Время иных (СИ) - "Онеста" - Страница 7

Обострённый слух Берущего различил тихие слова.

— Ну вот, деточки мои, закончилась наша разлука… Остался всего один шаг. Как же я по вас соскучилась.

Морщинистые пальцы ласково гладили два маленьких холмика, осторожно перебирали траву, пытались аккуратно расправить стебли. У неё была очень бледная, едва окрашенная красными полосами тень, её путь перерождённой только начинался, если бы женщина смогла справиться с Голодом, то ещё долго оставалась бы в образе человека. Если бы…

Она медленно подняла голову и посмотрела на Берущего. Её лицо оказалось совсем не старым, просто очень бледным и уставшим. По щекам катились слёзы, но губы улыбались. Очень счастливо улыбались. А в ярко-синих глазах плескалась радость.

Сташ до боли в пальцах сжал рукоять меча. Монстры не всегда являются монстрами — это он и раньше знал, но иногда выбор остаётся именно за монстром. Для Берущих выбора не существует.

Женщина кивнула и вновь отвернулась. Сташ резко взмахнул мечом, взмахнул настолько быстро, что загудел разрываемый клинком воздух, а сталь превратилась в размытую полосу. Мышцы заломило от напряжения, а вот удара от соприкосновения с плотью совсем не почувствовалось. Привычное действие, привычный поток энергии, потянувшийся вслед за клинком, только почему так колет в груди, а перед взглядом вместо деревьев мелькают тёмные пятна? Остался всего один шаг…

Сташ с трудом заставил себя не шататься, ноги подкашивались и пришлось замереть на месте, дожидаясь пока отступит неожиданная слабость. И смотреть — женщина лежала уткнувшись лицом в землю, её руки обнимали оба холмика, ладонь правой руки прикрывала до странности чистенькую тряпичную куклу, одетую в нарядное платье. Последнее, что смогла сохранить мать для детей?

Сташ отвернулся, бесполезно думать, что всё могло бы быть по-другому. Это был его выбор, его инстинкт, его предназначение, приведшее отряд Братства в умирающее селение. Наверное, проще было бы не вмешиваться, проехать мимо, не заметить… а сейчас слишком поздно. И уже ничего не изменить.

Ветс с трудом подняла ставший слишком тяжёлым меч, сталь звякнула по черепу гримтона, и клинок соскользнул, не причинив полузверю никакого вреда. Ветс успела тяжело вздохнуть, гримтон протянул лапу и ударил когтями по её по руке, девушка молча отпрянула, на коже остались рваные раны.

Она прикусила губу и, чтобы выиграть время, метнулась за камень. Полузверь что-то тихо ворча, не спеша двинулся за ней. Да и зачем ему спешить?

Их воительниц осталось всего пятеро, её сёстры с таким же отчаяньем и безнадежностью отбиваются от непобедимых противников, земля вокруг усеяна мёртвыми телами людей. Ещё некоторое время назад их отряд состоял из тридцати человек, отряд, который должен был защищать караван обозов.

Что ж, все знали, что любая защита это всего лишь видимость, всего лишь иллюзия безопасности, настоящей была защита только Братством.

Гром обещал, что они их встретят, Крада — их предводитель тогда только кивнула. На помощь Братства никто не надеялся — невозможно быть одновременно во многих местах. А эта четвёрка если где-то кого-то не защищала, то задерживалась, уничтожая гримтонов по пути.

Гром обещал помочь, но все знали, что он не выполнит обещания. Они воительницы, а не беззащитные селяне, такие же бойцы, как и в Братстве. Только вот их мечи бесполезны против гримтонов и другой нечисти, а те, у кого в руках оружие умирают первыми. Они сами выбрали свой путь.

Ветс крепче сжала в руке меч, полузверь пыхтел где-то совсем рядом, пробирался между камнями за своей жертвой. Она знала, что сейчас умрёт. Гримтоны взяли их в кольцо, лишь несколько чудовищ ещё продолжали охоту за живыми, остальные расселись по земле, подтащили каждый по несколько трупов и неторопливо раздирали человеческие тела когтями. Воздух был наполнен чавканьем и хрустом костей.

Может быть, позже кто-нибудь из людей наткнётся на оторванные конечности или растянутые по кустам кишки. Может быть, уцелеют даже головы, конечно если эти твари не слишком голодные. Может быть, к тому времени остатки трупов ещё не растащит лесное зверьё, и тогда по обрывкам одежды кто-нибудь определит, что здесь погиб отряд Крады. Если же нет, то их отряд будет очередным из исчезнувших в лесах Вартиха. Так же как этот караван, понадеявшийся на их защиту и относительно спокойное, как считалось, время года.

Ветс отодвинулась чуть дальше, продлевая мгновения жизни. По руке сочилась густая, тёмно-красная кровь, не переставая капала на землю, образуя небольшие лужицы. Гримтон рычал уже где-то сверху, видимо забрался на камни. Ветс подумала, что сейчас он спрыгнет прямо перед ней, и с трудом подняла меч. Бесполезная защита. Из-за нагромождения камней ей была видна часть дороги, с расположившимися там чудовищами и спины ещё двух воительниц, так же отступающих к камням.

Возможно, она первой заметила, что на дороге что-то изменилось. Гримтоны начали подниматься на лапы, даже оставили недоеденные трупы, все морды повернулись в одну сторону.

Неожиданно на дороге появилась всадница, белоснежный конь почти налетел на группу монстров, резко остановился, попятился. Всадница ударила его по бокам, пустила в сторону леса, пытаясь объехать чудовищ. Непонятный и совершенно бесполезный маневр. Здесь нужно или разворачивать коня и удирать, что было уже не возможным, или остаться на месте и драться, что означало умереть, но умереть сопротивляясь.

Ветс успела заметить, что у всадницы есть меч, возможно, она тоже воительница, только одета как-то странно, вся в чёрной коже. Длинный плащ почти полностью скрывал фигуру, на ногах плотно облегающие сапожки, доходящие ей до колен, обтягивающие штаны, рубашка с высоким стоячим воротничком. Открытой кожи почти не видно, только лицо. Но лицо Ветс разглядеть не успела, поняла только, что всадница молода. Они все умирают молодыми.

Конь встал на дыбы, развернулся на задних ногах к гримтонам боком и рванул к деревьям. Взметнулись чёрные волосы его хозяйки, так контрастирующие с его белоснежной шкурой. Полузвери с рычанием преградили ему дорогу, конь вновь попятился. Всадница натянула поводья, только сейчас выхватила меч, в воздухе блеснуло серебро металла. Когда-то давно считалось, что нечисть боится серебра, но вскоре люди убедились, что они в этом заблуждаются — чудовища не боялись ничего.

Всадницу окружили плотным кольцом. Первый гримтон прыгнул прямо на круп коня, но девушка развернулась в седле прежде, чем лапы полузверя коснулись его белой шкуры. Её меч прочертил в воздухе светящуюся полосу, гримтон сам налетел шеей на лезвие. Меч слишком легко рассёк неподдающуюся стали кожу, углубился — разрезал горло, перерубил позвонки. Белый конь уже повернулся навстречу нападавшему, отступил в сторону, грузное тело повалилось ему под копыта, отрубленная голова откатилась чуть дальше — к лапам замерших тварей.

Ветс с замиранием сердца во все глаза смотрела на всадницу. Она убила гримтона! Убила невероятно легко, почти не напрягаясь, один взмах меча, и вот уже её конь топчет мёртвое тело.

Белоснежный жеребец совершенно без страха наступал на когтистые лапы, бил копытом по дымящейся шее, обагряя себя кровью, нетерпеливо топтался на месте. Всадница с поднятым мечом спокойно смотрела на монстров, сама не нападала, просто ждала. Полузвери, наконец, вышли из оцепенения, один из них осторожно понюхал отрубленную голову, тихо и как-то не уверенно зарычал. Ветс заметила, как они переглянулись, подобрали под себя лапы. Сейчас!

Ветс даже присела, десять чудовищ одновременно взлетели в воздух и бросились на жертву. Жертву?

Мгновение она видела лишь бурые тела, заслонившее собой и коня и всадницу, затем эти тела начали распадаться на части. В разные стороны летели головы, лапы, половинки туловищ. Серебреный меч мелькал с такой скоростью, что окружил незнакомку светящимся ореолом. А когда этот ореол, наконец, погас. Белоснежный жеребец поднялся на дыбы среди кровавого месива изрубленных тел.