Не чужие дети (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 19

Желваки заходили снова.

– Не у тебя одной бывают проблемы.

– Не у меня одной. Но я свои проблемы стараюсь решать и уж точно не хватаюсь за бутылку. Ты понимаешь, что творишь?! Понимаешь, что из-за тебя опека может забрать у меня детей?!

Он молчал, изо всех сил стискивая челюсти. Молоко начинало греться, кухня наполнялась мягким запахом наших уже начавших стираться из памяти совместных завтраков. Найдя остатки кофе, я попыталась включить кофемашину. Только включаться она не захотела. Судя по высохшим подтёкам, за всё это время никто и не подумал почистить её.

Тишина угнетала. Я чувствовала присутствие Антона, его направленный на меня взгляд и старалась не обращать на это внимания. Вычистила засохший кофе, засыпала в закипевшее молоко хлопья овсянки и только после этого повернулась к бывшему мужу. Он сидел на диване и действительно смотрел на меня.

– Послушай, Антон, – со вздохом начала я, – я всё понимаю. Но у меня тоже не лучшие времена. Если у тебя проблемы на работе, обратись к отцу. Уверена, он поможет тебе. Я хотела…

– Не поможет, – вдруг сказал он резко.

Взгляд стал больным. Антон качнул головой, а у меня внутри всё так и оборвалось. Во рту пересохло, в душе поселилось нехорошее предчувствие.

– У меня нет денег на ипотеку, Еся. И отца больше нет.

Антон замолчал. Я тоже стояла, не зная, что сказать. Что вообще говорить в таких случаях?! Если бы сама не похоронила родителей и сестру, отделалась бы соболезнованиями. Только не нужны они, эти соболезнования. Нет в них ничего, кроме бессмысленных букв.

– Они с матерью давно хотели слетать в Австралию. Океан, все дела… Слетали. Матери стало плохо в воде, отец попытался её вытащить… – Он с шумом втянул носом воздух, а я дышала через силу и слёзы.

Кофемашина затихла, каша начинала побулькивать, и надо было помешать её. Но я не могла даже поднять руку.

– Несколько дней врачи пытались откачать отца. Страховка толком ничего не покрыла, я отдал всё, что у меня было отложено. Но ни черта не вышло. Ни черта, Еся. Три дня назад батьку отключили от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Смерть мозга.

– А мама? – почти шёпотом спросила я.

Он отрицательно мотнул головой, и воздух совсем кончился.

– То есть она тоже…

Антон не ответил. По его глазам всё было и так понятно. Каша начала шипеть, и я на автомате взяла ложку. Помешала. Скатившаяся слезинка упала в овсянку, потом ещё одна. Я добавила ванильный сахар. Так всегда готовила моя мама. Антону нравилось, а мне… Мне нравились праздничные блинчики его мамы. С маслом и икрой. И ещё с яблоками и шоколадом. У Антона с детства было всё – достаток, родители, перспективы. А теперь…

– Я даже полететь к ним не мог, Есь. Метался, искал деньги. Всё бы отдал, чтобы их спасти. А знаешь, что самое паршивое? – Он подошёл и, взяв за локоть, повернул меня к себе лицом. – Перед их отлётом мы поцапались. Отец сказал, что я желторотый идиот. Что у меня была прекрасная жена и двое готовых детей, которых я мог растить, как своих. Что я всё прохерачил и ему стыдно за меня. Я его послал тогда. И мать послал. – Он невесело усмехнулся. – Н-да… послал. Видишь, как оно бывает. А теперь всё чужое. Или я всем чужой. Есь, может…

Я сразу поняла, куда он клонит. Не скрывая слёз, отрицательно мотнула головой и высвободила руку.

– Прости, Тох, но нет. К тебе я не вернусь. Никогда.

Он скривил губы. Похоже, другого он и не ждал. Вернулся к дивану и сел, уставившись в невидимую точку на окне.

Я поставила перед ним кофе и тарелку с ароматной кашей. О том, чтобы заикнуться о своих деньгах, речи уже не шло. И выбора у меня не было. Снова.

Я должна найти работу – хорошую, высокооплачиваемую и очень быстро. Это значит одно – мне всё-таки придётся поговорить с Азаровым. Причём сегодня. Сейчас.

***

Выйдя на улицу, я набрала номер Михаила, но он не ответил. Ни в первый раз, ни во второй, ни когда я, выйдя из ближайшего к бизнес-центру метро, набрала снова.

На месте Михаила тоже не оказалось.

– Если он не тут, тогда где? – спросила у вытирающей пыль в приёмной практикантки. Видимо, услуг клинингового агентства Азарову оказалось недостаточно.

– Я не знаю… – замялась она. – Я…

Понятно.

Не спрашивая разрешения, я открыла так и лежавший на моём бывшем столе ежедневник. Пролистала несколько страниц.

Точно! Я же видела пометки и совсем забыла: несколько дней в неделю у нашего Ящера в это время бассейн. Недоступен для звонков, для встреч и всего прочего. Даже для кофе с орешками.

***

Бассейн располагался неподалёку от бизнес-центра. Удобно, особенно когда времени впритык. Да что там, разве Азаров сделал бы что-то неудобное для себя любимого?

Из мыслей не шёл Антон. Его мама и папа. И сам Антон, ставший вдруг похожим на осиротевшего ребёнка. Когда я уходила, он опять мрачно усмехнулся, но о том, чтобы я вернулась, речи не завёл. Я попросила его больше не пить и сказала, что заеду через несколько дней. Просто проверить, как он и сварить кашу. Без претензий на большее. Он пообещал взять себя в руки и решить проблему с ипотекой. Наверное, когда-то именно поэтому я и вышла за него – он умел отвечать за свои поступки.

– Вы меня искали? – спросил вышедший ко мне мужчина в футболке и спортивных штанах. Администратор бассейна – этакий мачо с картинки.

– Да. Мне нужен Михаил Азаров, – повторила я, наверное, раз в десятый. – Я его личная помощница.

– Он просил никого к нему не пускать.

– Ко мне это не относится, – внаглую соврала я. – Скажите ему, что пришла его помощница. – Посмотрела выразительно. – Если, конечно, не хотите лишиться своей должности и вот этого вот, – показала на бейджик. – Возможно, вы не в курсе, но Михаил серьёзно относится ко всему, что касается работы. Скажите ему, что это касается командировки в Таиланд.

Подумав, администратор всё-таки повёл меня за собой. Когда он открыл передо мной ведущую к самому бассейну дверь, я обомлела и одновременно пришла в негодование. Бассейн был огромным – пять дорожек метров по пятьдесят – и никого, кроме рассекающего воду Ящера.

Медленно подошла ближе. Взлетающие в воздух брызги искрились в ярком свете ламп.

Остановившись возле края бассейна, я стала ждать. Михаил доплыл до конца дорожки и, не останавливаясь, развернулся. Так раз пять или шесть, пока наконец-то не заметил меня. Только он подплыл, у меня начали подрагивать колени. Опять, будь он неладен!

Капли воды на смуглой коже, рельеф мышц…

Рывком он снял очки и положил мне под ноги. Прищурился.

– Что ты здесь забыла? – спросил грубо.

На мне было платье. Простое, до колен, а вот колготок не было. Так и казалось, что он, не дотрагиваясь, задирает на мне подол.

– Что ты здесь делаешь? – повторил он ещё жёстче.

– Пришла сказать, что лечу с вами в Таиланд. Во сколько вылет?

– Ты так уверена, что ещё мне нужна?

– Да.

– И почему же?

– Потому что я лучшая. А вы выбираете для себя только лучшее.

– У тебя же были личные планы.

– А это к делу не имеет отношения. Теперь мои личные планы – вы.

Есения

Он усмехнулся. Ничего не ответив, доплыл до лестницы и поднялся, стянув шапочку. И раньше-то его сила и мощь зашкаливали, я чувствовала их всякий раз, оказавшись рядом с Азаровым, сейчас же они вовсе были неприкрытыми. Во всех смыслах. Во рту пересохло, я покрылась испариной. Хотелось думать, что это из-за влажности возле бассейна, а не из-за Азарова.

– Ты далеко не лучшая, Сеня, – сказал он вкрадчиво, тихим рокочущим голосом, от которого по рукам поползли мурашки. – Я уже нашёл тебе замену. Но так и быть, дам тебе возможность меня переубедить. – Теперь он будто снимал платье с моих плеч. Одним взглядом, всё так же, не касаясь, а я едва не придержала ткань у выреза.