Чехов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 53

— Какое оно холодное! — выпалила девушка. — Прямо ледяное.

— Сквозняк, — спокойно ответил я и кивнул в сторону открытого окна.

Девушка вернулась в кресло, поерзала, словно устраиваясь поудобнее. И смущенно произнесла:

— А теперь вроде нормальное.

— Давайте пить чай, — вклинился в разговор Фома.

Как мне показалось, слуга понял причину могильного холода кресельной подушки. И теперь старался сменить тему разговора. Он взял чайник и разлил по чашкам настоявшийся отвар.

— Спасибо, — поблагодарил я слугу и выбрал с блюда оладью. Обманул краешек в брусничный соус и откусил немного.

— Ну как? — тут же с волнением спросила Иришка.

Я прожевал кусочек, сделал глоток чая и ответил:

— Просто великолепно. Вы настоящий мастер.

Щеки девушки зарделись:

— Скажете тоже, — смущённо ответила она. — Какой я мастер.

— Самый настоящий, — заверил я кухарку и взял еще оладий.

За завтраком я успел предупредить Фому, что сегодня мы снова проведем день в разъездах. Слуга кивнул, и когда блюдо опустело, он поднялся с кресла и направился перегонять машину. Я же еще раз поблагодарил Иришку и спустился в приемную. Аккурат к моменту, когда в помещение вошла Арина Родионовна.

— Доброе утро, мастер Чехов, — поприветствовала меня девушка.

— И вам, — ответил я, и в комнате повисло неловкое молчание. Которое пришлось нарушить мне:

— Вы не передумали помогать мне в делах?

— Конечно, нет, — тут же ответила секретарь, и я кивнул:

— Тогда прошу. Фома уже наверняка подал машину.

Первым делом на сегодня я решил попытать счастья с крадеными простынями. Уже в автомобиле я вынул бумаги и позвонил Ольге Волковой, которая обвинялась в краже и должна была находиться под домашним арестом. Трубку взяли почти сразу:

— Алло, слушаю вас, — послышался в динамике настороженный голос.

— Нина Волкова? — уточнил я, и дождавшись в ответ «да», продолжил. — Меня зовут Павел Филиппович Чехов. Палата адвокатов и министерство Юстиции назначили меня вашим защитником от Империи.

— Чехов? — переспросила Нина. — Или самый, про которого говорят?

— Наверное, — ответил я, и в динамике послышался вздох облегчения:

— Хвала Искупителю. Он внял моим молитвам. Про вас говорят, что вы действительно помогаете людям, Павел Филиппович.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещал я. — Вы дома? Я хотел бы обсудить с вами линию защиты.

— Дома, — подтвердила женщина.

— Тогда я скоро приеду, — ответил я и нажал на сброс вызова.

Всю дорогу до нужного адреса мы молчали. И как мне показалось, секретарь чувствовала себя немного неуютно, сидя рядом со мной на заднем диванчике машины. Хотя Арина Родионовна и делала вид, что все хорошо. Обсуждать же все при Фоме мне не хотелось. Хотя, признаться честно, я был полон любопытства, что это был за трюк. По ощущениям, это «касание» было похоже на близость с женщиной. Только эффект был намного сильнее. Одно лёгкое касание мигом сняли напряжение, которое хоть и не особо ощущалось из-за каждодневной работы, но все же было. И сейчас мне было даже немного стыдно за свой поступок с Беловой. Ведь если бы в комнате не появилась Арина Родионовна…

Я отогнал от себя эту мысль. И Нечаева с удивлением взглянула на меня:

— Все в порядке, Павел Филиппович?

— А? — глупо переспросил я и кивнул. — Да. Я в порядке.

Секретарь открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала. И остаток дороги до нужного адреса мы проделали молча.

Искомая квартира обнаружилась без особого труда. И Волкова открыла тотчас, как я нажал на кнопку звонка. Словно ждала визита прямо за дверью. Она затравленно посмотрела на меня и Арину Родионовну, а потом уточнила:

— Вы адвокат?

— Так и есть, — я вынул удостоверение, чтобы показать его женщине. — Павел Филиппович Чехов. Это моя помощница, госпожа Нечаева.

— Проходите, — смущенно пригласила нас хозяйка в дом и сдвинула ногой ряд стоптанной обуви, часть из которой была детской. — Извините, у меня беспорядок.

Женщина была одета в хлопковый халат с рисунком васильков, в стеганные тапочки сшитые вручную. Ее волосы были убраны под косынку и наружу выбилась лишь одна рыжеватая прядь.

На самом деле в квартире оказалась убрано. Ковровые дорожки хоть и были истерты, но пыльными не были На вбитых в стену крючках висели курточки разных размеров. Мебель была старой, но добротной. В коробке у стены лежали игрушки.

— У вас много детей? — мягко уточнила секретарша.

— Хватает, — вздохнула Волкова и грустно улыбнулась. — Искупитель наградил нас с супругом тремя сыновьями и двумя дочками. Все здоровенькие и умненькие. Мальчишки в секцию по плаванью ходят, а девочки в балетную школу. Хоть и дорого, но для детей денег жалеть не стоит.

Женщина предложила нам занять кресло и диван в гостиной. Согнала с пуфика на пол толстого полосатого кота и уселась на согретое питомцем место. Тот флегматично осмотрел меня, а при виде Арины как-то подобрался и нырнул под сервант.

— Уважаемая Нина, — начал я, открыв папку и вынув бумаги. — Вас обвинят в краже простыней у подданной империи Альбины Крупской. Она заявила, что вы забрали их из-под окон ее квартиры. Уверяла, что постельное белье сорвалось с бельевой веревки…

— Вранье, — Нина поджала губы и вынула из кармана хлопкового халата носовой платок и принялась мять его в сухих пальцах. — Альбинка выбросила их наружу, как делала уже не раз. Часто вышвыривала вещи на улицу из окна, чтобы потом их растаскивали все кому не лень.

— И вы решили забрать простыни, которые она выбросила? — уточнил я. — Вам они оказались нужны?

— Они мне всегда были нужны, — вздохнула Волкова и высморкалась в платок.

— Крупская заявила, что простыни у нее из персидского хлопка и стоят довольно дорого…

— Врет она все, — Нина покачала головой. — Никогда в моем доме не было таких. Простое у нас постельное, с нашенской мануфактуры.

— У вас? — растерялся я.

— Это белье я сама покупала пять лет назад. Вышивку по краю сама делала с буковками нашей фамилии. Оно лежало в шкафу в нашей с супругом спальне.

— Подождите, это ваши простыни? — спросила Арина Родионовна.

— Все так, — женщина встала на ноги и прошла в соседнюю комнату, чтобы вернуться через минуту. В ее руках была стопка постельного белья в мелкий цветочек. — Пододеяльники и наволочки остались дома, а простыни мой Темка унес к Альбинке.

— Темка? — я совершенно запутался и прочистил горло. — Давайте по порядку.

— Темка — это мой муж. Мы уже почитай пятнадцать лет в браке живем. Хорошо живем… точнее, жили, — глаза женщины наполнились слезами. — Около года назад, он начал болеть по-мужски. И заместо того, чтобы направиться к лекарям, пошел к колдовке этой проклятущей.

— Альбина — колдунья? — шепотом уточнила Нечаева.

— Такой ее считают все соседи. Спросите кого хотите, и вам скажут, что она порчи наводит и снимает их. И за это берет деньги немалые. Вот Темка и пошел к ней, чтобы избавиться от хворобы. А она, похоже, потребовала принести ей простыни, чтобы вылечить его. Вот он и отнес, не спросив меня.

— И что случилось потом? — проникновенно уточнила Арина Родионовна.

— Колдовка эта испортила Темку моего через эти простыни. Он словно с ума сошел. Стал хорохориться, купил себе мотоцикл, штаны срамные из кожи и куртку с замком наискосок. Волосы сбрил, оставив клок гребнем по центру головы. Уши проколол…

— Ужас, — вздохнула секретарша и прижала ладони к груди.

— Переехал жить в гараж. А с его больной спиной разве можно спать на раскладушке? Да и холодно там… — Нина всхлипнула. — Я ведь не сразу поняла, что Альбинка его испортила. А потом увидела простыни эти и как пелена с глаз упала. Я сразу поняла, кто виноват. Я сгребла белье, сунула в авоську и принесла домой. Тут уж проверила и точно поняла, что это мои простыни и есть. И вышивка на месте.