Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса - Страница 53

— Иранон, ты обязана пойти со мной и посмотреть!

— В прошлый раз ты нашел чужое птичье гнездо и тебя чуть не заклевали, мало что ль было?

— Да нет, ты не понимаешь! Там тако-ое! Ну идем!

Горящие азартом первооткрывателя глаза вперились в меня, не оставляя иного пути. Тонкие губы дрогнули в улыбке, обнажив удлиненные кристальные клыки, коими Орай чуть ли не с младенчества любил клацать и грызть что попало.

— Только ненадолго, к затмению я хочу вернуться к морю.

— Запросто!

Выдернув меня из воды, друг едва дождался, пока я вытру ноги об траву и натяну свои сандалии из мягкой, тонкой кожи. Сам он, конечно, даже не взглянул на свои ступни, лишь махнув рукой на прилипший песок, и тут же повел меня куда-то в обход города, ближе к горам, где мы еще ни разу не бывали. Узкие, заросшие тропинки терялись в зеленом море, в тенях нашей раскидистой древней рощи и в редких забытых на века руинах, о коих не могли ничего сказать даже те, кто помнил десятки своих предыдущих жизней.

— Сюда-сюда! Догоняй!

Перепрыгивая светлые, обтесанные погодой и временем булыжники, Орай несся вперед, с неохотой и явным нетерпением дожидаясь меня, прежде чем нырнуть в очередные незаметные проходы, укрытые огромными листьями, вязью стволов и разросшимися кустами.

Остановившись на мгновение, я услышала недалеко отсюда шум волн. Видимо, мы подошли к краю нашего острова, у самого начала гор. В воздухе запахло морем, а на губах быстро осела соль. Тут же потянуло спуститься к воде и, скинув шаровары, нырнуть под очередное накатывающее на скалистый берег пенное покрывало.

— Ну, Иранон!

— И-иду!

Покачав головой, я отбросила лишние мысли и двинулась дальше, лениво отмахиваясь от перекрывших дорогу ветвей. Мимо пробежала стайка изумрудных ящериц, важно перебирающих лапами по торчащим из земли корешкам. Где-то в кронах искусным переливом запела незнакомая мне птица. На голову неожиданно приземлилось яблоко, насыщенно красное, словно бычья кровь.

— Ай! Орай, это ты кинул?

— Да ни за что! Они просто тут растут, сама посмотри.

Друг небрежно махнул рукой в бок, и, проследив за его жестом, я с удивлением обнаружила на склоне, куда мы поднимались, целое засилье яблоневых деревьев, сплетающихся между собой, словно единое полотно. Плоды тут и там срывались с деревьев и, перекатываясь, собирались в ямках, забивались среди кустов и пролетали у ног.

— Впервые вижу этот сад.

— А то! Самое главное впереди!

Орай подхватил одно из яблок и, громко хрустнув, откусил кусок, довольно работая челюстью. Прикрыв голову ладонями, я прошла за ним, опасаясь новой атаки и привычно наблюдая, как плод быстро исчезает во рту друга прямо вместе с косточками. В заросли шиповника у тропы улетел лишь короткий черенок, и то скорее оттого, что Орай вновь побежал от меня.

— Я не буду торопиться.

— Но ты же сама сказала, что до затмения на море!

— Это не значит, что я буду скакать в горку, я не козел.

— Да, ты не козел, ты кристальная ленивая улитка.

— Что?!

Подхватив один из плодов, я, недолго думая, размахнулась и прицельно бросила в хохочущего над своей шуткой друга. Красное пятно пролетело совсем близко у вздернутого кончика носа. Почуяв опасность, мальчишка тут же припустил, шлепая ногами по остаткам старых плодов и скрывшись в пелене яблонь. Я прошла за ним, как мне казалось, и среди благоухающих ветвей неожиданно различила светлую кладку камня, ранее казавшуюся частью неба.

— Ора-ай! А это что?

— Не знаю, иди сюда! Зайдем внутрь!

— Внутрь?!

Направившись на голос друга, я старалась держаться рядом со стеной, то и дело касаясь ее кончиками пальцев. Выросшее не пойми откуда строение удивительным образом скрылось среди запущенного сада, но не потеряло своей привлекательности. Великолепные, резные узоры, обрамляющие верхний край кладки, складывались в многочисленные эпитеты кому-то. Не выдержав, я начала их зачитывать вслух.

— Белая богиня, всесияющая, благозвездная дева, дарящая свет, блестящая, бессонная, всезрящая…

— Ты чего там бормочешь?

— Кажется, это чей-то храм.

— Думаешь?

— Мне видится так, тут все имена про Селену.

— Едва ли кто-то поклоняется ущербной луне.

— Кто знает.

Достигнув прохода во внутренний двор, я огляделась в поисках подношения, но кроме яблок и сора ничего не нашла. Сорвав несколько плодов, я положила их в подол рубашки и смело прошла дальше, оказавшись на просторной площадке, вымощенной каменными плитами. Впереди, насколько хватало глаз, грудой мрамора лежали остатки храма с торчащими из них остовами древних стен, и, лишь хорошенько приглядевшись, среди мусора можно было угадать старые строения: жертвенник на возвышении, расположившийся у края утеса, неровный срез башни вдалеке и основное здание с залом, растекшееся булыжниками у ног. Сбоку от бывшего великолепия притулились хозяйственные постройки с еще торчащей из-за крыш печной трубой. Туда-то и направился Орай, с неуемным любопытством перелезая через завалы у входа и обследуя шкафы.

— Ты что надеешься там найти еду?

— Разве что о-очень старую!

— Фу.

— Я ищу камни, вдруг тут есть какие-то особенные.

— Лишь бы пожевать. Думаешь, мы первые, кто пришел сюда за всё время? Всё, что можно было вынести, уже унесли.

Подвязав подол рубахи так, чтобы яблоки случайно не выкатились, я направилась к остаткам зала, с интересом оглядывая поломанные барельефы, куски скамей, колонн и рассеченный пополам алтарь, где обычно собирались подношения.

— И как же мне… может…

Огладив холодный гладкий камень, я обошла алтарь, но не увидела возможности возложить свой скромный дар. Разломанная напополам плита утопала частично в полу, словно сплавившись с ним. Сделав пару шагов назад в попытке вновь осмотреть зал, я запнулась о что-то, едва не растянувшись на земле. Под ногами, словно одинокий посланник, лежала изумительной работы тонкая мраморная рука, чуть согнутая в локте.

— О!

Подобрав находку, я повертела ее и так, и сяк, отмечая тонкие линии на изящных и, казалось, таких живых пальчиках с аккуратными, едва выступающими ноготками. Примерившись, недолго думая, я вложила свою ладонь в часть бывшей статуи и с удивлением обнаружила, что держать ее так не просто легко, но и удобно, будто камень резали идеально под размер моей руки. Неизвестный скульптор оказался столь мастеровитым, что творение его было почти неотличимо от настоящей части тела, словно кто-то покрыл модель тончайшей скорлупой.

Покрутившись на месте и помотав головой, я попыталась найти остальное изваяние и спустя пару обходов зала заметила, что у чудом сохранившегося угла храма, рядом с разросшейся яблоней, стоит что-то еще. Подойдя ближе, я отодвинула ветви и с восторгом встретила взгляд белесой прекрасной богини на небольшом постаменте. Ласково улыбаясь, она склонила ко мне голову, словно ожидая вопроса или приветствия, а ее целая рука прижимала к груди лилию цвета перистых облаков.

— Ой… Простите, это, наверное, ваше? Я тут оставлю.

Неловко пожав каменную ладонь, я положила недостающий кусок на край постамента, отметив, что эта рука должна была чуть придерживать ткань платья, струящегося по точеным бедрам богини, как невесомая паутинка. Ладные, маленькие стопы, выглядывающие из-под подола, притягивали взгляд и были самую малость стерты. Видимо, неизвестные послушники часто прикасались к ним в своих молитвах.

— Я это… вы же не против?

Вытащив из импровизированной сумки яблоки, я положила их у ног Луны и, отряхнув рубашку, покопалась в карманах, не отыскав ничего, кроме пары сухих веточек полыни.

Уже лучше, чем ничего.

Покрутив их в пальцах, я вышла к свету и, поймав в ладонь солнечный луч, осторожно зажгла благовония, возложив их на пьедестал забытой богини. В воздух взвился горьковатый, но приятный запах, приятно контрастирующий с ароматом фруктов и едва доносившимся ветром с моря. Усевшись на пол и закрыв глаза, я попыталась припомнить хотя бы часть тех эпитетов, что видела у входа в храм.