Михаил Задорнов - Задорнов Михаил Николаевич - Страница 72

Пришел человек со спитым лицом ко мне в гримерную в Калининграде. Говорит:

— Вы правы, у нас случается то, чего никогда и ни у кого, кроме нас, случиться не может. По себе знаю. Я недавно чуть не спился. Более того, чуть веру в жизнь не потерял. Понимаете, да?

Теща уехала в отпуск, и пока ее не было, я решил пристроить своему огородику оградку. Измерил рулеткой длину огородика — 12 метров. Соответственно заказал три секции по четыре метра. Понимаете, да? Мне и сделали три секции по четыре метра. Я привез, поставил их друг к другу, — смотрю, получилось на полтора метра длиннее. Опять измерил огород — точно 12 метров. А составленные в ряд секции все равно длиннее. Измерил каждую секцию — вроде тоже верно: каждая по четыре метра, а поставил их друг за другом вдоль огорода — длиннее! Понимаете, да? Я даже несколько раз пересчитал секции! Вроде три? Опять поставил вместе — и опять длиннее. С отчаяния умножил три на четыре столбиком — двенадцать! Вот тут-то я первый раз и напился. Понимаете, да? У русского же один способ разрешения неразрешаемых проблем — забыться!

Выйдя из запоя, пригласил друзей помочь понять, в чем дело. Начали измерять, составлять секции в разном порядке. По очереди умножать три на четыре Никто ничего понять не может. К вечеру перепились все. Потому что, правду вам говорю, в таких случаях теряется вера в жизнь. Вроде как таблицу умножения где-то там наверху изменили, а тебя не предупредили.

Оказалось знаете что? Теща, перед тем как уехать в отпуск, красила потолок. Заляпала краской рулетку, вырезала из нее 50 запачканных сантиметров и склеила! Понимаете, да?

Один из прохожих остановил меня и прямо на улице рассказал историю, которая случилась над его квартирой этажом выше.

Двое напились: сосед и его друг. Захотелось или девчонок, или подвигов. Девчонок достать оказалось бесперспективным. Оставалось заняться подвигами. Один из них спрашивает:

— Хочешь, на спор выпрыгну с третьего этажа в окно?

Второй, естественно, отвечает:

— Ты с ума сошел. Третий этаж. Разобьешься!

— Не разобьюсь!

— Разобьешься. Хвастун. Мюнхаузен в таблетке.

— Я Мюнхаузен?! Я никогда друзьям не вру. Смотри…

И чтобы доказать, что он действительно не врет, обиженный залез на подоконник и сиганул с него на улицу.

Тот, который ему не верил, с испуга тут же протрезвел. Не выглядывая в окошко, постарался как можно скорее вызвать «Скорую». Недаром замечено: пьяных Бог бережет. Или правдолюбец упал на кусты, как в плохих фильмах, или еще на что-то мягкое, но действительно остался цел и невредим. Пока «Скорая» ехала, поднялся обратно на третий этаж. Вызвавший «Скорую помощь» очень обрадовался, что друг остался жив. В «Скорую помощь» позвонить, естественно, забыл. Они вдвоем, на радостях, начали квасить за неожиданную приятную встречу и за Господа, который бережет пьяных и святых. Туг приехала «Скорая помощь». Бегут скорее с носилками по лестнице вверх. Звонят. Заходят. Спрашивают:

— Кто вызывал «Скорую помощь»?

— Я.

— Что случилось?

— Да ничего страшного, мы тут напились, и мой друг выпрыгнул вот из этого окошка. Ну, я вас и вызвал, а он вдруг раз и заходит…

«Скорая» — а их было три человека — очень слаженно, по-агитбоигадовски покрыла их обоих матом. Мол, ребята, врите, но не завирайтесь!

— Как, вы мне не верите? — рассердился правдолюб. — Не верите, что я выпрыгнул из окошка? Это что, значит, я вру? Вот, смотрите…

И снова выпрыгнул! «Скорая» с носилками бежала во лестнице вниз с такой скоростью, словно пыталась подставить их под выпрыгнувшего до того, как он долетит до земли. К сожалению, во второй раз все обошлось гораздо печальней. Хоть и остался жив наш гордец, однако в реанимацию попал. «Скорая» так и не успела подставить под него носилки.

Бывший зэк, отправленный после отсидки на поселение, как говорят в народе, «на химию», долго не мог устроиться на работу. Наконец устроился водителем в сумасшедший дом. В день первой зарплаты ему сказали: «Перевези больных из одной больницы в другую. После этого можешь приходить за зарплатой». Он очень обрадовался. Когда вез пациентов по указанному маршруту, решил по дороге попить пивка. Отпраздновать первый день получки. «Запру их, быстренько кружечку опрокину и потом доставлю, куда следует». Так и сделал.

Правда, когда вернулся, ни одного человека в своем микроавтобусе не застал. Уж как открыть дверь при помощи ногтя или канцелярской скрепки, у нас сообразят даже больные. Опечалился химик. Понял, что, если никого не привезет, ему не выдадут зарплату! И, как истинно русский смекалистый мужичок, сделал следующее… Поехал на автобусную остановку… Там людей хоть отбавляй!

— Ребят, вас не подвезти?

— А дорого возьмешь?

— Да на халяву.

— На халяву это с удовольствием!

Недаром говорят, халява наказуема. Он привез их в сумасшедший дом, не открывая дверей автобуса, как можно скорее побежал в приемное отделение со словами: «Вы, когда двери откроете, никого их них не слушайте, такое всю дорогу несли… Сумасшедшие!»

Сам же, пока не разобрались, за зарплатой!

Всех, кого он привез, разложили по палатам и несколько дней не верили тому, что они рассказали!

Последние годы мы в России живем в ощущении непрекращающихся ЧП, национальных конфликтов и выборов. Причем больше всего из этого нас волнуют выборы. Журналисты задают известным людям всегда одни и те же извечные вопросы: кто победит? как будем жить дальше? Спрашивают и меня. В таких случаях хочется повторить старое изречение: «Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает». Но по нынешним временам гораздо точнее звучит перефразированный вариант этого изречения. Я не знаю точно, кому он принадлежит, но очень мне нравится. Я жалею, что эта перефразировка пришла на ум не мне: «Каждый народ имеет то правительство, которое потом его имеет» Значит, чтобы разобраться, кто нас будет «иметь» в будущем, надо попытаться сначала понять, каковы мы.

Мы удивительные люди! Хотим жить как все, при этом быть не похожими на остальных. У нас безработица при изобилии рабочих мест. Мы сочувствуем умом, а голосуем сердцем. Робкие в быту, зато герои на войне. Чтим погибших — не платим выжившим.

Мы всегда считаем себя умнее других, поэтому постоянно оказываемся в дураках.

Ленивые, но энергичные. Устаем на отдыхе — отдыхаем на работе. Нам легче изобрести вездеход, чем отремонтировать дороги. Уважаем только тех, кто с нами согласен. Порой от драки получаем больше удовольствия, чем от секса. Плачем на свадьбах, а на поминках поем частушки. Нищие, но всегда хорошо одетые! Только мы с утра выходим из дому в вечернем.

Мы удивительные люди: вялые, но эмоциональные. Думаем два раза в день, а остальное время переживаем то, что надумали за эти два раза. Зато если думаем, то мощно, всем организмом! Коли наш человек задергал под столом ногами — значит, он глубоко о чем-то задумался. При этом большинство из нас мучают три извечных российских вопроса: «Что делать?», «Куда все это послать?» и «Как похудеть, наедаясь на ночь?».

Мы восхитительные люди! Необразованные, но, как никто, разгадываем кроссворды! Только наш человек с даже не начатым начальным образованием может угадать, что коня Дон Кихота звали Росинант. При том, что никогда не читал «Дон Кихота» и, более того, уверен, что написал этот роман сам Дон Кихот.

Мы ненавидим Запад, во всем ему подражая. «Какие у них примитивные фильмы! — возмущаемся мы. — Это же фильмы для одноклеточных». При этом с упоением смотрим, как в конце фильма главный герой после финального побоища на пустом ядерном полигоне, чмокая окровавленными губами, целует героиню-заложницу среди трупов врагов и груды затухающих ядерных боеголовок, разбившихся об его голову, в которой даже от ядерного взрыва не может случиться сотрясения, тем более мозга.