Большая игра (СИ) - Перунов Антон - Страница 12

— В таком случае, пилот Колычева, слушайте приказ капитана. До особого распоряжения поступаете вместе со стажером-пилотом Кимом в распоряжение старшего помощника Хаджиева. Все понятно?

— Да, мой капитан! — сияя счастливыми глазами, бойко отрапортовала Саша. — Разрешите выполнять?

— Действуйте! А я поехал на совет директоров, есть несколько срочных вопросов…

Март оглядел собравшихся за длинным столом руководителей ОЗК. Начиналось его последнее перед отправкой в кругосветку заседание. За прошедшие месяцы он почти полностью заменил членов совета, выдвинув энергичных, молодых, честных и дееспособных, а главное, профессионалов, искренне заинтересованных в развитии и процветании ОЗК.

Вместе им пришлось изрядно потрудиться, чтобы отвести компанию от края пропасти, в которую она едва не свалилась благодаря усилиям прежних назначенцев. Но сейчас, слушая первый доклад — выступление финансового директора, он с удовлетворением вслушивался в сухие строчки уже известной ему статистики.

— Впервые за последние два года мы устойчиво вышли в операционную прибыль, а не показали убытков. И по нашим расчетам до конца года при строгом исполнении принятого бюджета ОЗК заработает двадцать миллионов рублей чистой прибыли.

— Значит, Ефим Петрович, мы не зря поработали. Поздравляю нас всех, господа! — обратился к совету Март.

Одним из ощутимых преимуществ обладания ИИ было то, что Колычев все поступающие к нему документы и отчеты, говоря языком двадцать первого века, «заливал в облако», то есть в безграничную память верного Искина. Настроив алгоритмы систематизации и поиска, он сумел обеспечить себе постоянное, оперативное и полное владение информацией о делах ОЗК. И в принципе мог без труда сам делать доклады от лица каждого из управленцев.

Все заседание не продлилось и получаса. Март с самого начала настоял и приучил своих подчиненных докладывать кратко, по существу и предельно четко. Если у кого-то возникало недопонимание, задавались вопросы. Постепенно все настолько привыкли к такой лаконичности, что процесс совместной работы стал напоминать словесный пинг-понг, когда непривычный к таким скоростям посторонний мог попросту и не уследить за траекторией летящего мяча. Впрочем, среди его выдвиженцев было немало пусть и не самых сильных, но все же «одаренных», быстро приспособившихся к новым формам коммуникации.

Поэтому немалая часть обмена информацией шла через энергосферу, где по инициативе Марта было создано нечто вроде совместной рабочей зоны, позволяющей рассматривать чертежи кораблей и систем в трехмерной, объемной проекции.

— Что ж, как вы все знаете, мы с супругой отбываем в свадебное путешествие. И в ближайшие недели я не смогу лично руководить компанией, хотя и буду держать руку на пульсе посредством радиосвязи. Текущее же управление перейдет к новой должности — исполнительному директору. Я попросил своего бывшего опекуна, боевого командира, наставника и близкого родственника — адмирала Владимира Васильевича Зимина принять на себя эту тяжелую миссию. И он после долгих раздумий любезно согласился. Его первым замом я назначаю Алексея Ивановича Шахурина. Многие из вас его знают, как директора Уфимского Приборостроительного Завода. Прошу любить и жаловать.

Колычев, взявшись лично вытягивать ОЗК из трясины кризиса, изначально наметил себе целью подготовку и передачу текущего управления профессионалам. Себе же он хотел оставить стратегию, общее руководство и проработку крупнейших новых контрактов. Что по факту было равнозначно политике. Таким образом, он развязывал себе руки для работы и в Сенате, и за пределами страны.

Так что он с первых дней наблюдал за своими подчиненными, стараясь подобрать оптимальных кандидатов. В очередной раз просматривая отчетность, он зацепился глазом за знакомую фамилию, и его словно током ударило.

— Как я мог забыть⁉ Ну точно! Все совпадает. Это же нарком авиапромышленности СССР! Очень удачно! И искать не пришлось!

Вызвав Шахурина вскоре к себе в столицу, он поговорил с ним, узнал подробности. Выяснилось, что, как и многие одаренные, Алексей Иванович принадлежал к многочисленной когорте марцевских учеников и при этом не входил ни в один из крупных кланов. В феврале 1942 ему едва исполнилось 38 лет.

Начав токарем-фрезеровщиком на одном из заводов ОЗК, Шахурин за двадцать лет прошел долгий путь, сделав блестящую карьеру. Исключительная работоспособность, трудолюбие, быстрый ум и большое желание развиваться — вот простая формула его успеха. Отработав год на заводе, он, продолжая работать, поступил на вечернее отделение машиностроительного факультета Московского промышленно-экономического практического института — наследника Александровского коммерческого училища Московского биржевого общества, учрежденного еще в 1885 году.

С отличием закончив ВУЗ, среди прочих лучших выпускников получил право на прохождение инициации в одном из академических центров. Двухнедельный контакт с адамантом и разнообразные упражнения принесли результат. Ему повезло. Из пятерки соискателей только Алексей Иванович смог обрести Дар. Это было еще при жизни основателя ОЗК — Ивана Архиповича Колычева.

Дальнейшая его карьера складывалась столь же успешно. Год обучения в Академии с именной стипендией от ОЗК, затем место инженера на одном из предприятий компании, а к середине тридцатых, уже при Федоре Ивановиче, Шахурин заслуженно возглавил крупнейший Уфимский Приборостроительный Завод. Именно на базе этого предприятия еще в тридцатых годах началась разработка и производство первых автопилотажных комплексов: АСУ и СУО.

И вот теперь Мартемьян хотел, продвинув Шахурина в первые замы, посмотреть на него в новом масштабе работы. И если справится, то почему бы и не поднять еще на ступеньку выше, тем более, что Зимин все равно не был заинтересован в этой работе. Он так и сказал Колычеву.

— Март, если тебе очень нужно, хорошо, я возьмусь. Но только с условием, что ты найдешь мне достойную замену, и когда я буду уверен в кандидате, то с чистой совестью передам ему все дела.

— Договорились, Владимир Васильевич. И огромное вам спасибо, вы меня опять выручили.

— Дела семейные… сочтемся…

Последним, уже почти прямо перед вылетом, в списки экипажа оказался включен доктор Крылов, причем произошло это достаточно случайно. Через несколько дней после свадьбы Колычев заглянул за какой-то надобностью в центр Ермольевой, где и столкнулся с давним знакомым. Выглядел он, надо сказать, неважно. То есть, костюм его был в полном порядке, лицо безукоризненно выбрито, прическа идеальна, но вот аура явно свидетельствовала о проблемах.

— Добрый день, Павел Александрович, как драгоценное?

— А, что? — растерянно вскинулся врач, но, узнав Марта, тут же успокоился. — Все хорошо, друг мой. А как у вас? Впрочем, что я спрашиваю, вы же совсем недавно женились…

— Верно. И собираюсь в свадебное путешествие.

— Чудно!

— Собственно, именно поэтому я и хотел вас увидеть.

— Меня⁈

— Конечно вас. Вы единственный целитель, которого я знаю и могу доверить свою жизнь.

— Вот как? А я полагал, вы на дружеской ноге с хозяйкой этого заведения…

— Хорошо, переформулирую, — легко согласился Колычев. — Единственный, кто при этом еще не забронзовел.

— Вы все шутите…

— Отнюдь. Я сейчас занят обустройством моего нового корабля, в числе прочего там имеется и лазарет с операционной. И я был бы чрезвычайно обязан, если бы вы осмотрели его, на предмет соответствия новейшим веяниям в медицине, а также возможного улучшения.

— Хорошо, но почему именно я?

— Во-первых, любезнейший Павел Александрович, я вам доверяю.

— А во-вторых?

— Во-вторых, довольно и первого.

— Извольте.

— Кстати, как ваша практика?

— Все хорошо, — нервно дернулся Крылов. — А почему вы спрашиваете?

— Просто так. Мы давно не виделись и не работали вместе.