Младший наследник. Том 2 (СИ) - "Волопас" - Страница 18

Это уж не считая многочисленных камер на заборе и безмолвной охраны у огромных арочных ворот.

Мы въехали на территорию поместья, и машина остановилась. Мария вышла первая: на её лице было заметное облегчение от того, что она наконец вернулась домой. Я выскочил следом и покрутил головой — и правда, роскошное место. На мой вкус, выглядит это куда приятнее, чем все эти традиционные постройки в Оясиме — отчасти напоминает архитектуру моего мира. Конечно, таких поместий простому человеку не увидеть, но с тех пор, как я перебрался во дворец, можно было просто выглянуть в окно, чтобы посмотреть на что-то, совершенно не похожее на какие-нибудь деревенские халупы.

Мария пошла вперёд. Я подхватил Джуна и отправился за ней, поднимаясь по лестнице к главному входу. Там нас уже ждали: мужчина лет сорока в чёрном костюме поклонился Марии, и пара служанок позади него сделали тоже самое.

— Добро пожаловать домой, княжна.

— Ну что ты, Платон Егорович, ты же вечно жалуешься на спину, — снисходительно сказала Мария, позволяя мужчине выпрямиться. — Эй, Сабуро, это наш дворецкий. Платон Егорович, это мой новый жених, Кикучи Сабуро. Ты уж о нём позаботься.

Мужчина прищурился, заметив Джуна — мою точную копию! — в моих руках, но выдавил:

— Конечно. Раз, что ты наконец привела в дом юношу, княжна.

Как-то безрадостно это звучало. Я бы тоже не обрадовался. Спас положение Джун, среагировавший даже раньше меня:

— Дядь, я хочу усы как у этого дедули!

А усы у этого дворецкого знатные — пышная седая щёточка. Настоящая мечта для Джуна, внимание которого слишком легко привлечь. Особенно к чему-то совершенно скучному.

— А молодой господин..? — спросил Платон Егорович, чуть не подняв руку, чтобы дотронуться до усов.

— Джун. Мой младший брат. Он бывает немного бестактным, — отозвался я «тем самым» деловым тоном. А что? Даже у меня он есть! Не зря же я в последние годы работал в настоящем змеином гнезде.

— Ничего. Дети могут быть озорными — им простительно.

В этот момент дворецкий глянул на Марию. Та почему-то отвела взгляд. Ясно, кто тут был шкодливым по малолетству — и ведь вижу, как уши покраснели.

Наконец мы оказались внутри. Слуги тут же принялись разносить багаж; тем временем Мария чуть не подпрыгнула, заметив, что Кирилл Антонович спускается со второго этажа по большой лестнице. Мужчина раскинул руки, заметив Марию, и девушка тут же бросилась к нему, совершенно никого не стесняясь.

Антон, стоявший позади меня, фыркнул.

— А если бы тут был кто-нибудь ещё, она бы притворялась, что вообще не рада, — доверительно сообщил он.

Старший Вяземский коротко проговорился с Марией и наконец обратил взгляд меня.

— Кикучи Сабуро, добро пожаловать в мой скромный дом, — сказал он. — Полагаю, ты устал после перелёта, но нам ещё есть, о чём поговорить. Что ты думаешь о том, чтобы обсудить некоторые вопросы в моём кабинете перед ужином?

Как мило — он выглядит совершенно не угрожающе. Но я этот тон знаю: вроде мягкий и дружелюбный, а внутри таится стальной стержень, который так и кричит о том, что прогибаться собеседник не намерен.

Не то чтобы я в самом деле собирался моментально согласиться на любое его предложение.

Джун был с боем вручен Прохору (с боем, потому что притворяться клещом и ныть по любому поводу он не перестал), а я отправился вслед за Кириллов Антоновичем в его кабинет: просторную комнату с резной дубовой мебелью, большим окном и несколькими шкафами, заполненными какими-то бумагами и папками. Вяземский устроился за столом и указал на стул напротив него.

— Устраивайся поудобнее, Кикучи Сабуро. Ты ведь уже подписал документ о помолвке?

— Верно, — кивнул я. — Но обязательства, которые за ним следуют, ещё не оговорены.

Мужчина улыбнулся.

— Тогда мы можем начать с того, что я могу дать тебе за твою маленькую помощь…

— Я бы хотел, чтобы вы начали с того, что я буду вам должен.

Хорошие вещи затмевают плохие: если сначала тебе говорят о плюсах, тебе становится плевать на то, что за ними последует. Если же первым делом ты узнаешь цену, судить будет гораздо проще.

— Значит, ты хочешь знать, что я от тебя потребую, — протянул Кирилл Антонович. — Отлично. Для начала, ты будешь фиктивным женихом Марии, пока она не найдёт кого-то ещё. Она пока молода, и это может занять несколько лет, но с учётом того, как давит императрица…

— Я соглашался примерно на два года, — отозвался я. — Как-то вы слишком быстро меняете срок. А если она останется одна и через десять лет? Вы ведь понимаете, что я не смогу жениться?

Это правда: первая жена всегда имеет самый высокий статус, и как княжна Мария просто не может быть второй, третьей или четвёртой… Да и вообще любой, помимо первой — это сильно понизит её ценность на брачном рынке после разрыва нашей помолвки. А значит, я буду иметь только право брать наложниц по закону Оясимы.

А я, знаете ли, только телесно молоденький юноша — а если что вдруг в голову взбредёт?

— Ты хочешь установить конкретный срок? — нахмурился Вяземский. — Боюсь, мы в этом положении из-за вопроса женитьбы Константина Романовича, так что не можем себе этого позволить.

— Я понимаю, — кивнул я. — У меня другое предложение: расторжение в случае появления другой кандидатки мне в жёны. Я ведь достаточно благоразумен, чтобы понимать, когда стоит поднимать эту тему: тут вопрос только в том, насколько вы мне доверяете.

Вероятность того, что я захочу жениться именно тогда, когда Марии будет просто нельзя расторгать эту помолвку, будет почти минимальна, но так я хотя бы не буду чувствовать себя связанным. Прямо как сами Вяземские, когда пытались расторгнуть договор с Кикучи Сейичи.

— Хорошо, — согласился Кирилл Антонович. — Думаю, это не самое худшее условие. Я опасался, что ты захочешь по-настоящему жениться на Маше.

— Не думаю, что такое вообще произойдёт, — фыркнул я. — Могу я узнать, что именно заставляет вас отказаться от брака с членом императорской семьи? Мне кажется, это очень необычная ситуация.

Чтобы княжеская семья отказалась от потенциального правителя (хоть и четвёртого в очереди, но ведь и мрут они обычно, как мухи)… Почему-то мне действительно интересна причина.

Кирилл Антонович вздохнул.

— Мы с Её Величеством когда-то были друзьями — мы были студентами из одной группы. Она часто говорила о том, что было бы неплохо, если бы наши дети поженились, но первые трое её сыновей уже нашли невест — кто-то волей Его Величества, один, кажется, нашёл девушку сам. А Константин… Боюсь, ходит слух, что он душевнобольной, и его поведение на публике иногда тоже наводит на такие мысли. Это не говоря о том, что он очень груб с людьми. И с Машей тоже — мне бы не хотелось, чтобы она стала его женой, какой титул он бы ни носил.

Ах, значит, мальчишка придурок. На самом деле, это не такая уж и плохая причина — я-то думал, это всё причуды Марии.

— Вот оно как. Будьте уверены, я никому не скажу, что вы отзывались так о принце.

— Великом князе, — поправил меня Вяземский. — Спасибо за понимание. Что ж, после дела Марии мы сразу переходим к тому, что будет после того, как ты станешь главой клана. Ты должен вступить в совет десяти — ты ведь знаешь, что именно эти люди управляют Оясимой?

Ну конечно, как же не знать — чьего отца оттуда выгнали?

Ну в самом деле, как Кикучи Орочи может быть таким идиотом: вылететь из группы главных людей в стране!

— Итак, вы хотите, чтобы я поддерживал ваши интересы в совете. Вероятно, до самого конца жизни, — уверенно сказал я.

Антон Вяземский кивнул.

— Не просто наши интересы — интересы Российской империи. Отношения с Оясимой несколько напряжённые, и найти союзников среди существующих семей совета не так-то просто. Но если бы мы могли кого-то туда продвинуть… Ты сын Кикучи Орочи, так что, если бы ты вернул прежнее мнение о своей фамилии, это было бы довольно просто.