Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса - Страница 67

Голос Давида был мягким, низким, с приятной хрипотцой после сна. Взгляд расслабленный и довольный пресёкся с моим, губы тронула улыбка, мягкие пальцы огладили щеку.

— Ты выглядишь встревоженно.

— Я хотела спросить, о важном.

— Да-а, я помню.

— Ты отпустишь меня? Разорвешь наш договор, если я попрошу? Мне это очень нужно.

Приподнявшись, я так же неотрывно смотрела на южанина. Его лицо не дрогнуло, ни один мускул не выдал чувств, но грудь под моей ладонью словно окаменела от напряжения.

— Кудряшка, ты и десяти лет за мной не присматривала.

— Я знаю, но ты силен, и за то время, что длился наш договор, тебе ни разу не понадобилась помощь.

— А как же нос?

— Ты случайно пришел ко мне.

— Да, и без тебя бы я не справился, это была неоценимая помощь.

Прикусив губу, я сжалась, уткнувшись в его тонкую рубашку. Хрупкая надежда рассыпалась на моих глазах, словно песок.

— Давид, мне очень нужна свобода.

— Но я тебя и не держу.

— Держишь! Я не могу поселиться там, где захочу.

— А ты нашла свой родной дом?

— Нет…

— Тогда я не вижу проблемы.

Руки стиснули ткань, первое темное пятнышко появилось на ней, стоило мне лишь немного прикрыть веки.

— Ты не понимаешь.

— Но я пытаюсь понять, расскажи, почему ты хочешь разорвать договор?

— Не могу.

— Это всё из-за кого-то?

Горло перехватило спазмом, захотелось тут же откреститься от своих слов, попросить всё забыть и просто закончить этот день, сбежав домой.

Зря я начала этот разговор. Очень зря. Нужно было промолчать, спросить потом когда-нибудь, когда буду уезжать или спасу хоть раз Давиду жизнь, чтобы он мне был обязан, но… когда это будет.

Вильгельм и правда ждет, пока я здесь.

— Милая моя Иранон, неужели кто-то обольстил тебя в пути?

— Нет!

— И ты так резво его защищаешь, откуда столько доверия?

— Он хороший и…

— Ах, он хороший…

— Давид!

— Боги, моя маленькая Иранон готова предать меня из-за первого встречного.

Всхлип вырвался непроизвольно. Стыдно, словно я пыталась разжалобить мужчину своими слезами и плачем. В последней попытке оправдаться я привела свой последний аргумент.

— Он спас меня.

— И я, как ты помнишь, тоже. Хотя погоди, может, он силой заставил, подчинил себе…

— Нет! Замолчи! Ты ужасен! Он бы никогда так не поступил!

— Я беспокоюсь за тебя и искренне опасаюсь того, что ты попала в беду.

— Мне просто нужно разорвать наш контракт! Только так я стану счастливой!

— Ах вот как.

Зажав ладонью свой рот, я покраснела еще больше. Боги, что за глупость я сказала, я совсем не так представляла это и совсем не то имела в виду. Просто не понимаю, как объяснить, как доказать, что мне это нужно, что это действительно серьезно.

— Прости…

— Боюсь, я не могу этого допустить, пока сам не увижу, кому достанется моя глупышка Иранон и кто успел ее за такой короткий срок так очаровать, что она готова бросить своего единственного защитника.

Его руки коснулись плеч в попытке обнять и успокоить, но для меня это стало последней каплей. Подхватив трубку, я вскочила с дивана и не оборачиваясь, бросилась к лестнице, почти бегом спускаясь по ступенькам. Слезы застилали глаза, под куполом разнесся голос Давида, но я зажала уши, чтобы не слышать его. Ноги сами несли меня на улицу, забрать пальто не было никакой возможности, и, едва решив идти домой в том виде, в каком есть, я наткнулась на кого-то в темноте подъездной дорожки. Передо мной оказалось лицо Фина.

— Иранон, что-то случилось?

— Отвезите меня домой, пожалуйста.

Опасливо оглянувшись на оранжерею, водитель молча подтолкнул меня к двери машины. Забравшись внутрь, я едва успела сесть. Не включая фонарей, экипаж почти беззвучно тронулся в темноте, увозя меня от одного из лучших вечеров в моей жизни.

— Вам нужна еще какая-то помощь? Я могу подсказать безопасное место или отвезти вас к врачу.

— Нет, спасибо, не нужно.

Сбросив туфли, я обняла колени, пытаясь хоть немного успокоиться, но слёзы без конца лились по горящим щекам. Трубка, зажатая в ладони, будто жгла кожу. Резная, с длинным тонким мундштуком и аккуратным орнаментом, она казалась мне всегда такой важной и дорогой, но сейчас, словно камень на шее, тянула все дальше в омут к этому жестокому магу.

«Это будет подтверждением нашего договора.»

Мне не хватало духу избавиться от нее или сломать, не после того как я столько раз видела настоящего владельца. Пальцы беспомощно скользили по рисунку.

Может, спрятать ее? Хотя бы от себя? Может тогда со временем я смогла бы уничтожить эту маленькую связь. Давид точно не простит мне такого, никогда простит.

— Приехали, мисс, прошу вас, будьте осторожны.

— Да, спасибо.

С трудом надев обувь, я вымученно улыбнулась Фину и вышла на улицу. В моем маленьком доме горел свет, специально оставленный фонарь над дверью подсказывал, что меня ждали даже после такой безобразной сцены. К горлу подкатил отвратительный ком. Кое-как пробравшись по тропинке вглубь участка, я на миг выкинула все мысли из головы, лишь бы открыть входную дверь. Не оробеть, не испугаться, а принять всё то, что я наделала. Металлическая ручка обожгла холодом, резкий рывок и шаг вперед. Меня ослепил свет в комнате, сжав челюсть, я ждала насмешек или упрека, но Мундус призраком замер передо мной с лицом обеспокоенным и растерянным без капли гнева.

— Прости меня, Иранон, я, кажется, слишком давил… на тебя.

Неприлично громко всхлипнув, я, не сдержавшись, завыла во весь голос.

Холодный морской ветер забрался под пальто и просочился в швы, вязаная шапка, старая и уже застиранная, но самая теплая, что у меня была, едва не улетела. Пришлось крепко-накрепко завязать под подбородком тесемки, поднять повыше бесполезный воротник. Мундус предлагал мне взять шарф, но я махнула рукой, не так уж и зябко было на улице. Да, на улице, а вот на пирсе над ледяной водой среди высоких чуждых кораблей, когда стоишь битый час в поисках места для домика, чтобы переплыть Скай хоть куда-нибудь, в каком угодно направлении, оказалось крайне морозно.

Посмотри, еще один на краю, кажется, торговый.

Да?

Шмыгнув замерзшим носом, я укуталась сильнее и слегка вприпрыжку, пытаясь как-то разогреться, направилась к самому краю порта. За вереницей южных судов с двумя мачтами и косыми парусами, пропахших специями и размалеванных по бокам зарскими красками, я заметила еще парочку новых, только подошедших кораблей. Один из них, покрытый инеем, промерзлый, из бледной, будто выцветшей древесины, громко поскрипывал неровно подогнанными досками. Представить, за счет чего держится на плаву это странное судно, у меня не получилось, но оно, словно всем врагам на зло, выглядело огромным, величественным и словно замершим во времени. Гигантская ледышка с дрожащими парусами и истинным осколком севера на борту. Ломарцы. Их выцветшие лица я едва разглядела на борту, но даже этого хватило, чтобы ускорить шаг, надеясь не пересекаться больше с закрытым народом, потерянным в мертвых, стылых горах между эльфами и оборотнями. Говорят, там, где воздух почти всегда был свеж и студен, могли жить и выживать только ломарцы, их кровь даже на самом лютом морозе, в самую страшную и долгую метель оставалась теплой, совсем немного, но достаточно, чтобы не бояться смерти.

Их души не попадают ко мне на перерождение.

Правда?

Да, как и у Ориабцев. Я не знаю, в чем причина, но предположу, что виной тому беда, пришедшая в мой мир несколько тысяч лет назад. Очень многое с тех времен осталось на моей земле, связав жителей иной силой.

Но они вроде выглядят как обычные люди, что в них такого?

Остановившись между двумя кораблями, я оглянулась, чтобы еще раз увидеть ломарцев. Невысокий коренастый мужчина, стоящий ближе всего, кивнул сородичам и остался стоять у пирса. По его штанам из оленьей шкуры катились бисеринки воды, остатки инея, растаявшего при сходе на чужеродную землю. Само индевелое судно при этом осталось неизменным, будто нечто внутри него поддерживало холод на борту. Похлопав глазами и оценив странную магию иностранцев, я вновь перевела взгляд на незнакомца. Рубашки или тем более куртки на нем не было. На шее висел круглый кулон и только. Оголенный торс с множеством мелких шрамов повергал в шок, и отвернуться хотя бы ради приличия совершенно не получалось. Мое сознание раздирали вопросы и любопытство, но самым главным было: как он не замерзает? И почему он обнажен?