Путь на восток (СИ) - "Эфемерия" - Страница 49

Первое прикосновение влажного горячего языка к истекающим липкой смазкой складкам срывает с моих губ громкий несдержанный стон.

Рефлекторно запрокидываю голову, выгибаюсь в спине, подстраиваясь под темп движений его губ и языка вдоль моей промежности.

— Чёрт, только не… — мне хочется приказать Ксавье ни в коем случае не останавливаться, но остаток фразы тонет в протяжном стоне, когда его язык проникает внутрь.

Сидеть на коленях на полу жутко неудобно, мышцы ног очень быстро начинают ныть от растяжки, но мне тотально наплевать.

Все мысли, чувства и желания концентрируются между широко раздвинутых бёдер, где его губы жадно всасывают налитый кровью клитор, а язык то умело рисует круги, то скользит внутрь.

Это так развратно, так пошло, так грязно… И так невыносимо одуряюще прекрасно, что я вздрагиваю всем телом от каждого движения, сильнее прижимаясь к его рту. Громкие стоны поминутно срываются на крики, когда горячий язык проникает особенно глубоко.

Наслаждение пронзает импульсом каждую клеточку, каждое нервное окончание вспыхивает огнём, внизу живота стремительно закручивается тугой узел, предвещающий скорую разрядку. Ни на секунду не отрывая горячих губ от моей промежности, Торп приглушённо стонет — и этот низкий гортанный звук тут же резонирует во всём теле.

Всё вокруг мокрое. Чертовски мокро между ног, по спине стекают бисеринки пота, растрёпанные пряди волос липнут к вискам, покрытыми испариной. Всё мокрое, и мне кажется, что я тону — с головой тону в волнах сумасшедшего, ни с чем несравнимого удовольствия.

Зубы Ксавье на долю секунды слабо прикусывают набухший клитор, и это становится последней каплей. По телу проходит волна дрожи, пульсация мышц многократно усиливается, и окружающий мир разбивается на сотни мелких осколков. Невероятно яркий оргазм накрывает меня сокрушительным ураганом — пальцы яростно впиваются в мягкие каштановые волосы хренова героя, бёдра рефлекторно сжимаются вокруг его головы, а громкий вскрик эхом отражается от стен полутёмной спальни. Мужские ладони крепко держат мою талию, не позволяя бессильно рухнуть на пол — а обжигающие губы продолжают терзать клитор, продлевая чистейшее концентрированное удовольствие.

В какой-то момент ощущения становятся чрезмерными — и я едва нахожу в себе силы, чтобы отстраниться. Вяло отодвигаюсь в сторону, чтобы лечь на спину рядом с Торпом, расфокусированным взглядом глядя в потолок.

Ледяной пол приятно холодит лопатки, сердце лихорадочно колотится в клетке из рёбер, а перед глазами вспыхивают цветные пятна. Хренов герой милостиво выжидает пару минут, пока утихнет дрожь от мощного оргазма — а потом приподнимается на локте и нависает надо мной. Даже в рассеянном лунном свете видно, что его губы блестят от моей влаги, и это пошлое зрелище вновь воспламеняет огонь сумасшедшего желания.

— Ты чертовски вкусная, Уэнс… — шепчет он и склоняется ко мне, впиваясь в приоткрытые губы долгим глубоким поцелуем.

Я провожу кончиком языка по его нижней губе, ощущая мускусный привкус собственного возбуждения. И тело снова предаёт меня, позорно быстро сдаваясь во власть выплеснувшихся в кровь гормонов.

По позвоночнику бегут колючие мурашки, по артериям будто струится жидкий огонь, и безудержное желание почувствовать внутри себя его напряжённый член испепеляет минутную расслабленность.

Я снова невыносимо сильно хочу его.

Хочу кончить с ним, на нём, под ним — неважно, как именно, лишь бы поскорее.

Торп разрывает поцелуй, скользит губами вдоль линии скул к мочке уха, оставляя влажную дорожку. Слабо прикусывает зубами разгорячённую нежную кожу, опускается на шею, покрывает россыпью жадных поцелуев ключицы и ложбинку между ними… Его широкая ладонь накрывает тяжело вздымающуюся грудь, пальцы поочередно сжимают затвердевшие соски, и у меня вырывается протяжный стон.

Ноги непроизвольно раздвигаются под его сокрушительным напором — вся внутренняя сторона бёдер и ледяной пол под нами залиты липкой горячей влагой.

Возбуждение очень быстро становится невыносимым, почти болезненным, и я снова перехватываю инициативу — одним рывком опрокидываю хренова героя на лопатки и усаживаюсь сверху. Когда мои пальцы справляются с пряжкой ремня и проникают за пояс джинс, вскользь проезжаясь по чувствительной головке и обхватывая напряжённый член у основания, у Торпа вырывается глухой стон.

Он прикрывает глаза и немного приподнимается, помогая мне стянуть штаны вместе с боксерами.

Горячий твёрдый член упирается мне во внутреннюю сторону бедра, сильные мужские пальцы грубо впиваются в задницу, и я почти задыхаюсь от предвкушения.

Тело и разум окончательно оказываются во власти безудержных животных инстинктов, и единственное, о чём я способна думать — как сильно, безумно сильно я хочу почувствовать его внутри. Почувствовать, как его член будет растягивать тугие пульсирующие мышцы, даря восхитительное ощущение долгожданной наполненности. Как грубый темп глубоких движений будет нарастать с каждым толчком, отзываясь сумасшедшим удовольствием во всём теле.

И ждать я больше не могу.

Пальцы смыкаются вокруг члена, я немного приподнимаюсь, не обращая никакого внимания на заметно покрасневшие колени — а мгновением позже горячая головка касается влажных набухших складочек, и тело словно пронзает разрядом электричества.

Закусив нижнюю губу, я резко опускаю бёдра, насаживаясь на твёрдый член по самое основание. Oh merda. Трижды, десятикратно, стократно… Проклятье, как же хорошо.

Полуприкрытые глаза широко распахиваются, губы приоткрываются в беззвучном крике, позвоночник самопроизвольно выгибается.

Торп сдавленно стонет сквозь плотно стиснутые губы, крепко сжимает ягодицы и настойчиво приподнимает мои бёдра, чтобы выйти почти полностью — а потом принуждает опуститься обратно, натягивая моё податливое тело на свой член. У меня вырывается очередной протяжный стон, и я тут же начинаю двигаться в лихорадочно быстром ритме.

Пространство полутёмной спальни заполняется жаркими стонами, пошлыми шлепками влажной плоти, терпким запахом секса.

Отчаянно нуждаясь в том, чтобы чувствовать близость его тела, я наклоняюсь вперёд, прижавшись обнажённой грудью к торсу доморощенного героя. Соски каменеют от интенсивности воздействия, одна рука Торпа взлетает вверх и запутывается в моих волосах, не позволяя отстраниться ни на миллиметр, а вторая проникает между нашими телами и ложится на клитор. Умелые ласки его пальцев заставляют меня лихорадочно дрожать и нетерпеливо извиваться, отчаянно желая нового оргазма.

Мы движемся навстречу друг другу, как идеальный механизм, как единое целое, как две детали одного пазла. Стонем в унисон, дышим в унисон — и в эту невыносимо прекрасную минуту я готова поклясться, что никогда и ни с кем не испытывала ничего подобного.

И если весь мир должен был сгореть в агонии смертельного вируса, чтобы мы могли найти друг друга — то мне совсем не жаль.

В какой-то момент Ксавье резко принимает сидячее положение, отчего угол проникновения полностью меняется, и с моих припухших от поцелуев губ срывается особенно громкий стон. Он крепко обнимает меня обеими руками, пока я буквально схожу с ума от одуряюще восхитительных ощущений. Жгучее удовольствие стремительно нарастает безо всякой дополнительной стимуляции… Но за минуту до сокрушительной кульминации Торп властно стискивает мою талию и принуждает немного отстраниться. Мой протестующий стон тонет в очередном голодном поцелуе.