Жена алого императора (СИ) - Боталова Мария - Страница 60

Разозленный Фьёр все-таки подобрался к наставнику незамеченным и со злости клюнул его в макушку.

После того, как поняла, что опасности на самом деле больше нет, я убрала крылья. И все равно вылетела с тренировочной площадки метеором, пока не наговорила лишнего. Все внутри кипело.

Как он посмел? Как посмел причинить боль Фьёру?!

Отчасти я, наверное, понимала, что наставник прав. Не зря орденцы получаются такими… хм… изворотливыми и способными – все благодаря жестокому обучению. Об их чувствах, о боли, которую им причиняют, никто не задумывается – важнее подготовка. Вот и наставник решил пренебречь правилами безопасности, чтобы заставить нас с Фьёром поверить в настоящую угрозу и показать себя. Отчасти он прав, но если я не возьму себя в руки сейчас же – кого-нибудь точно покусаю!

– А я – заклюю, – добавил раах со злостью.

– Стася! – меня окликнул Роуэл. Я остановилась, повернулась к нему. – У меня есть кое-что для тебя. Вернее, для Лили.

Феникс бодро шагал ко мне и улыбался.

Я вспомнила, что несколько дней назад предложила один вариант возвращения Лиилы в семью. Алоэне очень не хватало любви и заботы – поэтому мы сблизились, когда я дала ей желаемое. Лиила совершенно точно не видела в ордене ничего хорошего. Стоит показать ей, как хорошо может быть в семье. И один из пунктов программы – это рассказы о детстве.

Светлейший знал правду, но со своей стороны обещал подыскать что-нибудь подходящее. Роуэл же считал, будто у меня, как и всех орденских воспитанников, не осталось воспоминаний, потому что их стерли.

– Я придумал, что можно рассказать ей! Ты не занята? Можно сходить к Лили прямо сейчас.

– Пойдем, – согласилась я.

Фьёр спускаться в темницы не захотел и отправился полетать вокруг дворца. Решил, что если Роуэл меня сопровождает, а Лиила сидит за решеткой, то мне ничего не угрожает. Я отпустила рааха, прекрасно понимая, как ему важно отвлечься и успокоиться. Что может быть лучше свободного полета над горными вершинами, расщелинами и пропастями? Мне даже самой захотелось. Но проведать Лиилу – тоже вариант неплохой, чтобы отвлечься.

По пути Роуэл рассказывал:

– В детстве мы, конечно, не хотели с вами играть и чаще отталкивали. Но сами не обижали и другим не давали. Вот однажды к нам во дворец наведались темные раахи с детьми.

– Дети темнейшего?

– Хм… нет. Другие. Нам с Аграоном тогда было лет по десять. А вам, получается… тебе пять, Лили три. Мы увидели, как темные дразнят Лили. Отобрали у нее игрушки, не отдают. Ты пыталась защитить, но тебя толкнули – ты упала и разревелась. Ух мы тогда и надрали им задницы! Лили потом ходила за нами хвостиком несколько недель, все повторяла, что мы ее герои. Учитывая, что говорила она плохо, звучало как-то… «гиоли» вроде. Забавно. Как думаешь, этот рассказ подойдет?

– Для начала – вполне. Особенно, если добавить подробностей. В ордене ее вряд ли кто-то защищал.

– А тебя? – Роуэл перестал улыбаться и заглянул в мое лицо. – Тебя в ордене кто-нибудь защищал?

– У меня была подруга, – уклончиво ответила я и замкнулась. Что еще могу сказать, если ничего не знаю о жизни Алоэны? Пусть Роуэл думает, будто я не хочу об этом говорить.

– А это что? – Роуэл коснулся моего плеча. Я поморщилась от острой боли.

– Жесткая тренировка.

– Слишком жесткая, – феникс качнул головой. – Я думал, что у нас только с мужчинами тренируются до крови. Давай подлатаю.

Роуэл прекрасно владел техниками исцеления, так что с небольшим порезом справился быстро.

Мы спустились в темницы, прошли по коридору. Стража поклонилась нам, не задавая вопросов. Вошли в отдельную камеру.

– Лиила, я сегодня не одна, – предупредила на всякий случай. Все же именно я заходила к Лииле – остальные старались держаться от нее подальше. Странно, учитывая, что для меня она никто.

Роуэл сразу как-то стушевался, занервничал, но порог переступил. Ах да, наша милая Лили чуть не убила его. Можно понять, почему феникс не хочет к ней! Но молодец, что все же постарался и пришел вместе со мной. Будет гораздо лучше, если он сам расскажет свои воспоминания, чем я буду пересказывать события, которые не проживала. Получится фальшиво.

– А, недобиток, – усмехнулась Лиила, поднимаясь с кушетки.

Роуэл вздрогнул. Я пожала ему руку, желая приободрить.

– Хорошо, что не убила. Теперь у меня на одного визитера больше. Это ты Алоэна, уговорила его? Такое впечатление, будто я никому здесь не нужна. Только тебе, – она притворно вздохнула. – Хотя странно. Я ведь и тебя отправила на верную смерть.

Роуэл передернул плечами. Понимаю. Лиила говорит и ведет себя, как настоящий монстр. Но… она ведь за решеткой, а мы на свободе. Она – надломленный ребенок, который не помнит, как ее любили.

– Скучаешь, Лили? – поинтересовалась я, давая время Роуэлу прийти в себя.

– Нет, что ты. Сидеть в четырех стенах неделями и месяцами – занятие крайне увлекательное.

– А чего бы ты хотела? Я хочу помочь тебе. Скрасить эти серые дни. Может быть, книги? Вышивка? Вязание? У тебя есть увлечения?

– Как будто ты не знаешь, – фыркнула Лиила. – В ордене может быть одно увлечение – побеждать. А еще сражаться, убивать, подставлять, обманывать, отравлять. Иногда травиться самим на потеху преподавателям.

– Ты пыталась отравиться?

Конечно, я понимала, о чем Лиила говорит. Учат в ордене жестко. Помимо того, что накачивают ядами для выработки иммунитета, еще и заставляют пить те яды, на которые иммунитета нет – чтобы было ограниченное время на поиск или составление противоядия. Мотивация беспроигрышная, что уж тут сказать.

Но… в словах Лиилы мне почудился какой-то скрытый смысл. Надлом.

– Да, пыталась. Когда еще было маловато иммунитета – специально траванулась. Сдохнуть хотела. Но знаешь… почему-то сдохнуть мне не дали, а потом еще и в карцер отправили. Вот там я чуть не сдохла от обморожения и заражения крови… милое было времечко, – Лиила усмехнулась.

Роуэл передернул плечами. М-да, после таких слов рассказ о радужном детстве как-то не вписывается.

– Может, ты хочешь разводить растения? – предположила я, не дрогнув. – Правда, неядовитые. Совершенно безопасные. Это можно устроить.

– Интересным образом ты переиначиваешь мои слова, – Лиила прищурилась. – Нет не хочу. У меня страсть только к ядовитым! Я на прогулку хочу, Алоэна. Увидеть солнечный свет, ощутить его нежные прикосновения. Может быть, взять в руки снег. Посмотреть, как он растает от тепла моих ладоней… Вдохнуть полной грудью свежий воздух. Вот чего я хочу. Невмоготу уже сидеть в четырех стенах.

– Обещать не могу, но я поговорю со светлейшим. Узнаю, насколько это возможно.

– А темных фениксов вы видели? – неожиданно спросил Роуэл. – Ну… когда учились.

Лиила вперила в него мрачный взгляд. Да, на ней по-прежнему метка, которая не дает говорить. Все эксперименты по снятию метки, конечно же, проводят не на ней.

– Мы тогда даже о фениксах не знали, – ответила я. – А с Лиилой чувствовали родство магии, но не понимали, что бы это могло значить. Таких темных я не припомню.

– Темные фениксы – те еще засранцы! – заявил Роуэл.

Он решил не рассказывать Лииле историю из детства, а рассказать ее мне, как будто в продолжение разговора о темных фениксах. Но так, чтобы Лиила слушала. Она, конечно, отпускала едкие комментарии в своем монструозном стиле, но Роуэл все же справился с задачей. И я, кажется, справилась. Потому что моей задачей было создать хотя бы частичку домашней, уютной атмосферы тепла и заботы. В камере да в компании с Лиилой это оказалось непросто, но мы с Роуэлом разговорились и немного даже расслабились, демонстрируя родственные чувства.

В следующий раз я решила устроить чаепитие. Нужно будет еще светлейшего зазвать. И пусть Лииле принесут чай с чем-нибудь вкусненьким. Будем вытаскивать ее из этого страшного мира, где она одна и никому не нужна. Пусть почувствует себя частью настоящей семьи.