Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита - Страница 13

– Кажется, один есть! – неожиданно донеслось от самых дверей.

Базиль сбросил с головы капюшон и с самым невинным видом подошёл к столу, за которым расположился Шарман. Монашеское облачение на самом любвеобильном оборотне всея Потустороннего Парижа выглядело как очередная его дерзкая насмешка над сложившейся ситуацией. Базиль, носивший тайную кличку мурный лохмач, по мнению многих происходившую от слова «амурный», кроме бесчисленных амурных похождений был известен ещё и тем, что любил действовать, балансируя на грани, будто играя со смертью.

– А ты шути, шути, да не зашучивайся, мурный лохмач! – с мрачным усмешкой, урезонил его главарь повстанцев.

– А я и не шучу, – сказал Базиль.

Шарман кивнул и жестом попросил всех удалиться.

– Ну, рассказывай, с какого перепуга, ты вздумал добровольно записать себя в великомученники? – спросил он у Базиля, когда они остались одни. – Это же Пыточное Следствие, а не прогулка по саду!

– Да вот хочу исполнить своё давнее желание: я ведь Базиль, значит, мне нужна базилика, – сказал оборотень, осклабившись и обнажая острые клыки. – Базилика Святого Базиля Великомученника! Звучит?

– Сядь! – проворчал Шарман, укоризненно покачав головой, и, когда оборотень легко и грациозно запрыгнул на высокий выступ в стене и картинно улёгся там, опираясь на правый локоть, добавил: – Брачный период у котов вроде ещё не скоро, а тебя уже потянуло на самопожертвование.

– А хоть бы и так! – клыкасто усмехнулся Базиль. – Жизнь после проклятия скучна и пуста, как заброшенный парк, полный разрушенных беседок и сухоцветов. Я стараюсь наполнить её настоящими живыми ощущениями: это помогает поверить, что в ней ещё остался какой-то призрак прошлого смысла, и я смогу его однажды увидеть!

– Так ты серьёзно собираешься её... – Шарман задумался, подбирая нужное слово, – Приобщить к нашему делу?

Базиль кивнул. На самом деле, он готов был использовать любую возможность, чтобы приблизиться к объекту своей страсти, а идея с привлечением могущественных некромантов на сторону повстанцев просто удачно совмещала приятное с полезным. Шарман прекрасно понимал это и не хотел отпускать одного из самых смелых и бравых своих соратников в такой опасный поход, но чувствовал, что Базиль всё равно будет реализовывать свой план. Удерживать его на конспиративных квартирах, это то же самое, что закрыть в клетке матёрого кота: всё равно вырвется.

– Что ж, надеюсь, твоего звериного обаяния и сил хватит, чтобы провернуть всё это, – сказал Шарман, похлопав Базиля по плечу (дело действительно могло выгореть!). – А мы поможем: придумаем и реализуем подходящую легенду для тебя, создадим этой стерве нужное настроение.

– Настроение?! – Базиль прищурил глаза, отчего его лицо приняло хитрющее выражение, какое бывает у котов, выслеживающих мышь. – Какое?

– Снежное, – подмигнул ему Шарман, в голове которого тоже созрел хитрый план.

***

А вот у Клодины не было никаких планов, вернее все они разрушились после прихода в Отель де Санс посланников Хозяина Потустороннего Мира, возвестивших о необходимости явиться на аудиенцию. Это обстоятельство страшно разозлило Главу Пыточного следствия, потому что в её жизни, а вернее в её смерти, ведь жизнью назвать такое существование было сложно, только-только начал появляться давно утраченный смысл, призывно пахнущий мускусом и манящий синевой васильков, а эта треклятая аудиенция перечёркивала возможную встречу. Где теперь искать дерзкого оборотня, оставившего ей послание? Перед тем как отправиться к точке перехода Клодина призвала к себе рой тёмных душ, служивших ей верой и правдой много лет.

– Повелеваю вам отыскать обладателя вот этого аромата! – холодно сказала она, когда души, явившись на её зов, окружили её плотным, а вернее бесплотным, кольцом.

В её руке белело послание с начертанными стихами.

– Ваше Жестокосердие! Есть одна проблема... – замялись души, дрожа перед своей госпожой.

– Что ещё за проблема?! – недовольно проворчала Клодина.

– У нас у всех с годами развилась некоторая... э-э-э-э... близонюхость, – смиренно ответили души.

– Что?! – рассвирепела Клодина, с треском раскрывая боевой веер – страшное оружие всех женщин, имеющих некромантские способности.

– Ну, то есть нам сложно удалённо ощутить запахи, – пролепетали души. – Требуется близкое расстояние, а это очень пугает живых, они ощущают присутствие. Поэтому...

– Поэтому вы сократите расстояние до минимума и найдёте того, кто мне нужен, даже если вам придётся перенюхать и перепугать весь Париж и его окрестности! – жёстко сказала Клодина, а души бросили исполнять её приказ.

На аудиенцию Глава Пыточного следствия явилась последней и, громко цокая каблуками и шелестя подолом, прошла в дальний угол зала ожидания, чтобы чинно присесть в изящное кресло. Лувр, в котором обитал Хозяин Потустороннего Мира, по своим помпезно эффектным внешним характеристикам не дотягивал до звания тёмной цитадели, что оставляло слабую надежду на то, что когда-то он очистится от скверны. Приглашенных на аудиенцию было трое. Клодина избегала встречаться взглядом с Люрором де Куку, а Федерик никогда не привлекал её внимание. Почему пригласили именно их троих?

Клодина так и эдак пыталась ответить на этот вопрос всё долгое время ожидания. Хозяин Потустороннего мира любил доводить своих вассалов до состояния нервного срыва. Когда их всех, наконец, пригласили в апартаменты наместника Противоположности Жизни, двое из приглашённых уже достигли надлежащей кондиции. Всё началось с ритуала демонстрации почтения и покорности Хозяину Потустороннего мира, в ходе которого мужчины опускались на одно колено, а женщины делали максимально глубокий реверанс.

– Вы как всегда очаровательны, мадмуазель де Нозиф, – услышала она голос Хозяина, как гром прозвучавший над её головой. – Советник, я скучал без наших с вами остроумных бесед! Шевалье да Кадавр, наслышан о ваших успехах!

Судя по обилию приятностей разговор обещал быть долгим и мрачным.

– Я хочу видеть ваши глаза! – как-то до боли мягко сказал Ле Гран Фушюз. – Ваши прекрасные глаза, дорогая Клодина!

Его голос, обычно тягостный, жёсткий и будто сочившийся мраком, сейчас источал елей, что было явным признаком гнева второй степени. Надо отметить, что, после проявления первой (то есть высшей) степени вышеупомянутого гнева, вызвавшие эту эмоцию редко оставались в живых и даже в мёртвых: Хозяин Потустороннего мира Наместник Противоположности Жизни Ле Гран Фушюз имел обыкновение развеивать такие личности в Абсолюте, предварительно поживившись их некромантской силой.

За многие века количество развеянных возросло до неприличных масштабов, не вмещавшихся в список длиной от забора и до обеда. Клодина подняла голову и взглянула на своего сюзерена. Хозяин Потустороннего Мира уже несколько веков не являл свой истинный телесный облик, предпочитая состояние плотного фантома, которому было гораздо сложнее причинить какой-либо вред. Он по-прежнему носил рыцарский доспех, как в стародавние времена своей живости, отличительной чертой которого был шлем с личиной в виде маски, застывшей в сардонической улыбке. Выглядело это пугающе, потому что через прорези для глаз, выполненные из россыпи самоцветов, всегда сочился свет силы Противоположности Жизни, от которого не было спасения.