День Святого Никогда - Фарб Антон - Страница 2

• Предыдущая
• 2/70
• Следующая

— Тогда давай уйдем?

— А как же мы выберемся из толпы? — спросила девочка, беспомощно взглянув на плотную массу людей за спиной.

— Об этом не беспокойся. Полезай на плечи!

Усадив внучку на закорки, Феликс встал, посмотрел поверх голов, прикинул, куда лучше всего пробиваться, и с размаху ввинтился в толпу. Отдавливая ноги, активно распихивая встречных локтями и на ходу выкручивая пальцы не в меру наглому карманнику, отвечая вежливой улыбкой на вопли возмущенные и коротким тычком под ребра — на вопли откровенно хамские, он за каких-то полторы минуты вырвался из галдящего человеческого месива и спустил Агнешку на землю.

— Уф, — сказал он, проводя ладонью по волосам. — Кажется, вырвались… Давай руку.

По мере того как они, неспешно шагая по узенькому тротуару, удалялись от эпицентра народного ликования, гудение взбудораженной толпы постепенно стихало. Улочки Старого Квартала, по случаю праздника чистые и аккуратные, были практически безлюдны в этот час, и навстречу Феликсу и Агнешке попадались лишь конные констебли в высоких шлемах с белыми султанами и уже порядком поддавшие дворники с медными бляхами на фартуках. Трактирщики и владельцы маленьких кафе еще только снимали стулья со столов и в последний раз протирали стойки баров. Солнечные лучи ярко сверкали в стеклах домов и витринах магазинов, преломляясь в призмах газовых фонарей. В воздухе пахло сдобными булочками и кофе.

— Может быть, перекусим? — спросил Феликс.

— М-м-м… Я не против, — поразмыслив, ответила Агнешка.

— Решено, — кивнул Феликс, и они пошли под гору, направляясь к «Белоснежке» — уютному кафе под открытым небом, расположенному на самой вершине Драконьего холма. Улица, носившая название Георгиевский спуск, здесь круто забирала вверх, и тротуар был сложен ступеньками из базальтовых плит.

— Позволь спросить, а откуда тебе в голову пришла абсурдная идея о добрых драконах? — осведомился Феликс, когда они миновали мокрую, всего пару часов назад отмытую от голубиного помета, статую Святого Георгия.

— Я в книжке прочитала. Там был странствующий герой, и он подружился с драконом, — принялась рассказывать Агнешка. — И они вместе путешествовали. Например, приходили в какой-нибудь город или там деревню, и дракон начинал воровать овец. А потом приходил герой, брал деньги и спасал людей от чудовища. Никто ни о чем не догадывался, потому что герой летал на драконе только ночью…

— Летал на драконе?

— Ну да, это же был добрый дракон, и он увозил героя в другой город…

— И чем все кончилось? — полюбопытствовал Феликс.

Агнешка вздохнула.

— Дракона убили. Крестьяне оказались жадными, и не стали звать героя, а взяли топоры и пошли на дракона всей толпой. А умирая, дракон сказал: «До тех пор, пока люди так злы, они всегда будут убивать все прекрасное». Он и вправду был очень красивый, — добавила Агнешка. — Там и картинки есть!

— Кгхм, — прочистил горло Феликс. — Какая, однако, интересная книжка… Лживая, конечно, но интересная. А кто ее тебе подарил?

— Мама. А почему лживая?

— Потому что герои денег не берут, крестьяне драконов не убивают, а драконы людей на себе не возят. Остальное — тоже вранье: драконы овцами брезгуют, они предпочитают жрать людей. А странствующих героев давно уже нет.

— Деда! — засмеялась Агнешка. — Но это же сказка! А в сказках все не так, как в жизни.

— Вот я и говорю — интересные сказки стали сочинять… Надо будет рассказать о ней Бальтазару.

— А дядя Бальтазар — драконоборец?

— Не совсем, — туманно ответил Феликс.

— Как это — не совсем?

— Видишь ли, дракон — это тварь до такой степени быстрая, сильная и коварная, что бороться с ним попросту невозможно. Убежать тоже нельзя: догонит и съест. Остается только убить эту гадину до того, как она убьет тебя. Поэтому дядя Бальтазар не драконоборец, а драконоубийца. Тут есть весьма существенная разница…

— Я теперь понимаю, почему мама не любит отпускать нас вдвоем, — сказала Агнешка. — Я ведь еще маленькая, а ты рассказываешь мне такие ужасы, что и у взрослой женщины будут кошмары по ночам.

Феликс улыбнулся.

— Я больше не буду, — сказал он, пропуская Агнешку вперед и отодвигая для нее стул. Официант соткался буквально из воздуха. — Черный кофе с круассаном для меня и…

— Ванильное!

— …и ванильное мороженое для юной леди. — Официант коротко поклонился. — Да, еще утреннюю газету! — добавил Феликс.

Их столик стоял у самого ограждения смотровой площадки, и отсюда открывался изумительный вид на Город. Внизу пылал багрянцем и золотом Сивардов Яр, дальше простиралась широкая, вся в мелких морщинках от ветра серая лента реки, перетянутая Троллиным мостом, быки которого густо обросли изумрудным мхом, а за рекой громоздились друг на друга красные и рыжие черепичные крыши маленьких белых домиков, и видно было, как кипит море голов на Рыночной площади, где раскинула свои шатры ежегодная ярмарка, а на площади Героев, у подножия стремительно рвущегося к небу шпиля ратуши, куда и направлялась праздничная процессия и где, по идее, должен был встретить свою смерть фанерный дракон, толпа еще только собиралась, ежеминутно увеличиваясь в размерах, словно некий живой организм. Чуть дальше, за величественным зданием Школы, был городской парк; там сжигали опавшие листья, и змейки белого дыма стелились по земле. Идиллическую картину праздничного Города портили лишь фабричные трубы, уродливо торчащие на горизонте.

Залюбовавшись Городом, Феликс не заметил, как принесли его заказ. Он пригубил обжигающе-горячий кофе и развернул газету.

— Ну-с, — сказал он. — Что же мы имеем?

— Да, — сказала Агнешка, — что мы имеем?

— "Цирк-шапито. Всего одни гастроли. Дрессированные слоны и тигры, акробаты, клоуны и престидижитаторы", — прочел Феликс.

— Кто-кто?

— Фокусники. Такие дядечки, которые выдают себя за магов, — пояснил он.

— Дальше, — сказала Агнешка, возвращаясь к ванильному мороженому в стеклянной вазочке.

Феликс откусил круассан, прожевал, отпил кофе и продолжил:

— "Луна-парк. Чудеса современной механики. Аттракционы и карусели".

— Дальше…

— "Ежегодная ярмарка приглашает на распродажу…" Нет, это совсем не интересно. В оперном театре — премьера «Беовульфа», но это вечером, а на вечер у меня другие планы… О! «Театр-бурлеск представляет новое ревю. Сорок обнаженных женщин…»

— Деда!

— Шучу… Так, парад мы уже видели, долгожданный сюрприз от господина бургомистра — тоже, остается… Остается… — Феликс пошуршал газетой. — Остается только фестиваль бродячих актеров. «Сотни балаганов со всех концов Ойкумены. Мы ждем вас в городском парке». Будут исполняться баллады, любовная поэзия и комические представления.

Агнешка доела мороженое, облизнула ложечку и решила:

— Лучше сходим в зоопарк.

— Опять? Мы же были там в прошлом месяце!

— Да, но грифона так и не посмотрели. Он тогда болел, и клетка стояла пустая. Помнишь?

— Помню. Что ж, зоопарк так зоопарк… — Допив кофе, Феликс развернул газету и тут же наткнулся на заметку следующего содержания: «Дирекция муниципального зоопарка с прискорбием извещает о кончине грифона Блоанора. Он был последним из волшебных животных…»

— Зоопарк отменяется. Грифон издох, — сказал Феликс, протягивая газету внучке. Агнешка заметно расстроилась.

— Обидно, — протянула она, и глаза ее подозрительно блеснули.

— Да ладно тебе, — поспешил успокоить ее дедушка. — Другого изловят. Его ведь зоопарку наша Школа подарила. Кстати говоря, на картинках эта тварь куда симпатичнее, чем в жизни…

— А вдруг это был последний грифон? Вот единорогов так больше ни одного и не поймали!

— Ну-у, единороги… Единороги — это другое дело. Они же почти целиком магические, обитают в высших сферах или где-то там еще, не едят, не спят, не гадят… Такого только на девственницу и выманишь, а где ж ее взять? А грифон что? Грифон есть грифон, его по запаху выследить можно… Ох, и вонюч! Поверь мне, Агнешка, ты ничего не потеряла.

• Предыдущая
• 2/70
• Следующая