Передышка не бывает долгой - Никитин Юрий - Страница 12

– Возьму, – пообещал он. – Это обязательно.

Двое крепких конюхов с красными от напряжения лицами вывели из ворот конюшни огромного и пылающего, как вечерний закат, коня. Ни одного пятнышка, только роскошная грива и пышный хвост цвета полуденного солнца да копыта черные, как грозовая ночь.

Конь приветственно ржанул, увидев Мрака, тряхнул гривой, уздечка и стремена таинственно зазвенели.

Кузя широко распахнула глаза.

– Это твой конь? Какой красивый!.. Я его уже люблю.

– На нем и прокатимся, – решил Мрак.

Кузя сказала с тревогой:

– Но это далеко.

– Не для нас, – ответил Мрак горделиво. – Я тцар или не тцар?.. Эта конячка за одну ночь домчит хоть куда, можно до утра успеть в Артанию, Славию и даже заскочить в Вантит, а к утру вернуться. Это я уже почти проверил.

– Как его зовут? – спросила Кузя.

Мрак сдвинул плечами.

– Агни.

– Просто Агни? – переспросила Кузя с укором. – У него должно быть длинное и красивое имя!

Мрак сказал с неловкостью:

– Ну тогда назови.

Кузя подумала, сказала по-детски обстоятельно и серьезно:

– Пусть его имя будет… Золотой Агни… или лучше Солнечный Агни?. Агни, ты согласен?

Конь обнюхал ее, потрогал большими мягкими губами за ухо и шумно выдохнул, взметнув, как порывом ветра, ее золотые волосы.

– Он согласен, – воскликнула Кузя. – Он мне сказал!.. Мрак, мы ему нравимся!

– Еще бы, – ответил Мрак. – Ты умная, я красивый, нами только любоваться… Давай я тебя подсажу.

Вдали с треском распахнулся куст с розовыми цветами на верхушках, выметнулась с выпученными глазами Хрюндя, завидев Мрака, мощными прыжками метнулась к нему.

Кузя счастливо вскрикнула:

– Милый Хрюндик, как я тебя люблю!

Хрюндя на этот раз не прыгнула Мраку в руки, Кузя перехватила, Мрак посмотрел, как они обнимаются, сказал тихо:

– Ладно, ее тоже возьмем. Но обе спрячьтесь в мешок. Ты сестра тцарицы Куявии, тобой дорожат и не выпустят из сада!

Кузя послушно кивнула, Мрак торопливо раздвинул горловину мешка, Кузя торопливо забралась, сжалась в комок и затихла, за нею без особой охоты влезла и Хрюндя.

Мрак затянул горловину, оставив небольшое отверстие для воздуха, закинул за спину и уже так взобрался в седло.

Конь тихонько ржанул, все понял и тоже участвует в хитром заговоре кражи младшей сестры тцарицы, тряхнул гривой и с готовностью пошел к выходу из сада.

Стражи у ворот поднялись, один с подозрением посмотрел на большой мешок за спиной Мрака.

– Там Хрюндя?.. Как выросла за ночь!

– Я туда ей мясо и хлеба положил, – пояснил Мрак. – Показать, какая толстая?

Страж замахал руками.

– Не тревожь, пусть спит ребенок!..

Второй молча распахнул ворота, конь красиво вышел, гордый и статный, по улице пошел рысью, чтобы не смять снующих горожан, а когда миновали арку ворот на выезде из города, перешел в галоп, что ускорялся с каждым скоком.

Когда городская стена отдалилась, Мрак остановил коня, вытащил из мешка Кузю и усадил перед собой на конскую шею.

– Как там Хрюндя?

– Заснула, – пояснила Кузя.

– А как ты, солнечный ребенок?.. Твой муравьишка еще не сбежал?.. А то и ехать некуды… и тут скучно.

– Он здесь, – сообщила Кузя очень серьезно. – Говорит, прямо на восход!.. А дальше укажет.

– Какой умный муравей, – восхитился Мрак. – Козявка, а поди ж ты, тцару указывает…

– Он мне указывает!

– А ты мне, как у вас женщин считается правильным.

Он заботливо укрыл худенькое тельце плащом, такие Хугилай называет мантией, у Кузи правый кулачок сжат, боится потерять призрачного муравья, Мрак не стал указывать, что такого никаким встречным ветром не сдует, пройдет насквозь, а тот даже не почувствует, пусть ребенок приучается заботиться и о других, хорошим человеком вырастет.

– Ну, Агни, – сказал он, – впервые помчимся не потому, что надо нам, а потому что кому-то… Но я же тцар, должон, это моя ноша заботиться о людях и населении.

Мелькнула мысль, что вообще-то не впервые, но тогда было все не так, а сейчас вот толстый и ленивый, от нечего делать, изнывает от безделья, пока тцары соберутся.

Агни прянул ушами, Кузя тоненько пропищала:

– Вон в ту сторону, хорошо?.. Только дороги кривые.

– Можно и без дорог, – сказал Мрак благодушно. – Разбаловались!.. В лесу нет дорог. И медведь в нем хозяин, если там без волков.

– Медведь волка поборет, – сказала Кузя рассудительно. – Если волк серый.

– Умница, – похвалил Мрак. – Маленькая, а уже человек.

– А черного, – договорила Кузя и посмотрела на Мрака вопросительно, – никакой медведь, да?

Он молча поцеловал ее в макушку и прикрыл плащом от встречного ветра, что все время усиливается и уже ревет в ушах.

Конь все ускорял бег, Мрак уже ничего не чувствовал, кроме страшного урагана в лицо, как только Агни и проламывается. Несколько раз на короткое мгновение внизу под копытами мелькала узкая полоска воды, хотя будь она в самом деле узкой, то и заметить бы не успел, однажды промчались через такие высокие горы, что увидел в небе звезды, потом снова равнина, а воздух становится все жарче и жарче.

Не поверив себе, Мрак чуть придержал коня, Агни сбросил скорость без охоты, нравится мчаться во всю мощь, а Мрак охнул, обнаружив, что скачут по выжженной страшным жаром коричневой земле, сухой настолько, что полопалась как мелкими трещинами, так и целыми расщелинами, а кое-где дорогу пересекают настоящие ущелья.

Агни продолжает бег, у Мрака замирало сердце, поспешно закрывал лицо Кузи широкой ладонью, когда конь, не сбавляя ходу, могучим прыжком взвивался в воздух и приземлялся на том краю.

Наконец Кузя жалобно запищала, что хочет пить, Мрак с облегчением остановил коня под скалой, где хоть малость тени от нещадного солнца, бережно снял ее с седла, усадил на плоский камень и торопливо вытащил из седельной сумки скатерку.

– Ну-ка, – велел он, – давай-ка нам, умница, че-нить сперва напиться!.. Да холодненького!

Скатерть развернулась под деревом, белоснежная, сверкающая чистотой, без единого пятнышка. В середине медленно соткался из воздуха серебряный кувшин и две большие серебряные чаши.

Кузя охнула, растопырив глазенки, а Мрак сказал довольно:

– Ну вот, понимает… Умелые руки тебя ткали.

Кузя разжала кулачок, муравьишка оставался на том же месте. Ощутив свободу, приподнялся, повел сяжками и тут же быстро-быстро перебежал вверх по руке и остановился на плече.

– Хорошо, – сказал Мрак. – Он говорит, бери чашку обеими лапками.

Кузя ухватила молча, Мрак с сочувствием смотрел, как жадно пьет, потом сам взял свою и осушил одним долгим глотком.

Оторвавшись от чашки, Кузя сказала тоненьким голоском:

– Мы не знаю где, но близко.

Мрак сказал ласково:

– Умница ты моя… Крошка, а все понимаешь, только сказать еще не можешь. Теперь вижу, почему тогда… при самой первой встрече, когда я был волком, ты совсем не испугалась.

Она ответила застенчиво:

– Потому что ты хороший волк. Сильный и добрый…

– Вот-вот, – сказал он, – настоящая женщина!.. Сразу чувствуешь то, до чего мы приходим после долгих размышлений… Скатерка, а че-нить сладкое можешь?

Скатерть помедлила, затем вместо растаявшего кувшина появилось серебряное блюдце с большим леденцом красного цвета в виде петуха на оструганном прутике.

Кузя счастливо взвизгнула.

– Какой большой!

– Зубки не сломай, – посоветовал Мрак. Он перевел взгляд на ее плечо. – Ишь, засмотрелся… Ну да, муравьям только дай сладкое.

Кузя, засунув голову петуха в рот, невнятно промычала:

– Он не му… не му… равей.

– А кто?

Она вытащила изо рта голову петуха, гребня уже лишился, ответила внятнее:

– Выползает только муравьем… А сам лежит, придавленный…

– Ага, – сказал Мрак. – Это же здорово! Лежи себе, а муравьем бегай где хошь и сколько хошь!.. И никто даже прихлопнуть не могет!.. Не жизнь, а сплошное удовольствие!