Князь Барятинский 4. Операция «Кронштадт» - Криптонов Василий - Страница 6

Я, шипя сквозь зубы от боли, поднялся на ноги. Кости целы, артерии не задеты, даже рана почти не кровит. По счастью, арматурина оказалась тонкой и без куска бетона – просто оконную решётку разорвало на части, и обломок прута угодил в меня.

Кашляя, я окинул взглядом завод. Собственно, никакого завода передо мной уже не было, была лишь груда дымящихся развалин. Даже забор не устоял… Тут почему-то у меня в голове мелькнула скорбная мысль о резиновом коврике из машины Федота – опять у него из-за меня сплошные убытки, даже жалко мужика.

Я сплюнул, поймав себя на такой дурацкой мысли, и понял, что звука плевка не слышу. И вообще, не слышу ничего – лишь своё размеренное сердцебиение. Неслабо контузило, давно такого не было… Впрочем, это у Капитана Чейна давно не было, у него организм и не к такому привык. А вот тельце Кости Барятинского ещё немного нервничает. Ну ничего, какие наши годы. Наловчимся и мы авиабомбы на завтрак жрать, запивая нитроглицерином…

Ладно. Что совершенно точно понятно – так это то, что отсюда надо валить, и чем скорее – тем лучше. Пока я не могу толком оценить, насколько сильно переохладился, валяясь на снегу. Судя по кучности дыма над обломками, пролежал не дольше нескольких минут. Но тут ещё контузия, ранение, кровопотеря… В общем, мне срочно нужно попасть в тёплое место, где какой-нибудь надёжный человек вытащит из меня арматурину и заштопает дырку. А я знаю только одно такое место и одного такого человека. Но поскольку Федот наверняка, увидев фейерверк, слинял (если не слинял, то я буду сильно сомневаться в его адекватности) – добираться до клиники баронессы Вербицкой придётся на своих двоих. Та ещё задачка…

Повернувшись, я замер.

Сирены, должно быть, надрывались вовсю, и делали это уже давно. Но слух у меня пропал начисто – поэтому приближение с тыла осталось незамеченным. И я даже упрекнуть себя в этом не мог. Конечно, в таком состоянии меня можно было брать голыми руками.

На частично заваленном обломками заснеженном пятаке перед ныне несуществующим заводом встали, одна за другой, три кареты скорой помощи. Фельдшеры и врачи высыпали наружу и смотрели на меня, разинув рты.

Впереди всех стояла Клавдия. Бледная, с широко раскрытыми глазами. Её губы шевельнулись. Я угадал по их движению: «Костя».

Улыбнулся и взмахнул здоровой рукой.

– Сюрприз! – сказал я и сам себя не услышал. Наверное, слишком громко сказал – все вздрогнули.

***

От носилок я категорически отказался. В «скорую» влез сам. Сидел там рядом с Клавдией, которая держала меня за руку. Поскольку кроме меня потерпевших не оказалось, весь прочий медицинский отряд развернулся восвояси. Пока мы ехали, мимо нас пронеслось несколько экипажей с мигалками другого рода. Полиция зашевелилась… Ну и хорошо, пусть делом займутся. Главное, что меня на месте происшествия не застанут.

В клинике Клавдия провела меня в смотровую и закрыла дверь. Я прилёг на кушетку. В голове шумело, хотелось спать. Ещё и тошнота подкатила. Руку с торчащей из неё арматуриной пристроить получилось с трудом.

Клавдия подошла ко мне. Разрезала рукав, осмотрела повреждения, смерила взглядом ржавый прут. Что-то сказала. Я опять попытался прочитать слова по её губам.

– Хочешь распилить?

Клавдия кивнула.

– Не надо. Просто вытяни.

«Будет очень больно», – угадал я по губам. И, не удержавшись, фыркнул:

– Больно, Клавдия Тимофеевна, это влюбиться безответной любовью. А железку из плеча выдернуть – это так, смех один.

Клавдия чуть покраснела, но решилась. Взялась обеими руками за конец арматуры. Посмотрела на меня, будто надеялась, что я скажу: «Шутка!» Но я кивнул. И Клавдия, поджав губы, дёрнула.

Вспышка боли была ярче солнца. Я сдержал крик, ограничился рычанием сквозь стиснутые зубы. И даже, вопреки опасениям, не потерял сознание. Клавдия выронила окровавленный прут, уложила меня на спину и распростёрла надо мной руки.

– Не на… – попытался было я сказать, чтоб она не тратила сил на ерунду, а просто затянула рану. Но было поздно.

С непередаваемым ощущением из меня исторглось моё энергетическое тело. Я мог лишь лежать и созерцать его. Ну да, вот – чакры, вот магистральные каналы. Теперь-то я понимаю, на что смотрю, и для меня всё это – не хаос.

Как и сообщалось в учебнике, на схемах не приводятся все капилляры, это было бы просто невозможно. Вернее, такие учебники есть, но они – для целителей, вроде Клавдии. И учебники эти насчитывают десятки томов.

Клавдия с видимой лёгкостью ориентировалась в энергетических капиллярах. Сначала она что-то переместила в районе сердца, и я почувствовал, как оно забилось быстрее. Потом перешла к голове. В голове прояснилось, откатилась сонливость, улеглась тошнота. А потом я услышал своё дыхание и дыхание Клавдии. Слух вернулся.

Рану она оставила напоследок. Сначала крохотное отверстие исчезло в энергетическом теле – и тут же исчезла боль. Потом появилось тянущее ощущение в бицепсе. Я не мог ни пошевелиться, ни скосить взгляд, но догадался, что это затягивается физическая рана.

Как только это ощущение улеглось, Клавдия с облегчением выдохнула и опустила моё энергетическое тело. На миг я почувствовал, будто меня переполняет. Закашлялся, потемнело в глазах.

– Тише, тише… – коснулись лица тёплые ладони. – Теперь тебе нужно поспать…

– Нет, – мотнул я головой и сел. – Давай… Давай лучше выпьем чаю.

Клавдия смотрела на меня с сомнением.

– Да жив я, жив, – усмехнулся я. – Изнутри бы прогреться. А потом такси вызову, мне нужно до подъема вернуться в Академию.

– В Академию? – изумленно переспросила Клавдия. – Костя, ты, должно быть, ещё не в себе! Ты пережил серьёзное ранение. Контузию…

– Ну, пережил ведь, – пожал плечами я.

– Что там произошло? – Клавдия пытливо смотрела на меня. – Скажи на милость, почему вокруг тебя постоянно что-то рушится? То башня, то театр, а теперь – целый завод!

– Понимаешь, Клавдия… – Я поймал её за руки и нежно сжал их. – У человека должно быть какое-то хобби.

– Хобби! – Клавдия рванулась было прочь, но я удержал. Всхлипнула. – Костя, это не шутки! Ты чуть не погиб! Что ты делал на этом заводе?

– Пытался выяснить, что происходит в Чёрном Городе, – честно сказал я. – Ну, все эти таинственные болезни, знаешь…

Клавдия побледнела:

– То есть… Это из-за меня?..

– Ну-у-у, пошло-поехало, – поморщился я. – Взрослые люди всё делают ради себя – договорились? Если я что-то сделал – значит, сам так решил. Значит, так надо было.

– Ты – даже не взрослый человек! – выпалила Клавдия.

– Вот это внезапно, – озадачился я.

– Ты… И я… Я сама не понимаю, что творю! – Из глаз Клавдии брызнули слёзы. – Давно хотела поговорить с тобой об этом, но… Это всё работа, этот постоянный стресс, я вечно сама не своя…

– Ну и со сколькими ты переспала за последний год?

От так жёстко поставленного вопроса Клавдия содрогнулась. Однако ответила – правда, опустив взгляд:

– Ты – единственный…

– Тогда и нечего валить на стресс. Давай, наконец, займемся делом. Бери у меня энергию.

Теперь мне пришлось приложить серьёзное усилие, чтобы её удержать.

– Костя, да ты и впрямь повредился в уме! – возмутилась Клавдия. – Я не могу сначала вылечить тебя, а потом у тебя же забрать энергию!

– Это медицинская этика?

– Н-нет…

– Ну тогда не пори чушь. Да, физически меня потрепало, но энергетически я в полном порядке. Мои каналы ты только что видела. Бери, говорю! А то обижусь.

Последнее, как ни странно, сработало. Клавдия сдалась.

***

– Это неправильно, – сказала она.

Мы лежали вдвоём на узкой кушетке. Поместиться рядом могли только на боку, и я обнимал Клавдию сзади. Моя левая рука лежала на её животе, ощущая, как успокаивается дыхание.

Девушка, которая младше меня лет на пятнадцать, переживает из-за того, что я моложе её на два года… Засмеялся бы, да лень.

– Я даже не понимаю, как ты ко мне относишься, – пожаловалась Клавдия.