Дядя самых честных правил 4 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 2

— Кто знает, Иван Герасимович, посмотрим, как обернётся.

Я не стал продолжать эту тему и перевёл разговор на дела батареи. Не мне обсуждать генералов, тем более я знал по опыту — внешность порой бывает обманчива до крайности.

В Сорбонне мне как-то случилось быть свидетелем одного случая. Молодой дворянчик из обедневшего рода гулял в трактире и задел безобидного сухонького старичка. Тот возмутился бестактностью юнца и длинно выругался на него хитрым морским загибом. Дворянчик, будучи в подпитии, вспылил и вызвал старика на дуэль. Окружающие попытались было пристыдить, мол, негодно драться с пожилым человеком, но старик сам стал настаивать, желая защитить свою честь. Дуэль состоялась немедленно возле трактира и продлилась ровно две секунды, за которые старик заколол молодого наглеца. Оказалось, что это был ле сьер Жирар, автор книги «Новый трактат о совершенном владении оружием, с посвящением королю».

Так что я бы не стал оценивать Салтыкова по неказистой внешности. Кто знает, какие сюрпризы может подкинуть человек, служивший ещё Петру.

Ужинать мы закончили уже в сумерках. Корсаков любезно предложил мне поселиться в его палатке — места здесь много, да и ему не будет скучно в одиночестве. Я не стал отказываться и согласился. Так что засыпал под могучий храп Корсакова и далёкие выкрики часовых.

* * *

Утром я проснулся до рассвета. Поднялся, вышел из палатки и встал как вкопанный. На меня накатило странное ощущение: я чуял, как гончая перед началом охоты, что сегодня будет много крови, ужаса, криков и смертей. Точно мне нашёптывал это знание кто-то за левым плечом.

Несколько минут я стоял без движения, не в силах сдвинуться с места. И лишь голос Васьки вывел меня из ступора.

— Вашбродь, случилось что? Раненько поднялись, не играли подъём-то ещё.

— Всё нормально, Вася. Люблю рано вставать. А ты чего поднялся так рано?

— Мундир ваш почистил, вашбродь. С вечеру темно было, а сейчас и не мешает никто.

Я кивнул ему и спросил:

— Вода есть? Умыться бы не помешало.

— Только холодная, вашбродь. Если желаете, могу подогреть…

— Давай какая есть.

Я скинул рубашку, наклонился, и Васька стал лить воду мне на шею и спину. Ах, хорошо! Холодная вода мигом выбила из меня всё наваждение, разгоняя кровь и прочищая голову. Фыркая и разбрызгивая капли, я помылся по-походному до пояса и растёрся полотенцем. Хорошо, и хорошо весьма!

После водных процедур Васька подогрел воду и побрил меня. Я надел свежую рубашку, накинул чистый мундир и пошёл на всякий случай проверить орудия. И до сигнала побудки успел подзарядить все Печати, благо вокруг стояла тишина и никто не мешал.

Не успел я вернуться к палатке, как примчались четверо драгун и привезли «близнят». Тех самых, что я переделал в походе с Суворовым. Всадники доложили, что пушка переходит в моё полное распоряжение, и умчались. Пришлось договариваться с Корсаковым, чтобы «бесполезное» орудие осталось под моим началом и чтобы он выделил несколько солдат для его обслуживания.

— Ну, если вам угодно, — пожал тот плечами. — Надеюсь, вы знаете, что делаете. По мне, так бесполезная игрушка.

Ничего, увидит её в бою, сразу переменит мнение.

После завтрака Корсаков отправился в штаб корпуса, а я познакомился с молоденькими безусыми прапорщиками, назначенными в батарею командирами орудий. Естественно, никто из них деланной магии не понимал, но худо-бедно стрелять умели. Я их немного просветил насчёт орудий и посоветовал в бою слушать опытных унтеров, пока сами не наберутся опыта.

Майор вернулся и сразу вызвал меня в нашу палатку.

— Пруссаки уже у Цюллихау. Не пройдёт и пары часов, как они будут здесь.

Однако вовремя Салтыков успел сконцентрировать силы. Не сделай он этого, Первый корпус уже попал бы под удар в одиночку.

— Нам приказано готовить позиции и ожидать нападения неприятеля. Идёмте, Константин Платонович, посмотрим, где нам предстоит сражаться.

* * *

Позиция для батареи мне понравилась. С возвышенности огонь вести проще, сектор обстрела выбран удачно. Жаль только, что мост через реку скрыт небольшим холмом.

Пушки уже подвозили, а слева от нас, чуть в отдалении, обустраивались ещё две батареи из Обсервационного корпуса. Только у них были новые «единороги», вроде тех, что я снаряжал Печатями под Петербургом, а у нас старые двенадцатифунтовки. Но я в своих пушках был уверен и готов поспорить, что мы будем стрелять ничуть не хуже шуваловских зазнаек.

Не успели мы полностью подготовиться, как рядом начали выстраиваться пехотные полки. Очень хорошо! Мы обработаем противника издалека, а то, что от него останется, будет добивать пехота.

— Константин Платонович, — подозвал меня Корсаков, — я уезжаю в штаб корпуса. Вы остаётесь за старшего, проследите за готовностью батареи.

— Так точно, господин майор!

Пришлось заняться наведением порядка и вразумлением зелёных прапорщиков, чуть не наделавших глупостей. От этого увлекательнейшего занятия меня отвлёк подбежавший унтер.

— Вашбродь, пруссаки!

— Заканчивайте, — кинул я последнему расчёту, — и пальник, пальник не бросайте под ноги. Сломаете — заставлю «поджигать» руками.

Я прошёл между пушек, остановился перед орудиями и вытащил из кобуры small wand. Нарисовал в воздухе два Знака на расстоянии семи ладоней и по-быстрому соорудил магическую подзорную трубу.

Ага, точно пруссаки! Из-за холма длинной змеёй выползала колонна вражеской пехоты. Стройные ряды, блестят начищенные пуговицы на мундирах, офицер на вороном коне размахивает рукой. Ну что, господа, началось!

Перед своим первым большим сражением я не чувствовал волнения совершенно. Быть может, оно станет и последним, только это меня не беспокоило: со смертью я знаком лично, так что ничего страшного. Прорвёмся!

Глава 2

Небо Пальцига

— Батарея, шаржеруй! По команде ядром заряжай!

Примчавшийся на позиции Корсаков лично командовал орудиями. Первые номера расчёта, солдаты-гантлангеры, смочили щётки банников в вёдрах с водой и сунули их в стволы пушек, больше для охлаждения орудий, чем для прочистки от гари.

— Заряд в дуло!

Вторые номера загрузили ядра.

— Прибей заряд!

В ход пошли длинные колотушки-прибойники, которые доводили ядро до запальной камеры.

— Наводи!

Третьи номера кинулись проверять наводку, подкручивая винты подъёмного клина.

— Пали!

Четвёртые номера расчётов опустили пальники, на концах которых почти в видимом спектре пылали «фитильные» Знаки.

Выстрелы орудий прозвучали слитным залпом. Орудийные расчёты кинулись к пушкам, вкатывая их обратно на позиции. А Корсаков вглядывался в подзорную трубу и качал головой.

— Третье орудие! Взять ниже, сказал же. Мазилы!

Майор чуть наклонился ко мне, собираясь что-то сказать, но не успел. Из-за строя прусской пехоты вынырнули три всадника. Не надо было иметь особый Талант, чтобы почувствовать — сейчас нашу батарею будут бить магией. Вон, даже воздух перед ними колышется, будто от невыносимой жары.

— Офицеры! — Корсаков поднял руку. — Щиты к бою!

Прапорщики, безусые юнцы с ущербными Талантами, бросились к пушкам. Для таких слабосильных магов служба в артиллерии — отличный шанс сделать армейскую карьеру. Тем более в обычное время они только и делают, что бездельничают, всю работу с орудиями тянут унтеры. А вот во время боя хоть в отставку подавай — офицер обязан прикрыть орудие даже ценой своей жизни.

Молодые офицеры встали рядом с пушками и начали распускать «зонтики» щитов. Я заметил, как они прикладываются к небольшим фляжкам, передёргивая плечами, будто от уксуса. Точно! Мне Диего рассказывала про это: есть специальные настои, помогающие держать защиту. Но крайне не рекомендовала пользоваться, чтобы не мучиться потом магическим «похмельем».