Надежда ''Дерзкого'' - Файнток Дэвид - Страница 19

• Предыдущая
• 19/96
• Следующая

Аманда то и дело приглашала в гости кого-нибудь из пассажиров, а однажды спросила, не буду ли я возражать, если она пригласит на чай офицеров. Наш полет продолжался шестнадцать месяцев, и я не мог предложить ей других развлечений. Поэтому пришлось скрепя сердце согласиться. Правда, я попросил устроить чаепитие не в каюте, а в одной из комнат отдыха. Она не возражала. Пришли все приглашенные, кроме Филипа Таера. Он прислал вежливый отказ с извинением, сославшись на недомогание. Аманда показала мне его записку, и в глазах ее был молчаливый укор.

Близилось время следующей стоянки. Я начал готовиться к торможению недели за три. И все это время у меня в мозгу сидела занозой одна мысль. Однажды, проворочавшись всю ночь без сна, я с утра отправился в гардемаринскую каюту.

По традиции командиру не положено входить к гардемаринам без стука, если только речь не идет о проверке.

Я постучал. Дверь открыл Дерек. Увидев меня, он вытянулся в струнку.

– Вольно, мистер Кэрр!

– Входите, сэр.

– Спасибо. – В каюте кроме Дерека был только Филип. – Мистер Таер, мне нужно с вами поговорить. – В глазах его появилась тревога, смешанная со страхом, и у меня на душе стало совсем скверно.

– Дерек… Мистер Кэрр, вы не будете возражать, если мы с мистером Таером поговорим здесь наедине?

– Нет. Конечно, нет, сэр. – Дерек быстро завязал галстук и натянул китель. – Чувствуйте себя как дома, сэр. – Он поспешно вышел.

– Сэр, мой отказ прийти к вам… Не сочтите за неуважение… – извиняющимся тоном произнес Филип. – Я…

– Нет, – оборвал его я. – Вы правильно сделали, что не пришли. Порядочные люди не ходят в гости к тому, кто их выгоняет и оскорбляет. – Он покраснел, а я набрался духу и буквально заставил себя извиниться: – Филип, я пришел попросить прощения за то, что наговорил вам тогда у себя в каюте.

– Пожалуйста, сэр, не надо…

Я перебил его, стремясь побыстрее выговориться:

– Однажды в вашем присутствии я сделал мистеру Тамарову замечание, напомнив о необходимости соблюдать офицерскую вежливость. Но то, что я позволил себе с вами, хуже всякой невежливости.

– Ваша реакция, – пролепетал Филип, запинаясь, – была вполне естественной, сэр, я понимаю, что вы тогда чувствовали…

– Знаете, Филип, дело не только в допущенных мною оскорбительных выражениях, а в самом отношении к вам. Теперь я понял свою ошибку. Вы, как и любой другой офицер, можете заходить ко мне в гости. Брать на руки моего ребенка. – Мои щеки пылали, но я выдержал его взгляд. – Филип, речь идет только о наших с вами отношениях. Вы можете говорить мне все что угодно, я не рассержусь. Наши личные отношения не скажутся на служебных. Еще раз прошу прощения за то, что вел себя неподобающим образом.

– Вам не за что просить у меня прощения, сэр, вы имели полное право…

– Никто не вправе поступать так со своими товарищами! – горячо возразил я. – Так же, как ты был не вправе давать Дереку и Алексу наряд за нарядом, без конца посылать их на скамью для порки. Жестокость и злоба вообще непростительны! Никому! Никогда! – На меня что-то нашло. Я не мог себя сдержать.

– Выходит, я переусердствовал? – едва слышно промолвил Филип, как бы спрашивая у самого себя, и снова поднял на меня глаза. – Спасибо, что пришли. – И, помолчав, добавил: – Мне очень неловко, сэр, но раз уж вы требуете, я скажу. Я вас прощаю. И давайте больше не будем об этом, сэр. Мне правда очень неудобно. – Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.

Теперь мне стало не по себе. Хотел уйти, но не знал как. Нельзя же просто повернуться и молча драпануть из его каюты! Моя рука сама потянулась к нему, а Филип, секунду поколебавшись, пожал ее и не выпускал. Сам он не мог первым протянуть мне руку. Самовольно прикоснуться к командиру значило нанести ему тяжкое оскорбление.

Я сидел в кресле на капитанском мостике. Мне не давала покоя мысль, зачем адмиралу Тремэну понадобилось целых семь стоянок вместо двух. Напрасная трата времени и топлива. Каждый раз после выхода из сверхсветового режима корабли должны маневрировать, чтобы вся эскадра собралась вместе. Это требует много горючего.

Реактивные двигатели работают на жидком водороде и жидком кислороде, которые образуются в результате разложения воды электролизом. Разумеется, электролиз воды требует огромного расхода электроэнергии, но ее у нас в избытке – она вырабатывается бортовой термоядерной электростанцией. Схема, казалось бы, надежная. Но весь вопрос был в воде. Тратить ее попусту было незачем. Ведь путь до Надежды неблизкий. На стоянках расходуется не только драгоценное горючее, то есть вода, но и время. На сбор эскадры в условленном месте уходит несколько дней, потому что скорость прыжка у кораблей разная и они в это время не видят друг друга.

Оставалось лишь вздыхать. Ничего не поделаешь, я сам выбрал военно-космическую службу, а долгие скучные полеты – ее неотъемлемая часть.

– Вакс, передайте сигнал готовности к торможению, – приказал я.

По всему кораблю включились системы оповещения, экипаж засуетился. Отключилось все, кроме систем жизнеобеспечения. Герметичные двери, разделяющие коридоры на секции, были задраены наглухо. Пассажиры сидели по своим каютам. Эконом с помощниками ходил по коридорам, проверяя, все ли помещения плотно закрыты.

Наконец все было готово, и я начал торможение. На экране вспыхнули мириады звезд. Связь с окружающим миром восстановилась.

– Мистер Кэрр, проверить наличие на пути объектов! – приказал Вакс.

– Есть, сэр! – Пауза. – Объектов на пути корабля нет, сэр.

– Мы опять прибыли первыми, – сказал я, – и опять придется всех ждать.

Через двое суток неподалеку от нас вынырнул корабль с командиром Дражинским на борту. Это был «Орленок». Он приблизился к нам на положенное расстояние и остановился. Через несколько часов появилась «Свобода».

В ожидании остальных кораблей я провел три дня и три ночи в центре управления. Отдохнуть в каюте удавалось лишь изредка. Я сидел в кресле на мостике и клевал носом, а однажды, чтобы не подавать подчиненным дурного примера, ушел к себе. Я разделся, лег и, несмотря на плач Нэйта, мгновенно уснул.

Но через несколько минут Аманда стала меня тормошить. Ничего не понимая, я замотал головой, пытаясь стряхнуть сон.

– Что случилось?

– Вставай, дорогой, ты спал прямо на рации. Алекс вызывает тебя в центр управления. Срочно.

– Авария?! – всполошился я, схватил рацию и заорал в микрофон: – Что случилось?!

– Прибыл «Дерзкий», сэр. Адмирал Тремэн вызывает вас каждые две минуты, – доложил Алекс.

– Бегу! – Ругаясь, я наскоро натянул мундир и понесся как сумасшедший. От выброса в кровь изрядной дозы адреналина в голове был туман.

Примчавшись на мостик, я сразу увидел побагровевшее от ярости лицо адмирала.

– Командир Сифорт для доклада явился! – отрапортовал я.

– Где вас черти носят, Сифорт?! – загремел адмирал. – Ждать прибытия флагмана надо здесь, а не в койке! Почему вместо вас мне докладывал какой-то сопливый лейтенант?!

Алекс залился краской.

– Уснул, сэр, виноват. – В голове так еще и не прояснилось.

– Посмотрели бы сейчас на вас ваши чудища. Сифорт! – рычал Тремэн. – Для чего я отправил ваш корабль первым?! Почему не следите за обстановкой?!

– Виноват, сэр, – повторил я. Что еще мне оставалось?

– Предупреждаю: еще одно нарушение – и вы больше не командир.

– Прошу прощения, сэр. – Я не стал оправдываться, боясь от обиды наговорить лишнего.

– Чем извиняться, лучше исполняли бы свой долг! Я еще разберусь с вами, когда проинспектирую «Свободу»!

– Так точно, сэр.

Последних моих слов Тремэн уже не слышал, потому что прервал связь.

– Вот придурок! – ткнул Алекс в экран. – Как только такие ослы…

– Молчать! Никогда… Слышите? Никогда не критикуйте вышестоящего офицера в моем присутствии. Понятно?

– Так точно, сэр.

– Даже первогодка-кадет не позволил бы себе ничего подобного, мистер Тамаров, – кипятился я. – Приказы адмирала не подлежат обсуждению!

• Предыдущая
• 19/96
• Следующая