Чехов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 20

— Мне нужно знать, что это за сверхспособности. С такой раной любой другой человек, и простолюдин, и аристократ долго бы не прожил.

Фома вздохнул и замялся, словно подбирая слова:

— В общем, тут такое дело, вашество, — начал он после недолгой паузы. — Из родной деревни я не просто так уехал.

— И в чем же причина? — уточнил я.

Слуга вздохнул и опустил голову. Ссутулился, словно старался стать меньше. Незаметнее:

— Выгнали меня, — ответил он наконец. — Из-за непутевости.

Я удивлённо посмотрел на парня, который умел водить, готовить, чинить электрические приборы, плотничать, и ещё много чего ещё:

— Ничего не понимаю. Ладно, идём. Сейчас я поставлю чайник, и за чашкой горячего настоя ты все мне расскажешь.

— Чайник уже вскипел, — с готовностью произнесла Любовь Федоровна. — Я даже печеньки принесу, которые с утречка приготовила.

— Тогда прошу в гостиную, — велел я.

На столе гостиной уже стоял заварочный чайник и две чашки. А призрак, которая попала в комнату сквозь потолок, уже сидела в одном из пустых кресел и с интересом смотрела на нас, ожидая продолжения истории. Было заметно, что ей было ужасно любопытно, что расскажет Фома.

Я сел в кресло, указал на свободное место:

— Присаживайся.

Фома обреченно кивнул и выполнил мою просьбу. Любовь Федоровна подняла чайник и разлила настоявшийся до черноты отвар по чашкам. Подвинула посуду Фоме. Тот спокойно отреагировал на то, что предметы движутся сами по себе. Взял чашку и буркнул «спасибо».

— Итак, давай обо всем по порядку, — я сделал глоток и взглянул на Фому.

— В общем, все старожилы в деревне нашей родом из Сибири. Переселили нас ещё в самом начале правления Демидовых. Места там были глухие, и жили там в основном охотники, да рыболовы. А когда Демидовы к власти пришли, так земли были признаны заповедными. Жителям предложили переселение.

— А кто не захотел?

— Все захотели, вашество, — ответил Фома. — Леса и реки егеря патрулировать начали. Охоту и рыбалку запретили. А кто мог мимо патрулей пройти все одно — пушнину и мясо никуда деть не могли. Покупатели от купцов приезжать перестали. А чем на жизнь зарабатывать? Вот и поехали.

Предки мои обитали в ладу с природой. В Искупителя в наших краях не особо верили, зато верили, что в этом мире живут духи, которые могут помочь или дать совет.

— Духи, в смысле призраки?

— Не совсем, — покачал головой Фома. — Вернее, не только они. Духи лесов, рек, животных, птиц, земли. Для того чтобы общаться с духами, просить их о помощи иил советов каких,нужен шаман. Навроде той старушки, что мы у игорного дома встретили. Или того мужичка, которого вы с лавочником Васильевым видели. Так вот, наша деревня была особенной. И говорящий с духами у нас был почитай в каждой семье. Старшие уверяли, что так мы отмечены. Навроде особенных людей. Вот.

Слуга сделал глоток, и я покосился на его руки. Рукава пиджака были закатаны до локтей, но татуировок как у той женщины с трубкой я не увидел.

— Так, выходит, ты шаман?

— Нет, — покачал головой слуга. — Вернее, не совсем.

— Это как?

— У каждого шамана есть дух зверя-покровителя, — начал объяснять Фома. — Этот дух сам выбирает одаренного и срастается с его душой, становясь единым целым с шаманом. Дух награждает с человека дарами, которые меняют шамана.

— И что же это за дары?

— Превращаться в зверя, к примеру, — ответил Фома. — Силу, скорость, энергию. Да много чего. Все зависит от того, какой зверь-покровитель выбрал человека.

— И кто же твой зверь-покровитель?

Фома густо покраснел и потупился.

— Да пес он, дело говорю, — воскликнула Виноградова так громко, что в рамах дрогнули стекла. — Ждет полнолуния, чтобы обратиться и загрызть тебя, Павел Филиппович. И начнет неистово мебель грызть и углы метить!

— Ты ведь не из псовых, — предположил я.

— Был бы я волком, то жил бы в стае. В моей деревне волков множество и они держатся вместе. Они сильные, смелые и… не ходят поодиночке.

— А ты не такой, — догадался я.

— Мне очень не повезло со зверем, — нехотя признался парень. — Наверно все дело в том, что я в детстве сиротой остался. Мало ел да много болел. И когда все подростки в нужное время шли в лес и знакомились с духами, я валялся на сеннике, подцепив простуду.

— Это было важно?

— Очень, вашество. Никому до меня не было дело, кроме Мурзика — старого кота. Он пришел ко мне на сеновал, и грел, когда я трясся от температуры. Я чудом не помер, но духи сыграли со мной злую шутку.

— Кто же твой зверь?

— Кот, — пролепетал он с неохотой.

— Кот?

— Ну да. Обычный домашний кот. Прямо как тот Мурзик.

— Искупитель мне в сердце, — всплеснула руками призрачная дама. — Я в доме никогда животных не держала. Мне ведь всегда пророчили сорок котов к старости. А тут — глянь чего. Один кот в доме, но какой!

— Но дары мне достались слабые, — продолжил Фома, не слыша слов призрака. — Я даже с духами говорить не могу. Не вижу их и не чую. Поэтому и рун как у нормального шамана у меня нет. Вот и прозвали меня Непутевым.

— Ничего себе, — вновь вздохнула Виноградова.

— Я старался быть полезным. Много работал, чтобы запросто так хлеб не есть. Пытался стать лучше. Надеялся, что во мне тигр проснется. Ну, или рысь хотя б, — парень горько вздохнул и пояснил, — ну, это такой котище с коротким хвостом и кисточками на ухах. Но нет. Обычный домашний котеич — мой зверь. Да и то не целиком.

— А пусть покажет уши, — взмолилась Любовь Федоровна и добавила с детской обидой. — Ну, чего тебе стоит попросить показать его ушки? Они наверно мягенькие.

— Сперва терпели меня такого в деревне, а потом выгнали… — парень вздохнул. — Староста так и сказал: Фома Непутевый проклят, раз уж к своим годам не смог дар развить. И чтобы не накликать проклятье на деревню, нужно его изгнать. Справил он мне документ и поехал я в город. Вот так, вашество.

— А почему у тебя так много шрамов? — я спросил и тотчас пожалел об этом.

Потому как парень помрачнел.

— Сложно жить в деревне, где вокруг тебя сплошь серьезные хищники. Мне приходилось доказывать, что я не лыком шит и могу за себя постоять. Но что может недокот, да еще и домашний против медведей или волков?

— Но ты выжил, — подытожил я.

— Я упрямый, — насупился парень. — И про таких говорят, что у нас девять жизней. Вот я и держусь. Научился быть ловким.

Он развел руками.

— Какие чудеса творятся в нашем мире, — протянула призрак и повторила. — В моем доме живет человек, хоть и кот. Или он скорее кот, хоть и человек? Может нам лоток купить надобно? Или когтеточку?

— И что ты умеешь? — полюбопытствовал я.

— Ну обращаться в кота я не умею, — потупился Фома. — Могу только уши отрастить котячьи и клыки. И когти. Шипеть ещё да мявчить могу очень грозно. А так: я чуть быстрее чем обычный человек. Самую малость. Ну, может еще чуток сильнее людей. Раны на мне заживают быстро. Раз меня медведь в лесу почти насмерть задрал, я чудом до дома доплелсяи в горячке валялся несколько дней. А потом пошел на поправку. Ну и с людьми я хорошо язык общий нахожу. Прямо как секретарша ваша, но она лучше могет. Как-то раз, когда в порту работал, со стрелы крана на спор спрыгнул. Так на ноги и приземлился. И только лодыжку подвернул. Хромал пару дней. А больше ничего.

— Ну, то, что ты умеешь нравиться людям — это многое объясняет, — согласился я, вспомнив, как быстро Фома нашел общий язык с девочками-модистками. Да и я решил приютить человека с улицы и сделать его слугой семьи просто потому, что испытывал симпатию к пареньку.

— Спроси, мурчать он умеет? — с любопытством поинтересовалась Виноградова. — Я страсть как хочу послушать.

Я покосился на женщину с осуждением.

— Ну, а чего? — вспыхнула она. — Интересно же. Может он еще умеет умываться лапой. Можно будет воду экономить.

Говорить подобное вслух я не стал.