Прикосновения (СИ) - Снежная Катерина - Страница 19

Люди пили, болтали, вглядывались в сотовые, не подозревая о том, что ничтожное количество шептунов в мире бьются за то, чтобы убрать арктиков с пути развития человечества. Чтобы мир вновь стал прежним, таким, где все равны и у всех есть одинаковые шансы. Может им все равно? Может зря мы это все делаем?

- Продолжим? – спросил Ниршан, наблюдая за сомнениями на моем лице.

Мы вернулись за наш стол, продолжить партию.

Прошли дебют, середину и серьезно задержались на эндшпиле. Люди приходили и уходили. Некоторые останавливались у их столика, наблюдали какое-то время, оценивали расстановку фигур, шансы на победу. Официанты приносили еду и напитки, уносили пустую посуду.

Ближе к полуночи, Максима терла красные глаза, хмурилась, глядя на оставшиеся фигуры. Ниршан готов был сжалиться, если бы на кону не стояли высокие ставки.

- Все кончено, вьяна, - сообщил он, ставя мат ее королю. - Победа.

Вымотанная, уставшая, она рассмеялась. Подняла на него не верящие глаза, со слезами, горькие. Она не могла поверить. Не могла принять поражение.

Зато он мог. Ниршан выдохнул с облегчением.

Вьяна принадлежит ему. Не нужно уговаривать и убеждать, манить посулами и выяснять, на что она может пойти, а на что нет.

Ниршан не мешал оплакивать проигрыш. Довольный собой, он закурил, рассматривая сквозь дым и прищур глаз желанный приз. Медовая, сладкая, покорная и убитая горем. Завтра по Риму понесутся сплетни о том, как вьяна проиграла себя арктику. Ждал, пока она возьмет себя в руки, а слезы не перестанут капать с подбородка.

- У нас два часа, до обмена, - сказал он. – Сейчас за твоими вещами, после в шаттл.

Он оплатил счет. Провожать их вышел весь персонал. Ниршан видел, как мужчины жалели Максиму, женщины завидовали ей. Как ни странно, никто не осуждал.

В машине она приняла случившееся. Подозрительно скоро, что не могло его не радовать. Она разглядывала улицы города, людей, гуляющих допоздна и сидящих в кафешках. Ниршан взял ее за руку, сжал неотзывчивую ладошку, заставляя повернуться в его сторону. Она раздавленная поражением, смотрела на него во все глаза, как смотрят в обрыв, в пропасть, собираясь прыгнуть. И молчала.

- Я тебя не обижу. Верь мне.

Ниршан не выпускал ее руки из пальцев. Отогревал отчаянье, посылал через кожу ласковые обещания. Всю невысказанную страсть, что чувствовал. Хотелось большего, много большего, буквально в номере отеля. Шальные, соблазнительные мысли кружили голову. Но было столько дел и обязательств.

Максима собрала вещи, в одну спортивную сумку.

Они отправились в путь. Уже в шаттле она пропустила чей-то звонок, обозначенный, как отец. Ниршан сделал мысленную пометку, выяснить, кто ее отчим.

Сегодня на площади он видел троих неизвестных. А еще чувствовал их намерения, вкушал агрессивный цвет настроения. И следили они не за ним. В кофейне появлялись люди, присматривали. Ниршан осознавал, девчонку пасли спецслужбы. Но не их, не Гуй Ли. Своих, он знал. Легенда с удочерением и студенчеством вызывала недоверие, но требовалось увести ее из Рима. Домой. В безопасность. На свою территорию. А там они поговорят.

- Ты знаешь, что за тобой следят?

- Нет, - сказала неубедительно. Возможно, знает, что пасут, но не знает, кто именно.

Они вылетели. В положенное время очнулись в телах друг друга. Первые пару секунд смотрели на свои тела с любопытством.

- Странные чувства, - Максима, протянув руку, трогала (Ниршана) саму себя. – Будто фокус.

- А зачем тебе нужна была таухуа? Ты создала столько проблем этой выходкой, до сих пор не разгреблись.

Она поморщилась.

- Надеялась, скинуть зацепившуюся Инь в Инь.

Ниршан покачал головой, да он тоже думал, как только начал понимать, хоть что-то в случившемся.

- Пробовал. Не работает.

- Жаль, - Максима огорченно вздохнула. – А что еще пробовал?

- Только это.

- Ну, тогда что тянуть? Не хочу больше откладывать, - заявила девушка, и легко словно перышко потянула Ниршана (свое тело) на себя.

Дичь полнейшая! Никогда Ниршан не ощущал себя более странно и нелепо. Что бы его, вот так за грудки и на себя. Это она, что удумала? И тут он понял, осознал ее намеренное прикосновение.

- Э-э-эй, - от неожиданности он нервно рассмеялся, махом оказался сидящим на коленях у своего тела. – Убери руки с моей задницы! Грудь не тронь.

Отчего у него жуткий визг в голосе?

- Подожди, прыткая какая.

Кому расскажи, засмеют до скончания веков. Он в теле девушки, ладно, но все остальное. Это же им будут владеть, его будут иметь. Потому, что девчонка в его теле абсолютно беззастенчиво мяла его (тело Максимы), нахально поглаживала, трогала, где хотела.

- Таак, не пойдет, - дал со всей силой газу назад, вскочил на ноги, ощущая потрясающую беспомощность. – Мы так не договорились.

Веса в теле Максимы килограмм под пятьдесят, а у Ниршана все девяносто. То, что она его завалит, он ни секунды не сомневался. Разница почти в два раза. Выставил упреждающе руки вперед.

- Давно, придумала?

Она усмехнулась, тоже встала. Выходит, решила отомстить за шахматы.

- Через два часа, я потребую возмездия.

Ниршан не верил глазам. Максима раздевалась (точнее его тело). Вот же, огребет по полной, по попе и не только по ней. Потом. Она уже скинула все вместе с трусами, бесстыжая насильница. Он телом, красив, как статуя Давида Микеланджело, но вот сейчас, вот именно в этот момент ему хотелось принять другую позу. Родена. Такую мыслительную, задумчивую.

- Я в следующих сутках отыграюсь. Не упрямься. Я собираюсь узнать, что это такое, - уговаривала девчонка.

На ее губах играла коварная улыбка. Все понимает, и собирается воспользоваться ситуацией.

Древний арктик возмутился до глубины мужской натуры, до сути своего естества. Ощутил, как внутри, в душе расшатываются тысячелетние устои стабильной уверенности в себе. Она вообще берега видит!? Она с ума сошла? Он отомстит за поруганную честь. Он не даст себя ни в каком теле. В этот момент ему захотелось сделать фэйспалм. Попробовать она хочет, экспериментаторша блин, а у него травма до конца бессмертия. Навсегда. Определенно, он хочет секса, желает ее, но не так.

- Давай, - выставил кулачки в стройные бока, встал в боевую стойку.

Девчонка остановилась, разглядывая гиганта, принадлежащего вообще-то Ниршану.

-Чего он висит? - озадачилась.

Попрыгала на месте. Тот не реагировал, продолжив расслабленное существование.

- И как это понимать? – спросила возмущенно, так как добро не оживало. – Что требуется делать?

Ниршану хотелось ржать в голос.

- Можешь станцевать, - предложил он, видя растерянность на своем лице (то есть Максимы). Себя хотеть, не одно и то же, чем кого-то.

- Ты импотент? – разобиделась Максима, водя бедрами, пытаясь сплясать ламбаду.

Перец вольно покачивался в такт и признаков жизни не подавал.

Правильно, хоть что-то в его теле преданно до конца ему. Так-то! Ниршан испытал отеческую гордость за перец, наблюдая со злорадством за движениями плясуньи.

- Блин! Блин! Блин, - она круто замерла, не отводя настороженного взгляда от неработающего органа. Ожил, наливаясь кровеносной силой, задвигался. – Да-а-а! Давай милый. Работай!

С лица Ниршана (то есть Максимы) сползла улыбка. Вот почему так всегда. Он смотрел и мысленно матерился. Ничего больше не остается, как защищаться. Она вон уже разговаривает с дружком, будто он сам. Максима подняла на него сверкающие глаза, разводя руки: смотри, какая я молодец.

Из ее груди, из тела Ниршана в области солнечного сплетения отделилась искра. Насыщенная, сияющая, как частица энергии и потянулась к телу Максимы.

- Что это!? – подняла в изумлении взгляд. – А-а-а. Душа!?

Его Ниршан не ожидал увидеть. Внутри все оборвалось. Затяжелело. Опустилось вниз напряженным комом, от ощущения беды. Смерти. Ниршан переменился в лице.