В теле пацана 4 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 85

Пока шли сюда, я в поворотах потерялся, но прикинул, что мы точно должны быть в пятом корпусе на одном из верхних этажей. Сюда зашли, походу через чёрный ход, обе двери за креслами закрыты. Чуть отвлёкся, она уже обратно мчит, за три метра до меня взлетает в прыжке, мол, лови, как хочешь. А у меня ещё бутылка недопитого шампанского в руке.

Кое — как одной лапой ловлю. Запрыгивает с руками и ногами, обхватывая, как обезьянка. А цепкая какая.

— Ты такой сильный, — шепчет восторженно.

Под задницу держу голую, хочется уже просто засандалить, рачком поставив. Но я ж тот ещё гурман! Поэтому требую капризно:

— Хочу представление.

— Чего удумал, — отвечает задорно и слезает с азартом в глазах.

— Давай, покажи, что умеешь, а я посмотрю, — брякаю, спускаясь со сцены. — Где там твой Шатур обычно сидит?

— На втором ряду по центру, да.

Поднимаюсь, усаживаюсь поудобнее на шикарный кожаный трон маэстро с бутылкой. Аурелия уже в стойке сценической замерла. Платье у бедра подвязала на узел, чтобы выше подтянуть. Письку не водно, но это пока.

— Нет, голубушка, так не пойдёт, — заявляю вальяжно и командую со взмахом небрежным. — Снимай платье.

Снова в меня впивается дикий, восторженный взгляд.

— Ты варвар! — Восклицает звонко и энергично снимает с себя всё!

Обнажившись полностью, снова встаёт, принимая сценический образ.

Голое тело в целом смотрится асексуально, особенно, когда оно ещё в некоем атлетическом напряге.

И в то же время от осознания самого события вид её очень даже возбуждает. А когда девушка начинает двигаться, сперва, медленно, но постепенно ускоряясь, желание и восторг возрастают в разы.

Поначалу движения Аурелии скромны, чую, стесняется всё же, но постепенно она растанцовывается, забывая о наготе. И вскоре я уже вижу кульбиты, от которых градус в штанах зашкаливает. Потому что и задирание ног выше головы, и прыжки в поперечном шпагате будоражат всё нутро до животного исступления. И очень сложно сдержаться от того, чтобы не залезть на сцену, не выловить спортивную голую сучку и не оттахать прямо на площадке. Мелькает то дикий взгляд курносой малышки, то крепкая спинка с её круглой фантастической попкой, то жилы внатяжку с писькой распахивающейся и блестящей меж половых лепестков.

А я восседаю на кресле маэстро Шатура, глушу шампанское, а передо мной его голенькая дочь выступает с бешеной жаждой быть оттраханной дерзким дикарём.

В момент, когда она переходит на подобие стриппластики на полу, уже не могу терпеть. Поднимаюсь, откидывая бутылку, и иду наказывать, скидывая одежду по дороге.

При виде такого Аурелия замирает на мгновение в позе развратной, а затем распластывается на полу в миссионерскую, мол, еби. Вид, будто нежится, противоречит её перепуганному взгляду.

Сдёргиваю штаны с трусами, высвобождая колом стоящий член, и нависаю над ней.

Девушка ахает, ужас накрывает её новой волной:

— Он в меня не поместится, ты что, — говорит встревоженно.

— Я ж не изверг, — хмыкаю. — На полписечки вставлю.

С этими словами опускаюсь к ней тазом, устраиваясь между ног.

— Надеюсь, не в первый раз? — Уточняю на всякий пожарный.

— Нет, — шепчет, задышав часто.

— Кто тебя трахает? — Спрашиваю, мысленно наращивая на член тонкий слой золотой плёнки. Пусть по безупречной коже и видно, что не смертельно венерически больна, однако здравствуйте. Вхожу…

— Мой сводный брат брал меня два раза, но Шатур узнал, аааа, стой, стой, стой.

— Тшшш, малышка, — ввожу аккуратнее и улетаю в небо от первостепенных ощущений. Когда головку сразу обволакивает горячая скользкая и нежная плоть, мысли уже не в башке. Но эта её болтовня…

— Ещё один гвардеец лижет мне, но вставлял только брат, — продолжает рассказывать уже с затуманенным взглядом.

— Какой — то конкретный удалец? — Спрашиваю, начиная размеренно работать тазом.

— Да, с усиками мягкими, нежными, — шепчет прерывисто. — Как же хорошо.

Не прекращаю любоваться эстетическим телом красивой малышки. Дерзкая сучка, превратившаяся под экстазом в нежного ангелочка, которого хочется ещё больше приласкать. Ровно, как и взять жёстко.

Опираясь на руки, чтобы не раздавить, опускаюсь к ней. Ласкаю сисечки языком и губами. Пробую целовать, но, похоже, животное в ней от этого только больше задыхается. Поцелуи невменяемые, лишние.

Когда малышка расслабляется, член входит очень хорошо почти до конца. А она боялась! Даже платье не помялось! Обволакивает так сладостно и робко, что оргазм подкатывает слишком быстро.

Аурелия закатывает глаза, стонет всё громче, изгибаясь, пытается меня царапать.

— Ещё! Сильнее! — Вырывается из неё звериное в какой — то момент.

А у меня уже подкатило. И эта сучка тоже лишний раз дёрнулась. Но тут случилось неожиданное, спазм пошёл, а боец не стрельнул. И тут до меня доходит, что золотая броня мне канал пережала, как тогда Мунира.

Вероятно мы с нано — бронёй уже как одно целое даже в мыслях. А броня, выходит, ещё и ощущение запоминает. Охренеть!

Возрадовавшись холостому выстрелу, решил, что этой ненасытной, как оказалось, суке надо прочувствовать всё сполна. Начинаю вертеть ей, как вздумается. Балерина легко поддаётся на любые фантазии и загибается, как гну. Ещё трижды подкатывает при этом, но я обхожусь лишь холостыми спазмами.

Наигравшись, понял, что пора. И в финале по любимой классике: ставлю раком с мордахой в пол, и уже долблю до конца! С такой жопой, только так! Бьются мышцы о таз упруго, шлёп, шлёп, шлёп! Аурелия воет, как сука, не контролируя себя. Вынимаю в самый последний момент и кончаю обильно ей на спину и волосы. Золотой чехол участливо даёт мне извергнуться от души.

Ещё спазмы сладкие не прошли, а тут вдруг раздаётся щелчок в замочной скважине левой двери!

Аурелия дёргается, тут же опомнившись.

А я останавливаю время. Ибо не вижу никаких других вариантов.

Поднимаюсь у примы зависшей статуей, которая всё ещё в раскоряку с распахнутыми розовыми, набухшими дырками на белой коже. Присвистывая в мозгу мелодию, собираю свою одежду, казалось бы, невесомую, но такую деревянную. Уже намылился уходить через сцену, откуда мы пришли. Но совесть начинает грызть, глядя на стоящую раком задницей к двери Аурелию.

Она не успеет одеться, и свалить голой за кулисы тоже, оставаясь незамеченной. Дверь уже начала открываться незнакомцем, когда я перешёл в режим ускорения.

Поэтому поднимаю её платье и кладу «сухарик» перед носом. По крайне мере так она хоть успеет прикрыться.

На этом всё. Наши приключения окончены, малышка. Прости.

Меня ждут великие дела!

Заныриваю в коридор, и мне становится интересно, кто же всё — таки пришёл. Возвращаюсь в нормальный режим, чтобы послушать.

— Аурелия⁈ — Взвизгнул Шатур и закричал уже в другую сторону: — назад, все назад!

Стук коленок и локтей о пол сцены со взрывным темпом, шуршание тканью, суета с ахами и рычаньем. А затем резко обрубается всё, и снова голос Шатура:

— Что всё это значит, дочь?

— Я не знаю, папенька, — раздалось жалобное, ещё и начала икать до кучи.

Завернул в комнату, судя по всему, гримёрку, держа ухо востро, оделся. В мою сторону Аурелия не побежала, там разразились семейные разборки. Мдя, как же визгливо орёт Шатур. Бррр.

Взглянув на часы, ужаснулся, времени уже начало второго ночи! Нихрена я с ней загулял.

Всё, пора браться за дело! На пустые яйца легче думать о важных вещах.

Пошёл блуждать по коридорам, и вскоре вышел в большой холл. Там наткнулся на патрульных, промямлив, что заблудился, попросил довести до залов. Шимко ждал в условленном месте на втором этаже в большом зале со стороны гардеробной, куда я прошмыгнул через игровые столы.

Пьяные игроки даже не обратили на меня внимания.

Судя по выражению лица, слуга весь извелся и неслыханно оказался рад моему появлению. Чуть осмотревшись, двинули грабить маэстро!

— Как там мои? — Спросил по дороге.