СЛВ - 4 (СИ) - Сергеев Артем Федорович - Страница 19

— Тёма, бл… — Арчи впервые за долгое время был готов на меня всерьёз разозлиться. — Иди отсюда к чёртовой матери! Хотя стой, кран подготовь, вынимать будем!

Он внимательно осмотрел след от удара лопатой на дереве и тут же смягчился, потому что ничего непоправимого там не произошло, принявшись бережно окапывать бочку по краям. Я же занялся краном на грузовичке, стоявшем поперёк ямы у одного её края. Опустил четыре упора, подсунув под них широкие деревянные плахи, да и поднял машину на них, замучавшись крутить рукоятки домкратов.

Сама грузовая стрела и лебёдка, тянувшая подъёмный крюк, всё это приходило в движение при помощи промежуточного редуктора, который нужно было крутить тоже вручную, такой вот сюрприз, причём огромным гнутым рычагом, напоминающим раскормленный кривой стартер. Мало того, я кое-как разобрался в этой системе, но отвлекать Арчи не стал, потому что это был точно не тот случай, когда две головы лучше.

Но совместными усилиями, с небольшим перерывом на чай, причём именно на балконе, мы всё же сумели подготовить бочку к подъёму.

— Слушай, а тебя ничего не беспокоит? — неожиданно для самого себя спросил я у Арчи.

— Ещё как, — отозвался тот из глубины ямы. — Ты тоже заметил, да? Ну, кто же бочки дёгтем-то смолит, а? Он бы ещё той гадостью, что шпалы пропитывают, прошёлся, пасечник книжный!

— Креозот, — пыхтя от натуги, вращал я рукоятку редуктора. Передаточное число было выставлено самое большое из возможных, так что пыхтеть придётся долго, хоть и без больших усилий. — Эта гадость называется креозот. И куда ты лезешь, ну, хочешь, чтобы придавило?

Арчи подкопал бочку не только с боков, но ещё и с торцов, примерно до вторых обручей, так что стояла она у него сейчас на небольшом, неустойчивом постаменте, накинул петли строп, связал их между собой верёвочками, чтоб не соскользнули, и теперь метался по яме как заполошный бурундук, зорко следя за тем, чтобы подъём прошёл штатно.

— А нет, нормально, — невпопад отозвался он, — дёготь только поверху, и то больше песок пропитан, там, где сырость снизу идёт! А так канифоль, смолка, живица, нормальная смесь! Есть надежда!

Он скакал то на лестницу, то с лестницы, то придерживая бочку, чтобы она не вращалась, то отодвигая её от стен ямы, командовал мне то чуть прибрать стрелу, то переместить её немного вправо, потому что ты что, не видишь, сейчас грунт цепанёт! Я не говорил ему ничего, чтобы не отвлекать, но всё же, когда бочка угнездилась на спешно сооружённых для неё козлах и Арчи немного расслабился, не выдержал.

— Да не про бочку! — громко сказал я и поспешил объясниться в ответ на удивлённый взгляд друга, — Не то меня беспокоит! А собак тут нет ни одной, ты заметил? Ладно домовые, дом новый, может быть. Ладно кошки — одичать может или лиса утащит. Но как это — охотник без собак? Даже будки нет! И неужели ему так срочно надо было на пасеки свои ехать, потерпеть не мог? Ты вот утром с ним был — ничего странного не было?

— Чтоб ты скис! — так же громко и с чувством пожелал мне Арчи. — Ну что ты за человек такой, штурман? Ты знаешь, сколько у меня сейчас дел, а? Бочку надо очистить, всё подготовить, выбить пробку и вставить кран так, чтобы не то, что грязь, а даже и воздух внутрь не попал! Подготовить ёмкости, зачернить их сверху, для защиты от света, внутри вакуум создать, чтобы за его счёт переливать, чтобы не окислилось, и всё это с минимумом магии! А тут ты со своими запоздалыми подозрениями! Боишься чего-то? Ну хорошо, есть у него какие-то секреты, у кого их нет, тебе-то какое дело? Иди порыбачь, что ли, не доводи до греха!

Честно говоря, я и сам рассчитывал после подъёма бочки пойти заняться чем-нибудь другим, ведь Арчи моя помощь была не нужна, так что пришлось только пожать плечами, мол, как знаешь, друг, как знаешь. И, пока он бегал весь в делах и заботах, гремел горшками и банками, занимался целой батареей расставленных во дворе разнокалиберных бочонков и прочих ёмкостей, носил их чистить изнутри и укреплять магией снаружи далеко за изгородь, для чистоты эксперимента, я отдыхал. Отдыхал, что называется, душой и телом, выкинув из головы ненужное беспокойство.

С одной стороны, гном тут уже восьмой год живет, и вряд ли с ним что-то может случиться сразу же на следующий день после нашего приезда просто по закону больших чисел. С другой стороны, не держат под горой собак да кошек, нет у гномов такой традиции, вот и Оин, может быть, до сих пор её соблюдает. А за подранками сам бегает, наверное, здоровье позволяет. Да и нюх, Далин говорил как-то, у гномов просто выдающийся, так что почему бы и нет.

Или, вспомнил я печальную историю из давнего прошлого, родственник мой пошёл в пригородный лес с собакой и ружьём, чисто отдохнуть, выгулять любимого песёля, да и наткнулся там не то, чтобы на кабана, а прямо таки на самого настоящего вепря. Начал свин собаку мять, да вдалеке, пока подбежишь да стрельнешь в упор, поздно будет, там счёт на секунды шёл, вот он и бахнул из обоих стволов сразу шагов с тридцати. Одна пуля кабану досталась, вторая ему же, но через собаку, обоих сразу наглухо. Так вот, горевал тот мой родственник долго, и больше охотничьих собак не заводил, а к тем, что дом у него охраняли, сердцем уже не привязывался.

Так что объяснений может быть сколько угодно, а что до странностей, так я их навидался по глухим деревням больше, чем достаточно. Интересно получается, но в больших городах и сёлах люди как-то обтёсывают друг друга взаимно, что ли, причём каждый день, и странностям хода не дают. Настоящим, я имею в виду, а не просто эпатажным, которые суть баловство и ничего другого. В большом мире поведение людей стремится к общему знаменателю, и в глухих местах тоже, но может идти разными путями. Вроде бы, это и называется культурными особенностями. Так то город подтягивает за собой окрестные сёла, в основном за счёт моды, да пришлых с проезжими, но до некоторых деревень не дотягивается, просто из-за труднодоступности, и вот там иногда возникают самые настоящие чудеса. Причём местным оно нормально, привыкли уже и по другому себе жизнь не представляют, а вот у меня, например, иногда волосы дыбом вставали. Потом как-нибудь расскажу, сейчас не суть важно, но на этом фоне отсутствие собаки в глухом углу как-то уже и не так удивляет. Всё может быть, и объяснения странному обычно находятся самые скучные и прозаические.

Вот так я успокаивал сам себя и мне это без труда удалось, потому что день был просто чудесный, ласковое солнце сверху, прохладный свежий ветерок с озера сбоку, кровопийц и прочей гадости не летает вообще, ведь нас нельзя, рядом Арчи по-настоящему радуется жизни, чего ещё себе желать. Ну, рыбку, может быть, какую-нибудь особо вкусную да крупную поймать, так то я всю наловленную мелочь выпускал, но если нет, то и не надо.

Сидеть на причале и щуриться на солнышко было очень хорошо, но вскоре почему-то это дело мне наскучило. Даже не так, скорее, телу потребовалось двигаться, сидеть и отдыхать оно уже не могло, а дремать я сам себе запретил. Вот выдрыхнешься сейчас, а ночью что делать будешь? Я знал, что легче всего в отпуску порушить свой режим сна и бодрствования, расслабиться, начать спать днём и колобродить ночью, затеять читать книжки и гонять чаи во вдохновляющей темноте за окнами, в долгожданном тихом одиночестве, чтобы не мешал никто, но вот такая ночная жизнь несла в себе один вред, и в этом я не имел никаких сомнений.

Так что лучше всего будет сейчас встать и пройтись, полюбопытствовать по гномьему хозяйству, интересно же, что тут у него да как устроено, а там можно уже и с Арчи ставленых медов попробовать. Не утерпит маг, не может он один жизни радоваться, ему всегда нужно, чтобы кто-нибудь рядом с ним эту самую радость разделил, а потому дегустации не избежать, хоть и толку от меня в ней не будет. Если же четырёхлетний эксперимент не удался, то варёных и цыжоных медов наклюкаемся, из погреба достанем, медовухи вчерашней хотя бы, Арчи от неподдельного горя, а я за компанию. Может быть, даже и хозяина ждать не станем.