Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века - Чуковский Николай Корнеевич - Страница 44

Но капитан Филипп ничего не сказал французам.

Он привык держать свои соображения при себе.

— Вас просит к себе капитан Лаперуз, — обратился к нему пожилой офицер, рука которого была забинтована и подвешена к груди.

Филипп прошел вслед за лейтенантом Бутэном в капитанскую каюту.

По радостному лицу Лаперуза капитан Филипп понял, что Англия и Франция находятся в мире.

— Вы едете на родину, капитан Филипп? — спросил Лаперуз по-английски.

Лаперуз во время последней войны побывал в английском плену и там научился говорить на английском языке.

— Да, я возвращаюсь из Австралии в Ливерпуль, — по-французски ответил Филипп.

Капитан Филипп во время последней войны побывал во французском плену и там научился (правда, далеко не в совершенстве) говорить по-французски.

— У меня к вам просьба, — сказал Лаперуз. — Будьте так любезны, отвезите в Европу мои письма.

— С удовольствием.

— Вы очень меня обяжете, — продолжал Лаперуз. — Прежде чем отправиться домой, я должен осмотреть берега Австралии, посетить Новые Гебриды и острова Дружбы. На это уйдет по крайней мере год. Вы вернетесь в Европу на целый год раньше, чем я. А я обещал морскому министерству при каждом удобном случае оповещать его о моем плавании и о моих открытиях.

Взглянув в глаза своему гостю, Лаперуз понял, о чем тот думает. Капитан Филипп думал, что, если фрегаты еще год пробудут в Тихом океане, они никогда не вернутся домой.

— Нас постигли большие несчастья, — продолжал Лаперуз. — Мы потеряли пятьдесят человек, и всё самых лучших моряков. Вместе с ними погиб и командир «Астролябии», капитан де Лангль. Теперь «Астролябией» командует один из лейтенантов. Вот уже два месяца нас не оставляет цинга. «Буссоль» скоро превратится в больничную палату. Здоровые выбились из сил, недосыпают, недоедают и все же не могут справиться со своей работой. А отдохнуть им удастся только на родине — через два года. Но мы не унываем. Мы знаем, что плавание вокруг земного шара не увеселительная прогулка. Мы либо выполним возложенные на нас поручения, либо погибнем. Ведь мы не унываем, Бутэн?

— Не унываем, капитан, — ответил Бутэн.

Капитан Филипп пообедал на «Буссоли», распил с Лаперузом заветную бутылку бургундского, хранившуюся в кладовой фрегата, взял пакет с письмами и отправился к себе на корабль.

Письма он добросовестно доставил в Европу.

Это была последняя весть, которую прислал о себе капитан Лаперуз. С тех пор в Европе ничего не слыхали ни о капитане Лаперузе, ни о его фрегатах.

Прибыв в Лондон, капитан Артур Филипп передал письма Лаперуза Британскому адмиралтейству.

Лорды Адмиралтейства не торопились отправлять их в Париж. Англия после путешествия Кука смотрела на все тихоокеанские земли как на свои будущие колонии. Отношения с Францией были скверные. За последние десятилетия англичане несколько раз воевали с французами и теперь готовились к новой войне.

Письма Лаперуза в Лондоне были вскрыты и тщательно изучены. Это изучение заняло много месяцев. И только после этого их отправили по адресу во Францию.

А между тем во Франции произошли необычайные события. Власть короля, дворян и Церкви заколебалась. Началась революция.

14 июля 1789 года толпа парижских ремесленников и рабочих взяла приступом крепость-тюрьму Бастилию. Были отменены все дворянские привилегии. Дворяне толпами бежали за границу. Напуганные революцией монархи принимали их радушно и обещали им поддержку в борьбе с восставшим французским народом. Вся Европа угрожала войной революционной Франции.

Где уж тут было помнить о капитане Лаперузе, исчезнувшем в Тихом океане!

Но один человек не забывал о нем. Этот человек был адмирал д’Антркасто, тот адмирал д’Антркасто, который сам хотел плыть в Тихий океан вместо Лаперуза. Лаперуз не вернулся в срок, и д’Антркасто решил, что с ним случилось несчастье.

Письма Лаперуза, привезенные капитаном Филиппом, попали наконец, после долгих мытарств, во французское Географическое общество. Прочитав их, ученые поняли, что уже тогда, когда письма эти писались, экспедиция находилась в катастрофическом положении. Решено было разыскать исчезнувшую без вести экспедицию и, если возможно, оказать ей помощь. На этом особенно настаивал ботаник Ла Биллардьер, друг физика Ламанона, убитого жителями Самоа вместе с капитаном де Ланглем.

Ла Биллардьер был знаком со многими членами Национального собрания и уговорил их поднять вопрос о помощи Лаперузу. Национальное собрание 9 февраля 1791 года постановило отправить в Тихий океан два корабля — фрегат «Поиск» и бриг «Надежда» — и поручить им отыскать экспедицию Лаперуза.

Узнав об этом постановлении, адмирал д’Антркасто всполошился. Он хотел, чтобы его назначили руководителем экспедиции, посланной на розыски Лаперуза. Впрочем, к Лаперузу д’Антркасто не питал никаких симпатий.

Д’Антркасто был контрреволюционером. Он со злобой следил за успехами революции и приходил в бешенство при мысли, что теперь офицерами могут быть люди простого происхождения. Адмирал ненавидел революцию и боялся, что она не пощадит и его. Он понимал, что ему надо уехать из Франции, пока не поздно, уехать куда угодно, хотя бы в Тихий океан.

Д’Антркасто был убежден, что стоит ему попасть в Тихий океан, как он сразу откроет множество богатых, никому не ведомых земель. Пока он будет плавать по Тихому океану и открывать новые земли, король с помощью иностранных государей раздавит революционеров, вернет дворянам их земли, и все пойдет по-старому. Возвратившись, адмирал д’Антркасто будет пользоваться славою великого мореплавателя до конца своих дней.

И он немедленно решил использовать все свои связи, чтобы его назначили главой отправляющейся в Тихий океан экспедиции. Связи у него были огромные. В морском министерстве еще сидели старые королевские чиновники. Мысль отдать оба корабля под начальство адмирала д’Антркасто им очень понравилась.

Адмирал выбрал себе помощников — таких же монархистов, как он сам. Капитаном брига «Надежда» он назначил своего приятеля, Гюона де Кармадека. А старшим лейтенантом на фрегате «Поиск» был лучший друг адмирала, маркиз д’Орибо. Так же он подобрал и всех остальных офицеров. Сторонниками революции на обоих кораблях оказались только простые матросы да ботаник Ла Биллардьер, сопровождавший д’Антркасто по постановлению Географического общества.

Лето 1791 года ушло на сборы в путь. Это лето было полно бурных событий, и д’Антркасто торопился. Король сделал попытку бежать за границу, чтобы стать во главе эмигрантов, подготовлявших войну. Переодетый лакеем, он вместе со своей семьей тайно выехал из Парижа в старой карете и помчался по направлению к границе. Но недалеко от границы местные жители узнали его, задержали и отправили обратно в Париж. Народ волновался и требовал низвержения короля-изменника. Якобинский клуб, в котором собирались революционеры, составлял петиции, воззвания, призывал к борьбе. Ходили толки о провозглашении республики. Положение сторонников старого режима с каждым днем становилось все хуже.

И д’Антркасто спешил. 28 сентября 1791 года «Поиск» и «Надежда» под начальством адмирала д’Антркасто вышли из Бреста в открытое море на розыски кораблей Лаперуза, покинувших этот порт шесть лет назад.

Едва берега Франции скрылись из виду, как всем стало ясно, что адмирал д’Антркасто не потерпит у себя на корабле разговоров о революции. Сразу же было строго запрещено всякое обсуждение политических событий. Обращение офицеров с матросами круто изменилось. Они не называли их больше гражданами, как в Бресте, они кричали на них и за малейшее непослушание сажали в карцер. Часто устраивались молебны, на которых экипаж должен был просить Бога даровать долголетие папе римскому и французскому королю.