Чехов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 11

— Но данные суммы превышают ее доход от сдачи дома в аренду.

— Через пару лет стена может обвалиться. В подвале распространится грибок, пол в вашей комнате просядет. Она потеряет не просто источник дохода, а будет вынуждена восстанавливать дом. Потому что он входит в фонд культурного наследия.

— Да? — удивился я сказанному, но не еще одному листу, появившемуся передо мной.

Это был документ на гербовой бумаге, который когда-то был подмочен в верхнем уголке чем-то темным.

— Вино, — с легкой улыбкой пояснила Любовь Федоровна. — Это я обмывала удачную сделку.

— И в чем же она удачная?

— Мой дом теперь нельзя снести или перестроить без особого разрешения.

— Потому вы и уточняли про пристройку гаража, — вспомнил я.

— Дополнительные технические помещения возводить можно. Я это предусмотрела, — довольно улыбнулась женщина.

— Не сомневаюсь, — ответил я, внимательно просматривая предложенные мне бумаги.

— Иными словами, вы буквально спасете Дарью от разорения. Ведь если по ее вине здание пострадает…

— Понимаю, — кивнул я.

— Цена за дом справедливая, — Любовь Федоровна ткнула пальцем в указанную цифру. — Вы можете считать меня прижимистой, но я не стану обижать девчонку. Пусть порадуется своей удаче. В конце концов, мы и правда родня, — она вздохнула и с тоской посмотрела на картину, которая висела на стене.

— Кто автор? — спросил я, поддавшись порыву. — В каждой комнате есть картины, и я тут заметил, что они хорошо нарисованы.

— Полотна пишут, — поправила меня женщина и вдруг стала невероятно красивой.

Я понял, что она вернулась на долгие годы назад, в момент, когда была счастлива. А это красило каждого человека. Даже мертвого.

— Можете добавить к сумме тысячу. Так уж и быть, я докину свои пятьсот сверху, — Виноградова подошла к окну и придирчиво осмотрела петли на рамах. — Их можно, конечно, заменить. Но я бы предпочла оплатить реставрацию. Выйдет чуть дороже, но они очень красивые.

— В этих вопросах я не стану с вами спорить. Если вы считаете, что так будет лучше…

— Вот поэтому ты всем нравишься, — женщина покачала головой, словно осуждая меня. — Научись спорить.

— Я делаю это лишь по необходимости. В данном вопросе полностью доверяю вашему вкусу и здравому смыслу.

— Приперлась, — произнесла Виноградова за пару секунд до того, как в дверь кабинета постучали.

— Павел Филиппович, к вам пришли, — сообщила Арина Родионовна и смущенно добавила, — я собиралась отлучиться на обед. Но если надо задержаться, то я останусь.

— Полагаю, что на сегодня вы можете быть свободной, — ответил я. — Если кто-то придет, то я оставлю заявку на вашем столе.

— Уверены? — девушка подозрительно покосилась на ждущую в приемной Дарью.

— Конечно, — подтвердил я.

Секретарша кивнула и добавила:

— Но чай я вам все же подам. Только закончу оформлять документы.

— Спасибо. Вы меня очень этим обяжете.

В кабинет прошла домовладелица и робко огляделась.

— У вас встало все так хорошо, — девушка мне вымученно улыбнулась.

Я заметил под ее глазами глубокие тени. Волосы были собраны в тугой пучок и обернутый черной лентой. Одежда была мрачной, словно девушка пришла с похорон.

— У вас случилось горе? — спросил я, поднимаясь с кресла и подходя к Дарье.

— Беда не выбирает, когда приходить, — она вздохнула и заняла место на диване, на которое я ей указал. — Несколько дней назад не стало моего деда.

— Неужто Гришка, наконец, улегся в гроб? — с ядовитой радостью осведомилась Виноградова.

— Григорий? — спросил я.

Девушка вздрогнула, потом обернулась, словно ища глазами приведение.

— Все так, Павел Филиппович. А это вам… она сказала? — последние два слова Дарья произнесла одними губами.

— Пусть не плачет по этому прощелыге, — фыркнула Любовь Федоровна. — Гришка был еще тем гадом.

— Ваша покойная тетя не особенно хорошо о нем отзывается, — пространно отметил я.

— Он и в самом деле был сложным человеком, — девушка вынула из кармана хлопковый платок и промокнула испарину на лбу.

— Подонком он был, — перевела призрачная женщина.

— Вам тяжело пережить его уход? — предположил я.

— Мне… нам… — девушка мотнула головой и неожиданно выпалила. — Этот старый негодяй придумал дикую штуку. Он спрятал завещание в сейфе и потерял ключ. А вскрыть этот сейф не получится.

— Почему?

— Гришка такой, — хохотнула Любовь Федоровна. — Небось установил внутри коробки колбу с уксусом.

— Он запихал в ящик банку с кислотой и если попытаться его взломать, то стекло треснет и бумага испортится.

— И ничего нельзя сделать?

— Вы не знали моего деда. Он всегда был очень подозрительным.

— Этот подонок наверняка исполнил все надежно, — подтвердила Виноградова и пояснила. — И банка там наверняка стоит впритык к крышке и при повороте не в ту сторону игла раскрошит стекло.

— Мне надо вступать в наследство. Но никак невозможно добыть документ.

— Я могу попытаться с ним поговорить, — задумчиво произнес я.

— Не надейся, — хохотнула Любовь Федоровна. — Гришка наверняка все придумал нарочно. И ключ выбросил.

— А сейф большой? — уточнил я.

— Не особенно. Как чемодан.

Я взглянул на призрачную даму, и она подняла бровь.

— Если вы его привезете сюда, то ваша родственница сможет открыть его изнутри.

— Что? Как? — девушка заозиралась.

— Ваша тетушка сумеет проникнуть в замок и отпереть замок. Верно?

Любовь Федоровна поджала губы и прищурилась.

— Я вам что, медвежатница? — осведомилась она.

— Да я буду вам благодарна до конца своих дней, — воскликнула Дарья.

— Насколько благодарна? — тотчас оживилась женщина.

— Привозите сейф. К сожалению, ваша тетушка не выходит из дома.

Мне подумалось, что домовладелица не испытывала сожалений по этому поводу.

— Любовь Федоровна, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Вы всегда были ко мне добры. Я ведь знаю, как вы заботились о моей бабуле. И у меня в детстве была та кукла, которую вы подарили моей матушке.

— Что уж сопли-то разводить, — смутилась бухгалтерша.

— Вот, — Дарья вынула бумажник и открыла его. Внутри кармашка была фотография нескольких детей. — Любава с ней играет.

Виноградова мягко взяла снимок за уголок, и тот повис в воздухе.

— Какие они милые, — улыбнулась женщина и тотчас холодно добавила, — не говори ей, что я растрогана.

Дарья замерла, глядя на фотокарточку. А потом посмотрела на меня в тревожном ожидании.

— Любовь Федоровна считает детей красивыми, — рискнул сказать я.

— Предатель, — проворчала Виноградова, но не выглядела обиженной. — Я еще пару безделушек передам для девочек. Когда вырастут, будут меня добром вспоминать.

Она вложила фотографию в прозрачный кармашек, провела по нему пальцем и отвернулась.

— Открою сейф. Без условий.

— А для чего вы меня позвали, мастер Чехов? — робко спросила Дарья, когда пауза затянулась.

— Простите, я вас задерживаю, — вернувшись за стол, я взял стопку бумаг.

Виноградова подошла и выдернула лист с суммой, указанной ею за дом. Смяла его и бросила в корзину.

— Скажи, что купим дом за двадцать тысяч. Я сама оплачу двенадцать. С тебя восемь, как я и предложила изначально.

Я с восхищением взглянул на Виноградову, которая выплыла из комнаты. В кабинет вошла Арина Родионовна и поставила на стол поднос.

— Ваш чай.

Я сам разлил напиток по чашкам и протянул одну Дарье. Та неуверенно взяла ее и сделала небольшой глоток.

— Как вы смотрите на продажу этого дома по приятной для вас цене? — спросил я.

— А Любовь Федоровна не возражает? — испуганно уточнила девушка.

— Пусть не старается меня умаслить. Скажи, что я уже ушла и детей терпеть не могу, — крикнула из холла призрачная дама.

Все же было приятно предложить девушке по-настоящему щедрую цену за дом. Она была настолько впечатлена, что не сразу поверила своему счастью. Лишь краем глаза заметила бумаги со списком ремонтных работ и настороженно уточнила: