Изобретение прав человека: история - Хант Линн - Страница 30

Адамс не верил всерьез в то, что женщины или дети потребуют избирательные права, однако его пугали последствия предоставления права голоса людям, не имеющим собственности. Не было ничего проще, чем выступать против «каждого малого без гроша за душой», намекая на более абсурдные требования, которые могли предъявить те, кто находился еще ниже на социальной лестнице[162].

Закрепляющие основные права и свободы документы, принятые в недавно образованных Соединенных Штатах и во Французской Республике, оперировали такими понятиями, как «люди», «граждане», «народ» и «общество», не разграничивая политическую правоспособность. Еще до составления французской Декларации прав человека и гражданина проницательный аббат Сийес, один из авторов конституции 1795 года, призывал разделять естественные и гражданские права граждан, с одной стороны, и политические права, с другой. Женщин, детей, иностранцев и тех, кто не платит налоги, необходимо считать «пассивными» гражданами. «Лишь тех, кто содействует становлению общества, можно назвать настоящими пайщиками великого общественного предприятия. Только они являются по-настоящему активными гражданами»[163].

Долгое время по другую сторону Атлантики проводили в жизнь те же принципы. Тринадцать колоний отказывали в праве голоса женщинам, афроамериканцам, коренным жителям Америки и гражданам, не имеющим собственности. Так, в Делавэре избирательным правом были наделены исключительно совершеннолетние белые мужчины, которые владели пятьюдесятью акрами земли, прожили в Делавэре два года, родились в США или приняли американское гражданство, не признавали главенство Римско-католической церкви и считали, что книги Старого и Нового Заветов имеют божественное происхождение. После провозглашения независимости некоторые штаты смягчили цензовые ограничения. Например, Пенсильвания предоставила избирательные права всем свободным совершеннолетним налогоплательщикам, независимо от размера выплачиваемого налога, а Нью-Джерси на короткий период разрешил голосовать женщинам. Тем не менее в большинстве штатов оставались в силе имущественный ценз и ограничения, основывавшиеся на вероисповедной принадлежности, по крайней мере некоторое время. Джон Адамс выразил преобладавшую в то время точку зрения следующим образом: «человеческая природа настолько несовершенна, что лишь немногие из тех, кто не владеет никакой собственностью, способны на собственные суждения»[164].

Основные хронологические этапы на пути признания прав тех или иных групп граждан гораздо легче проследить на примере Франции, поскольку политические права здесь были определены национальным законодательством, а не новообразованных Соединенных Штатов, где предоставление прав регулировалось каждым отдельным штатом. С 20 по 27 октября 1789 года депутаты приняли ряд декретов, определявших необходимые для предоставления избирательного права условия: 1) быть французом по рождению или стать им путем натурализации; 2) достичь совершеннолетия, в то время – 25 лет; 3) прожить в определенном кантоне не менее одного года; 4) платить прямой налог в размере не меньше местной трехдневной заработной платы (для выборщиков размер налога был выше); и 5) не быть слугой «на жалованье». Требований, касающихся вероисповедания, расовой и половой принадлежности, депутаты не выдвигали, однако, само собой разумеется, женщины и рабы в расчет не принимались.

В последующие месяцы и годы депутаты обсуждали каждую отдельную категорию, и в конце концов большинство из них получили равные политические права. Мужчин-протестантов, а также представителей всех профессий наделили избирательными правами 24 декабря 1789 года. Евреи стали равноправными гражданами 27 сентября 1791 года. 15 мая 1791 года Национальное собрание приняло декрет, уравнивающий в правах с белыми часть (но не всех) свободных чернокожих, которые, однако, уже 24 сентября того же года их лишились. 4 апреля 1792 года права чернокожих восстановили, тогда же было провозглашено равенство всех свободных людей независимо от цвета кожи. 10 августа 1792 года избирательные права получили все мужчины, проживающие в европейской части Франции, кроме слуг и безработных. 4 февраля 1794 года Национальный конвент отменил рабство в колониях и наделил всех бывших рабов правами, которые обеспечивала Конституция, по крайней мере на бумаге. Несмотря на беспрецедентное расширение политических прав еще недавно бесправных групп населения, женщины так и остались ни с чем: политические права во время Французской революции им получить не удалось. Однако они смогли добиться равных прав при разделе наследства и права на развод.

Великая Французская революция, как никакое другое событие, способствовала выявлению внутренней логики прав человека. Депутаты, сталкиваясь с необходимостью воплощать свои возвышенные идеалы в законы, сами того не подозревая создали своего рода шкалу того, что возможно и представимо. Никто заранее не знал, когда и какие именно группы окажутся в центре их внимания и каким образом будет решена их судьба. Однако со временем стало ясно, что наделение правами некоторых групп (например, протестантов) представить гораздо легче, чем получение этих прав другими группами (женщинами). Согласно логике процесса, стоило только обсудить права группы, располагавшейся высоко по шкале представимого (мужчины, владеющие собственностью; протестанты), как неизбежно на повестке дня оказывалась группа, принадлежащая к той же категории, но занимавшая менее выигрышную позицию (мужчины, не владеющие собственностью; евреи). Логика процесса необязательно приводила к равномерному и линейному развитию событий, но в долгосрочной перспективе она шла именно в этом направлении. Так, противники предоставления прав евреям использовали пример протестантов (в отличие от евреев они, по крайней мере, были христианами), чтобы убедить депутатов отложить обсуждение вопроса об их правах. Тем не менее не прошло и двух лет, как евреи получили равные права, отчасти потому, что благодаря открытым дискуссиям появилась сама возможность представить себе, что они эти права получат.

Если проследить механизм действия этой логики, становится понятно, что, казалось бы, метафизический характер Декларации прав человека и гражданина на практике оказался весьма ценным активом. Именно потому, что конкретика в ней не учитывалась, обсуждение общих принципов в июле – августе 1789 года помогло запустить такой ход мысли, который в итоге способствовал выработке более радикальных интерпретаций необходимых деталей. В декларации четко излагались универсальные права людей и общие политические права французского государства и его граждан. Однако в ней не устанавливались конкретные цензы для осуществления активного избирательного права. Институту правительства необходимо было перейти от общего к конкретным деталям; с назначением выборов срочно потребовалось определить цензы для голосования и пребывания на каком-либо посту. Преимущество того, чтобы начинать с рассмотрения общих положений, стало очевидно, как только на повестке дня оказались конкретные вопросы.

Протестанты были первой группой, чья идентичность оказалась в центре внимания депутатов. В ходе этой дискуссии сформировалась устойчивая характеристика всех последующих дебатов: группа не может рассматриваться отдельно от других. При обсуждении протестантов нельзя было не вспомнить о евреях. Аналогичным образом, рассмотрение прав актеров заставило говорить о правах палачей; прения вокруг прав свободных чернокожих естественным образом привели к спорам о правах рабов. Авторы памфлетов о правах женщин неизменно сравнивали их с неимущими мужчинами или рабами. Даже полемика по поводу возраста совершеннолетия (в 1792 году его понизили с двадцати пяти лет до двадцати одного года) вызвала сравнения с детством. Статус и права протестантов, евреев, свободных черных или женщин в значительной степени определялись их местом в широком ряду групп, образующих общественную систему.