Я не желаю нагибать! Книга II (СИ) - Крынов Макс - Страница 47

— Вы сами не оставили себе выбора, люди, — парировал я, — Вы были призваны в этот мир, чтобы мудро править зверорасами, а вы построили тут натуральный концлагерь.

— Это и есть мудрое правление, — не согласился император, — Зверорасы порочны. Они заслуживают своего положения! Ты и сам это рано или поздно поймешь, если еще не понял.

Его слова мне были как ножом по сердцу. Я вспоминал моих пьяных орков и предавшую меня Дар, а еще высокомерных эльфов с гномами, трусливых ящеров и понимал, что император отчасти прав.

Но отступать теперь уже было поздно, да и некуда.

— Ты не можешь меня убить, — бросил я императору, — Я — Первообраз человека. Исполняющий волю мира. Люди теперь завязаны на меня. Если я умру — потеряете остатки системных сил. Я знаю, что вы уже ослабли, даже не думай отрицать.

— Я не отрицаю, — император пожал плечами, — А убить тебя всё равно придется, Виктор. Если честно, я и сам не знаю, что будет, когда ты умрешь. Раньше Первообразом человека был Аменахин, а когда он погиб — им стал ты. Так что Первообраз человека всегда так или иначе присутствовал в мире. Наверное ты прав. Когда ты погибнешь — мы ослабнем. Но если оставить тебя в живых — ты убьешь многих хороших людей и попьешь много нашей крови. Я испугался в начале, когда ты предал нас, я не знал, что делать, не буду скрывать. Но сейчас ситуация такова, что я готов рискнуть. Или ты, или мы. Тут нет третьего варианта.

— Вообще-то есть, — не согласился я, — Отдай мне последнего хранителя. Когда я уничтожу его — люди лишатся остатков системных сил. И станут просто еще одной расой этого мира. Мирной и беззубой расой. Отдайте мне хранителя, потеряйте системные силы, и я всех вас прощу.

— Ха! — император мрачно усмехнулся, — Ты сам сознаешь, что ты несешь, Виктор? Ты сам-то в это веришь? О каком прощении ты толкуешь? Если мы потеряем наши силы — зверорасы нас всех тут же перебьют, до последнего ребенка. Они никогда не простят нас за то, что мы сделали.

— Вам в любом случае конец…

— Вовсе нет! — не согласился император, — Тебе не взять столицу, ты сам отлично знаешь это. Вся твоя армия поляжет у стен города. И сам ты погибнешь. А человечество будет жить!

— Хех. А зачем ты тогда вообще пришел на эти переговоры, если ты уже все решил, император?

— Хотел поглядеть на тебя, поганого предателя, — ответил его величество, — И… И вернуть моего сына.

— Ясно. Сына я меняю на хранителя, как ты уже наверное догадался. Мне известно, что последнего хранителя-коточеловека ты держишь у себя во дворце. Отдай его мне, и получишь назад своего сынка, целым и невредимым. А вместе с ним получишь и гарантии безопасности для всей человеческой расы. От меня лично.

Но император на это лишь мрачно мотнул головой, а потом повернулся и зашагал к своему дракону. Похоже, что наши переговоры были на этом окончены.

Это меня разозлило.

— Ты готов пожертвовать своим сыном? — выкрикнул я императору в спину.

— Я готов пожертвовать всем ради блага моего народа, — бросил мне император, не оборачиваясь, — Будь иначе — я бы не стал правителем человеческой расы. Так что давай, Виктор. Убей моего мальчика. Докажи всем, что ты злодей и конченый отморозок. Хранителя я тебе в любом случае не отдам. И город тоже не сдам.

— Есть еще один вариант, ваше величество… — предложил я, когда император уже собирался поднять своего дракона в воздух, — Я теперь орочий варбосс. А у орков противоречия принято разрешать на поединках.

— Поединок? — императора позабавила эта мысль, — Здесь и сейчас? Между тобой и мной?

— Почему нет?

— Я тебя сильнее, — без обиняков ответил император.

— Да, но твоя магия бесполезна против меня. Это немного уравнивает наши силы.

— Твоя смерть приведет к тому, что твоя орда орков просто разбежится и станет бесполезной, — напомнил мне император, — А моя смерть тебе ничего не даст. Столицу не сдадут, даже если я погибну. И люди не пойдут у тебя на поводу.

— Пусть так. Я готов рискнуть.

Я понимал, что сказанное императором — не совсем верно. Люди явно будут в растерянности, если погибнет их правитель, руководивший ими уже триста лет, с самого момента их прихода в этот мир.

Император некоторое время молча и внимательно смотрел на меня, а потом кивнул.

— Сражаться будем на драконах, — произнес он.

— Согласен. На драконах. И пока один из нас не погибнет.

Мы оба оседлали наших зверей, я покрепче затянул ремни безопасности.

Мой Краснопуз, в отличие от императорова дракона, владел даром речи, так что он изогнул голову на короткой шее и поднес её ко мне, а потом сказал:

— Я знаю дракона, который носит твоего противника, герой. И хочу тебя предупредить: это самая злобная тварь во всем мире. Под чешуей у него одни мускулы, в желудке специальный имплант, делающий его пламя жарче, а кормили его с детства новорожденными гоблинятами. Эта тварь сильнее меня. И быстрее. И свирепее.

— Но ты же его одолеешь?

— Или так, или просто славно погибну, — хмыкнул на это Краснопуз.

— Да будет так, — я потрепал Краснопуза по зубастой морде, — Но все же постарайся победить. Я лично умирать сегодня не намерен.

Тем не менее, мне стало не по себе. Мой Краснопуз тоже не лыком шит, но если даже он опасается дракона императора — то это повод для напряга.

Мы с императором взлетели одновременно, подняв наших драконов в черные небеса, откуда сыпал мелкий снежок. Я взял в руку копье, как рыцарь на турнире, император же держал обеими руками поводья. Ну оно и понятно: его дракон был неразумен и требовал ручного управления.

Зеленый дракоша императора атаковал первым — он выпустил тугую, широкую и ослепительную струю напалма, наполнившую северную ночь жаром и паром. Краснопуз резко ушел вверх и, в свою очередь, тоже дыхнул пламенем, целя в императора…

Но зеленый дракон уже достал моего, брюхо у Краснопуза оплавилось, завоняло палёной чешуей, мой дракон взрычал от боли так громко, будто в горах начался камнепад. Краснопуз вошел в крутое пике и мчал на императора, но напалмовая струя моего дракона прошла мимо цели и ударила в скалу. Противник был быстрее меня. Он поднырнул под Краснопуза и ударил его головой в обожженное брюхо, моего дракона закрутило в воздухе, а вражеский дракон провел еще один удар шипастым хвостом — прямо Краснопузу по голове.

Краснопуз в очередной раз взревел, из его пробитой головы лилась кровь, падавшая водопадом в бездну под нами. Враг крутился вокруг нас, как бешеный, он был стремителен, как молния. И я понятия не имел, сколько еще мой дракон продержится, особенно с такими ранами.