Взводный (СИ) - Берг Александр Анатольевич - Страница 20

Тут дверь кабинета открылась, и показавшийся майор ГБ спокойно не произнёс:

— Товарищ лейтенант, я настоятельно прошу отпустить вас своего сотрудника, с ним я ещё поговорю о его профессиональной пригодности.

Обернувшись и не отпуская особиста, я в свою очередь спросил новое действующее лицо.

— А вы товарищ майор кто сами будете?

— Я? Я начальник особого отдела армии, майор государственной безопасности Нестеров. Так что, отпустите моего подчиненного или нет?

— А он после этого глупости делать не будет?

— Какие глупости?

— Ну к примеру попробует достать своё табельное оружие и выстрелить в меня. Мне ведь в таком случае придётся просто убить его, а потом у нас с вами лишний геморрой будет на отписки по этому происшествию.

— Думаю не будет, Шалыгин, ты ведь не будешь глупить?

— Нееет.

Еле слышно послышалось от лейтенанта.

— Ну хорошо товарищ майор, надеюсь хотя бы дисциплина у ваших подчиненных не хромает.

С этими словами я отпустил особиста. Тот, как только я его отпустил, сполз на пол, но впрочем почти сразу слегка пошатываясь и крепко ухватившись за стол, встал.

— Я с тобой Шалыгин потом разберусь, а вы товарищ лейтенант пожалуйста пройдите со мной в мой кабинет.

Поняв, что лейтенант глупить не будет, я спокойно повернулся к нему спиной и двинулся к выходу из кабинета. Майор уже вышел и ждал меня снаружи, в коридоре. Закрыв за собой дверь, так, на всякий случай, мне так просто спокойней было, я отправился следом за начальником особого отдела армии. Наконец мы пришли, его кабинет был явно больше, сев за стол, майор предложил сесть мне рядом, после чего спросил:

— Лейтенант, чай будешь?

— Буду, а если ещё и что-то ещё к чаю, то совсем хорошо будет, а то я позавтракать не успел, как пришли, так меня сразу в штаб армии дёрнули.

Майор, сняв трубку телефона, распорядился, и вскоре нам принесли по стакану горячего и крепкого чая, а также по горке бутербродов. Всё это время майор просматривал какие-то бумаги, не обращая на меня внимания. Спокойно выпив чай с бутербродами, майор видимо тоже ещё не ел, так что мы на пару позавтракали в его кабинете, после чего отставив пустой стакан, майор произнёс:

— Ну давай лейтенант, рассказывай, откуда ты такой шустрый и наглый выпорхнул.

— Известно откуда, из окружения, а от куда ещё, есть правда ещё одно пояснение, но оно того, неприличное.

— Знаешь, таких наглецов, как ты я вижу в первый раз, что бы особый отдел ни в грош не ставили, да ещё сотрудникам в их собственных кабинетах угрожали и нужные показания выбивали.

— А тут товарищ майор или пан или пропал, если бы я начал играть по вашим правилам, то сейчас из меня выбивали бы признание во всех смертных грехах. А знаете, что тут самое печальное?

— Что?

— То, что мало того, что массу невиновных командиров и бойцов к расстрелу приговорят, и это тогда, когда на фронте порой каждый человек на счету, а то, что такие деятели ни одного действительного шпиона не поймают. Вся их деятельность вместо пользы, одно большое вредительство. Я не спорю, ваше ведомство крайне нужное, и делает очень важную работу, вот только работники, тут точно по поговорке — заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьёт.

— Что поделать, грамотных людей не хватает. Но давай вернёмся к нашим баранам. Расскажи-ка мне, как ты из взводного считай, в командира полка превратился.

Интересно, сколько ещё раз мне тут придётся повторять свою историю, правда и этот майор ГБ судя по всему вполне адекватный и не спешит с ходу записывать меня во враги народа. Снова начал с момента своего попадания в это время и это тело. Рассказывал подробно, стараясь ни чего не упустить, а майор время от времени спрашивал меня почему я поступил именно так, а не иначе. Время летело незаметно, я как раз наконец закончил описывать свои приключения, а ведь со стороны это именно так и выглядело, когда в кабинет постучался боец, который и сообщил майору, что прибыло высокое начальство. Тут и меня затребовали под их грозны очи, так что пришлось идти, и что было просто отлично, так это то, что меня не стали разоружать.

Лейтенант вышел, а майор Нестеров остался, он задумчиво смотрел вслед лейтенанту. Чувствовалась в этом лейтенанте непонятная чужеродность, что-то в нём было, вот только что? Ещё вчера вечером он получил донесение от капитана Щукина, тот подробно по телефону рассказал ему про странного лейтенанта, что вышел со своим подразделением в расположение штаба его полка. Напрягало полное отсутствие у этого лейтенанта страха перед органами, он не боялся применять против сотрудников силу и можно было не сомневаться, при необходимости он не колеблясь применит и оружие. Вот только как он можно сказать на глазах Щукина уничтожил своим подразделением прорвавшихся немцев, а затем показал ему пару действенных способов по выявлению вражеской агентуры, откуда он мог это знать. Да, он очень странный, но с другой стороны так проводить внедрение, это уму непостижимо, ведь он уже нанёс противнику огромный урон и совершенно ясно, что дальше он будет служить не при штабе, а в строевых частях, так что агент из него ни какой. Конечно, всё, что рассказал Нестеров кажется бредом сивой кобылы, но ведь и проверить это не сложно, достаточно просто расспросить его бойцов и командиров.

А Щукин молодец, хоть и лопухнулся с этим лейтенантом, но утаивать это не стал, понял, что всё равно со временем эта история выплывет, так лучше самому рассказать в выгодном для себя свете, чем это узнают через третьи руки и неизвестно как перевранным. Конечно необходимо будет приглядывать за этим Прохоровым, но было у Нестеров чувство, что немцы ещё хлебнут горя от этого лейтенанта.

В кабинете командующего армией, куда меня провели, кроме него самого были ещё два человека, это оказались начальник штаба генерал-майор Варенников и член военного совета армии генерал-майор Колесников. Я узнал об этом чуть позже, а пока пришлось в очередной раз рассказывать свою эпопею, честно говоря уже начал чувствовать себя попкой, который по желанию хозяина говорит одно и тоже. Слушали меня очень внимательно, временами перебивая, когда задавали вопрос или просили объяснить причину моих действий. Но чувствовалось, что отношение их ко мне благожелательное, так что надеялся на то, что мне хоть немного плюшек всё же дадут. Наконец, когда я закончил описывать свои приключения, меня милостиво отправили к своему отряду, но с наказом прибыть снова вместе с командным составом отряда к пяти часам дня сюда в штаб, за это время высокое начальство соизволит решить что со мной делать, вот и поведает своё высочайшее решение. Выйдя из штаба, сел в свою вездеходную эмку и велел водителю ехать к себе. За моё отсутствие мои архаровцы времени зря не теряли и к моему приезду в лесу уже был разбит полноценный полевой лагерь. Наши и трофейные палатки установлены, неподалёку дымили полевые кухни, а техника была укрыта под деревьями, так что с воздуха было ни чего не видно. Мне тоже палатку установили, офицерскую, немецкого командира батальона и даже с походной мебелью и на дощатом настиле. Собрав командиров, сначала выслушал доклад по части, всё было в порядке, а затем уже сам сообщил о вызове в штаб армии. Со мной должны были ехать начальник штаба, начальник разведки, старший политрук и командиры дивизионов и второго батальона. Пока я разбирался у себя, в штабе армии после моего отъезда состоялся серьёзный разговор.

— Ну, и что скажите? — Спросил у присутствующих, командир 26-ой армии, генерал-лейтенант Костенко.

— Знаешь, Фёдор Яковлевич, — Начал первым член военного совета генерал Колесников. — Честно говоря, всё это кажется приключенческой историей от Майн Рида или Луи Буссенара. Простой лейтенант, Ванька-взводный, за пару недель из остатков разбитого батальона в тылу противника сбивает механизированный полк и успешно громит его. Совершено нереальная история.

— Согласен Дмитрий Емельянович. — В свою очередь сказал начштаба. — Только проверить это очень легко, достаточно просто расспросить его бойцов. Все врать не будут, да и про уничтожение стационарного аэродрома проходила информация, штаб фронта интересовался, кто мог это сделать.