На луче света (ЛП) - Брюэр Джин - Страница 7

— Ах, да. Я собирался попросить тебя позвонить ему.

— Думаю, он не смог ждать. В любом случае, я организовала ему встречу с протом.

— Только не позволяйте ему отнимать у прота слишком много времени. Он не будет последним вашим посетителем.

— Я знаю. Уже получила запросы от цетолога (изучает китов, дельфинов и др. — прим. пер.) и антрополога.

— Может быть, больше пока не будет…

— Посмотрим.

Она ускакала, оставив меня наедине с Джеки, тридцатидвухлетней "малышкой", сидевшей на сырой земле (газон был полит во время обеда) возле внешней стены, рывшей ямку, восторженно нюхая каждую ложку мягкой земли, прежде чем сжать её в шарик и аккуратно положить на гору таких же шариков. У неё были земляные усики, но я не стал останавливать её и предлагать ей помыть её грязное лицо.

Как и у многих наших пациентов, у Джеки была трагичная история. Она выросла на овечьей ферме в Вермонте и проводила много времени на открытом воздухе. Из-за домашнего образования и изоляции от тесного контакта с другими детьми в ней развился ранний интерес к природе во всех её цветах и разнообразии. К сожалению, родители Джеки погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было девять, и она была вынуждена жить со своей тётей в Бруклине. Почти сразу же после этого, играя на детской площадке своей новой школы, она была случайно подстрелена в живот десятилетним мальчиком, пытавшимся отомстить за убийство своего старшего брата. Из больницы она вышла немой и с того дня не вымолвила ни слова, умственно не состарившись ни на день. Одна из медсестёр до сих пор заплетает её косички, как делала её мать, когда та была девочкой.

Хотя мозг её не пострадал, ни одна из наших попыток вывести её из мира её мечты — так любимого ей детства, — не увенчались успехом. По всей видимости, она жила в состоянии гипноза собственного производства, от которого мы не могли её пробудить.

Но как она наслаждается этим миром! Когда она играет с игрушкой или с одной из кошек, она погружается в это всем своим существом, полностью фокусируясь на объекте и игнорируя всё остальное, так же, как наши аутисты. Она наслаждается закатом или тем, как воробьи стекаются на деревья гинкго, с восторгом и спокойствием. Приятно смотреть, как она ест, закрыв глаза и слегка причмокивая.

Я втайне надеялся, что именно таким пациентам, как Джеки и Майкл, сможет помочь прот перед своим исчезновением. Видит Бог, мы не можем сделать для них многого. Прот уже помог Роберту проявить себя и извиниться. Я не понял, за что он извинялся. Возможно, за то, что не может сотрудничать с нами ради своего исцеления. А может это был знак, робкая попытка начать диалог.

Тем же днём, когда я спешил на заседание комитета, я заметил прота в комнате для отдыха, общающимся с двумя нашими наиболее сложными пациентами. Один из них, двадцатисемилетний белый мужчина, выходец из Мексики, одержимый идеей, что он сможет летать, если хорошенько сосредоточится. Его любимый писатель — разумеется, Габриэль Гарсия Маркес. Ни любые количества лекарств, ни психотерапия не смогли убедить в том, что только птицы, летучие мыши и некоторые виды насекомых могут подниматься в воздух. И он проводит большую часть своего времени вне сна, бегая по лужайке взад-вперёд и взмахивая руками, никогда при этом не поднимаясь над землёй выше, чем на фут или два.

Что привело к этому печальному состоянию? Мануэль был четырнадцатым из четырнадцати детей. Поэтому он всегда был последним на очереди в ванную, никогда не получал свою долю и без того ограниченного питания, никогда не носил новую одежду, даже нижнее бельё и носки. К тому же он был "коротышкой", едва достигая пяти футов в высоту. В результате он вырос, не имея почти никакого чувства достоинства, и вообще считал свою всю свою жизнь ошибкой.

По причинам, известным одному лишь ему, он задался невозможной целью — научиться летать. Если бы он смог сделать это, решил он, то смог бы быть достойным того, чтобы снова вступить в ряды своих человеческих собратьев. Это случилось, когда ему было шестнадцать.

Другим был афроамериканец-гомосексуал (назову его Лу) твёрдо веривший в то, что он беременный. Что заставило его так думать? Когда он кладёт руку себе на живот, он чувствует пульс ребёнка. Артур Бимиш (тоже гей), его врач, наш новый психиатр, не смог убедить его, что живот пульсирует у всех благодаря брюшной аорте и другим артериям, или убедить, что оплодотворение мужчины невозможно по причине отсутствия одного из основных компонентов репродуктивной системы, а именно — яйцеклетки.

Что привело его к этому причудливому представлению? Лу обладал женским мышлением, запертым в теле мужчины, нередкая проблема гендерной идентичности, известная как транссексуализм. Когда он был ребёнком, он пользовался одеждой своей старшей сестры. Его мать-одиночка, сама не без проблем, поощряла это занятие и настаивала, чтобы он мочился сидя. Он считался девочкой, пока в ходе обычного школьного медосмотра не обнаружилось обратное, когда ему было двенадцать. Но к тому времени сексуальность Лу прочно укрепилась в его сознании. Он и в самом деле говорит о себе "она" и, что бы ни предпринимали для лечения врачи, это только ухудшало положение. Вдобавок ко всему, доброкачественная киста в его мочевом пузыре послужила причиной небольшому кровотечению, которое он использовал, чтобы доказать, по крайней мере, самому себе, что у него были месячные.

Хоть он был объектом интенсивных словесных оскорблений в средней школе, он упорно отстаивал свою женственность: носил юбки и лифчики, использовал косметику и т.д. Он увеличивал свою грудь, конечно, как это делают некоторые девочки. После окончания школы он и его мать переехали в другой штат, где никто их не знал, и тайна личности Лу была надёжно скрыта. Он получил работу секретаря в крупной корпорации и через некоторое время влюбился в человека, случайно заметившего его короткую щетину одним поздним вечером в лифте. Последующие страстные отношения продлились всего несколько месяцев, пока загадочные кровотечения из мочевого пузыря Лу не прекратились, и он не посчитал, что забеременел. Он был в восторге. Он очень хотел ребёнка, чтобы подтвердить своё положение. Почти сразу же после этого он начал страдать от утренней тошноты, болей в животе, усталости и всего такого. С тех пор он стал носить одежду для беременных.

"Отец" его ребёнка, испугавшись того, чего он не понимал, убедил Лу обратиться за психиатрической помощью, и тот в конечном итоге попал к нам. Это было шесть месяцев назад, и ребёнок "ожидался" в ближайшие несколько недель. Что произойдёт, когда придёт время — вопрос, беспокоящий как наших сотрудников, так и пациентов. Лу, однако, находился в трепетном ожидании того судьбоносного дня, как и некоторые наши обитатели, которые уже предлагали всевозможные имена для новорождённого.

— Думаю, я нашла, на чём сконцентрировать внимание в своей книге, — объявила Жизель, когда я выходил из своего кабинета.

— Я направляюсь на встречу. Хочешь прогуляться?

— Конечно, — она засеменила рядом со мной маленькими шажками.

— Не на космических ли путешествиях? НЛО? Зелёные человечки?

— Не совсем. Первая глава будет о вероятности инопланетной жизни. Вторая — пересказ моей статьи о НЛО. А об этом я поговорю в других главах.

— Ты расспрашивала его о НЛО?

— А-ха.

— Ну, что он думает?

— Он говорит: "Их не существует".

— Откуда ему это известно?

— Он говорит, это было бы подобно триллиону прыжков на кузнечике вокруг Земли.

— Так как же он объясняет все те наблюдаемые людьми случаи?

— Принятие желаемого за действительное.

— Хм?

— Он говорит, что хоть кораблей пришельцев и не существует, но есть множество людей, предпочитающих верить в обратное.

К нам присоединился Клаус Виллерс.

— Привет, Клаус. О чём будут другие главы, Жизель?