Орден Небесного клинка (СИ) - Грай Владислав - Страница 31

Когда солнце уже начало клониться к горизонту, путники вышли на небольшое плато перед Каменным когтем и увидели среди скал проход в виде простой каменной арки. Никаких украшений, никаких резных окон или ржавых подставок под фонари. Это место совсем не походило на храм Церкви Пятерых.

— Дальше я нэ пойду, — произнёс Басбек. — Поэду назад, чтобы до ночи вэрнуться. Удачи!

Басбек поехал вниз по склону. Оставшиеся два осла смотрели вслед уходящему собрату, но никаких признаков непослушания в этот раз не проявили. Свивер стреножил животных снаружи, а Бардо достала фонари из дорожных сумок. Они раздвинули колючие кусты, что частично укрывали проход, и вошли.

Сразу за каменным сводом начиналась грубо выточенная в породе лестница. По подсчётам Мари, они опустились по ней на десять метров в глубину. После спуска перед путниками открылось просторное помещение, оно выглядело как главный зал любого храма Пятерых. Те же размеры, та же высота потолков, колонны, арки и ниши в стенах, на ржавых цепочках сверху свисали канделябры, а в специальных углублениях ютились остатки восковых свечей. На потолке раскинулась уже обветшалая фреска с четырьмя Богами, что среди хаоса стали свидетелями рождения Божественного Дитя. Пройдя немного вперёд, путники обнаружили полусгоревшие скамейки и гобелены, обугленную книгу и разбитую икону.

— Неужели они покинули это место из-за пожара? — произнёс Руп.

— Думаю, их прогнали. Болунтурцы никогда не любили, если им что-то навязывали.

— А почему его вообще здесь построили, а не в каком-то нормальном месте?

— Власть Церкви Пятерых всегда была слабой в этих землях. Наверное, они строили такие храмы, чтобы постепенно усиливать своё влияние. А может, просто хотели иметь пристанище там, где им не рады.

— Там наверное кельи. — Руперт указал фонарём на проход в правой стене.

И оказался прав. Внутри протянулся коридор, который вёл во множество маленьких комнаток. Судя по всему, священники того времени дверями не пользовались, ведь проходы закрывали лишь занавески из костяных и деревянных бус. Внутри помещения оказались просты и даже аскетичны: в стенах имелись ниши, которые служили монахам постелями, а в центре находился прямоугольный каменный блок, использовавшийся в качестве стола. Тут и там осталась какая-то утварь, одежда и солома, на которой спали священнослужители.

— Коридор слишком длинный, — сказал Руп.

— Почему?

— Обычно в таких храмах он заканчивается на десятой келье, а здесь тянется дальше. Что? Я изучал церковную роспись, а заодно и про архитектуру немного узнал.

Они направились вдоль коридора, и за поворотом налево им впервые встретилась полноценная дверь. Точнее, то что от неё осталось — старые доски когда-то изрубили, а замок выломали. Руп толкнул остатки двери, и они вошли в просторный зал. Помещение было заставлено различной обгоревшей мебелью, Мари распознала старинные столы для письма, печатные станки, стеллажи и верстаки. На частично обугленных столах по-прежнему лежали старые книги, написание которых даже не успели закончить.

— Ничего не понимаю, — вертя фонарём, огляделась Мари. — Эта мебель уже была старинной, когда храм забросили. Зачем работать на ней?

— Ты упоминала, что Церковь подделывает историю, может, здесь они переписывали какие-то книги с нужными для себя правками?

Следующая комната подтвердила предположение Рупа. Это была настоящая библиотека, структурированная и идеально организованная, но… Обгоревшая. Однако несколько книг Мари всё же опознала. У Ордена даже имелись записи об этих средневековых трудах.

— Эх, если бы они не повредились так сильно!.. — вздохнула Брадо, отворачиваясь от древних томов.

Последним помещением оказалась кладовая с различными инструментами, резцами, зажимами, кистями, чернильницами и баночками с краской.

— Это был не просто храм в глуши, — коснулся старинных кистей Руп. — Они скрыли это место специально, чтобы никто не распознал их ложь там, где у них есть влияние.

— Точно! Если бы обвинения пришли оттуда, где в Пятерых никто не верит, то такие заявления посчитали бы за клевету. Всё продумали.

Мари и Руперт вернулись в главный зал. За алтарём нашлись ещё комнаты, но они использовались так же, как и в любой другой церкви: раздевалки, хранилище свечей и ритуальных предметов, а также личные покои старшего настоятеля. В левой стене обнаружилась пара дверей. За первой находилась обычная кладовая с почерневшими остатками вяленого мяса, обросшего огромным слоем плесени сыра и покрытыми пылью бутылками с вином, не вызывавшими доверия.

Вторая дверь располагалась уже значительно дальше от главного входа. За ней путников ждал проход с шершавыми нависающими над ними стенами и ведущей куда-то вниз лестницей, ступеньки которой были грубо выточены прямо в породе.

Спускаться пришлось долго, Мари потеряла счёт метрам. Наконец лестница кончилась, и перед ними открылся узкий давящий коридор, на полу лежала плитка, а от грубо вырубленных в камне стен тянуло холодом. Тоннель петлял и извивался, изредка дополняясь помещениями или нишами с рабочими местами. Вскоре он начал ветвиться. Мари и Руп вместе проверяли разные направления, но из раза в раз возвращались к развилке, не желая уходить слишком далеко.

Очередной проход, перед которым остановились Бардо и Свивер ветвился. Слева вниз тянулась лестница, в центре располагался прямой, но очень узкий коридорчик, а лестница справа устремлялась вверх. Первым делом путники решили проверить центральный проход. Потолок то скрывался где-то вверху, то опускался и заставлял двигаться нагнувшись. То же касалось и стен, которые сперва расширялись на несколько метров, а затем сужались так, что Мари начинала сомневаться, удастся ли им протиснуться. Бардо и Свивер петляли по неровному коридору около получаса, прежде чем поняли, что он образовывал кольца, тупиковые ветви и спиральные ходы.

— Это лабиринт, — произнёс Руп. — Они нарочно запутали этот этаж, чтобы незваные гости заблудились и не добрались до главного помещения.

— Заблудились… — задумалась Мари. — Руперт, ты помнишь, как мы пришли сюда?

Она направила фонарь на Свивера. Он нахмурился, напряжённо глядя в пол, его глаза бегали из стороны в сторону. Он поднял взгляд на Бардо и покачал головой.

Мари охватил страх. Она представила, как умирает от голода в этом подземелье, как иссыхает её плоть, а кости покрываются пылью. Сердце начало колотиться. Бардо схватила Рупа за руку и быстрым шагом направилась в ту сторону, откуда они пришли. Они повернули налево, затем направо, прошли по узкой прямой, миновали ответвление, выбрали проход налево…

— Стой! — Руперт огляделся. — Я не помню этого места. Здесь доски, а раньше на полу была плитка, мы куда-то не туда зашли.

Старое дерево скрипело. Трескалось. Мари с Рупом переглянулись. Треск усилился. Доски под ними проломились, и опора мгновенно исчезла. Бардо выронила фонарь, замахала руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Она падала во тьму.

Красные горы Болунтура. Подземелье в руинах храма Пятерых. Поздний вечер.

Руперт прокашлялся пылью. Он приземлился на бок, плечо и бедро ныли от боли. Свивер повёл рукой и нащупал рядом фонарик, он раскрутил ротор и увидел так же приходящую в себя Мари. Рядом нашлись его очки — одна из линз треснула, а оправа немного погнулась, Руп выровнял её как смог и глянул наверх. Они пролетели не больше двух с половиной метров. Треснувшие под ними доски изрядно прогнили, что и не удивляло, ведь где-то рядом журчала вода, а сам воздух вокруг ощущался холодным и влажным.

— Живая? — на всякий случай, спросил Руп.

— Вроде. — Мари нашла свой фонарь, и раздалось жужжание второго ротора. — И куда это нас занесло?

Они вместе осветили помещение. По бóльшей части это была дикая пещера за исключением грубой каменной лестницы, которая вела к прямоугольной тени входа. В центре комнаты к потолку тянулась истрескавшаяся колонна, если она и удерживала потолок, то лишь чудом. В дальнем конце помещения скромно ютились остатки кирпичных стен, Руп предложил сперва проверить их.