все обстояло просто и ясно — инкубационный период от полутора до двенадцати часов в зависимости от близости места укуса к мозгу, выделение вируса начинается за несколько минут до «активной фазы», то есть маска тут поможет в одном случае, если она железная и надета на потенциально зараженного. Симптомы включали повышение температуры, головокружение, спутанность мыслей… но появлялись они тоже буквально на пороге трансформации.

Первичное заражение выглядело куда хитрее.

Понятное дело, что тут в данных Нгуена красовалась лакуна, связанная с тем, что нам соврали о происхождении заразы, не сказали, что она выросла из поврежденного дрищами куба. Поэтому вирус являлся непонятно откуда, чуть ли не конденсировался из воздуха, и пробирался в тело чуть ли не через поры в коже.

Инкубационный период — до десяти суток, и это значит, что среди нас могут быть носители. Симптомы почти те же, разве что добавлялось онемение в конечностях и пожелтение ногтей.

Я тут же осмотрел свои — вроде в норме; и это же сделали многие бойцы.

— Есть лекарство, — сказал Нгуен, чем обрадовал аудиторию, и очень сильно удивил меня: я четко знал, что от вирусов помогает только прививка, выработанный иммунитет, а все прочее так, мертвому припарки. — Но оно находится вне нашего доступа, пока закрыта транспортная зона… как только ремонтные работы закончатся, мы тут же доставим его сюда. Когда это случится? Ориентировочно — через трое суток, технические службы работают.

Трое суток? Вроде бы немного, но по здешним меркам — невероятная бездна времени.

Я попытался вспомнить, что делал трое суток назад, и по всему выходило, что упражнялся на стрельбище под командованием Поля… который уже мертв.

— Вопросы? — осведомился комроты.

Его тут же спросили, что происходит с зараженными, если их связать и не трогать.

— Сейчас, вот тут, — Нгуен зашелестел бумажками, на последней странице явно находилось что-то вроде FAQ, — если лекарство не ввести в первые сутки после появления симптомов, то изменения мозга становятся необратимыми, жертва умирает в страшных мучениях, агония длится неделю.

Понятно, лучше бедолагу в этом случае пристрелить, чтобы не мучился.

Я посмотрел на Джавала, и мне очень захотелось побеседовать с ним в узком переулочке на тему того, что они сделали с Франсуа.

— Да, эффективность действия лекарства — около семидесяти процентов, — огорошил нас Нгуен, отвечая на очередной вопрос. — То есть оно не всегда срабатывает. Что поделать? — и он покачал головой.

Ингвар поднял руку, намереваясь потревожить командира, но тут снаружи донеслась стрельба, и за ней завыли сирены тревоги.

— Ух, давненько их не было, — пробормотал Эрик с кислой миной. — Я аж соскучился.

Нгуен забыл про вирус, принялся командовать, и мы понеслись сначала вверх, за снаряжением, а потом снова вниз и наружу.

— Атака на водокачку, — сообщил нам Цзянь, когда мы выстроились перед казармой. — Если останемся без воды, то…

Пояснений не требовалось — на такой жаре трое суток протянут не все, да какие трое, через сутки нас можно будет брать голыми руками.

Когда мы выскочили из-за угла, стало ясно, что бой идет вовсю — одна из башенок у КПП была опрокинута, вокруг нее валялись тела, с другой лихорадочно строчил пулемет; дрищи надвигались одновременно с востока и юга, смутные фигуры с обманчиво простыми «палками» в конечностях.

— Наша задача — отогнать их! Тяжелое оружие подтянут! — завопил Ричардсон. — Окопы заняли!

Действительно, около водокачки подготовили оборонительные позиции, но случилось это, судя по их виду, давно. Брустверы осели, окопы засыпало песком где по щиколотку, где по колено, местами они вообще обрушились.

Из пустыни донесся рев, и на вершине ближайшей дюны появилась боевая машина, какой мы раньше не видели — нечто приземистое и раскоряченное вроде краба, на вид из дерева, как давешний «слон» с несколькими хоботами, разве что все в коротких шипах.

— Залегли!! — рявкнул Цзянь, но мы не успели.

Земля под ногами дернулась, мне в спину прилетело будто строительной бабой. Единственное, что смог сделать — выставить руки, и в следующий момент понял, что лежу мордой вниз, во рту вкус крови, но в целом вроде жив.

— Братан? — по спине, судя по голосу, меня хлопнул Вася.

Я хотел ответить «нормально», получилось что-то вроде «нрно», но меня поняли.

— Давай его сюда! — скомандовал кто-то.

Меня схватили и потащили, а затем сбросили вниз, и я обнаружил себя сидящим. Дуновение прохладного воздуха коснулось лица, и тут я начал более-менее соображать — нахожусь на дне окопа, автомат в судорожно сжатых руках, а парни стреляют куда-то, мне на колени летят гильзы от калаша.

— Вот тварь крепкая! — один из них глянул вниз, и по глазам навыкате я узнал Эрика. — Ты как?

— Сейчас, — ответил я, и начал подниматься.

Если отделение ведет бой, то я должен участвовать, ведь я не убит и не ранен, только оглушен.

— Сучара пупырчатая, — пробормотал Ингвар, рядом с которым я устроился.

Крабовидный танк неспешно полз к воротам, и наши пули ничего не могли ему сделать. Чуть правее виднелся другой, потом третий, и между ними, по всем законам жанра, двигались пехотинцы. Пушек у этих штук не было, а для стрельбы служило то, что на земной взгляд напоминало клешни — между ними возникало нечто вроде разряда, и потом он бил вперед, разрывая в клочья металл, оставляя в песке ямы.

Водокачка уже дымилась, в стене ее красовалась пробоина.

«Ну что же, героическая смерть — это то, ради чего нас в конечном итоге и наняли» — подумал я, прижимая автомат к плечу.

Пули отскакивали от шкуры «краба», высекая искры, с визгом рикошетили в стороны. По одиночным дрищам мы попадали не чаще, чем во время предыдущих схваток, то есть практически не попадали, и я никак не мог сообразить, в чем тут дело.

Не самые последние вояки собраны в ЧВК «Земля», и не можем бить все время в молоко…

Хотя во время этого боя я соображал вообще с трудом, в голове звенело, и все тело казалось набитым ломким крошевом, которое хрустело и кололо при каждом движении. Приказы я кое-как выполнял, глупостей не делал, но и толку от меня было намного меньше, чем обычно.

— Отходить надо, — пробормотал Ингвар, когда самый шустрый вражеский танк с лязгом врезался в забор.

«Куда?» — хотелось спросить мне.

По делу подходы к КПП надо было заминировать, но вот то ли в хозяйстве части мин не имелось вообще, то ли командиры наши настолько не ожидали такого основательного и постоянного напора, что про них не вспомнили… или просто саперов в наши стройные охранные ряды не набирали, что тоже возможно.

— Прикрываем, помощь близка! — в очередной раз завопил Цзянь, невидимый благодаря излому окопа, и я с проклятием начал вставать.

Но тут в какофонию боя вписался новый звук, которого я сегодня еще не слышал — хлопок, с которым стреляет РПГ-7. Мгновением позже громыхнуло так, что я на мгновение оглох, показалось даже, что лопнули барабанные перепонки, так что я инстинктивно прижал руки к спрятанным под каской ушам.

Затем я все же вскочил, и обнаружил, что краб, ломавший ограду, чадит, как бронепоезд, и с воем пятится. Та самая подмога, которую нам обещали, зашла с фланга, и у нее оказались ручные пулеметы и гранатометы, кое-что посерьезнее наших калашей.

Несколько серых изломанных тел валялись на песке — какими бы шустрыми ни были дрищи, от кинжального огня укрыться не смогли.

— Нажали!! — заорал Нгуен, и вот его-то голосище пробил пелену глухоты.

Повторный выстрел из РПГ угодил танку в бочину, и вражеская машина лопнула, как мыльный пузырь. Полетели ошметки панциря, в стороны плеснуло зеленоватым «киселем», на месте остался лишь черный остов, похожий на поставленный поверх гусениц скелет древней гигантской черепахи.

Два других краба остановились, и поползли назад с удивительной резвостью.

Очередной дрищ, то ли не получивший приказа отходить, то ли слишком резвый, выскочил из песка за оградой прямо напротив нас. «Палка» в его руках дернулась, и Васю отшвырнуло назад, бросило на заднюю стенку окопа, где он и остался лежать с раскинутыми руками.