Она принадлежит мне (СИ) - Джей Дженна - Страница 20

И тут это случилось. Я почувствовала теплое и липкое ощущение между ног. Стыд поглотил меня, заставляя гореть. Я потеряла контроль над собственным телом. Хотя вокруг не было никого, кто мог бы это увидеть, мне никогда не было так противно от самой себя.

Я была одинока, беспомощна и унижена. Всё, что я могла делать, это плакать и молиться, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь, пришел и спас меня от этого.

Но истерика давно прошла, осталось лишь опустошение и редкое сопение. Ядовитый запах только усиливал охватившее меня отчаяние. То приходя в сознание, то теряя его, я молилась о выходе, о самой мизерной крупице надежды, за которую можно было бы уцепиться.

Мой мозг начинал играть со мной злые шутки. У меня начались галлюцинации. Воспоминания и мысли смешались, создавая сюрреалистическое и ужасающие вещи. Тени начали приобретать зловещие очертания, и я не могла сказать, были ли они реальными или просто плодом моего воображения. Скорее всего это был знак, что становились невыносимо, и мой разум медленно погружался в бредовое состояние.

После просмотра всех этих детективов об убийствах, я проживала его сама. Я не могла не задаться вопросом, чувствовали ли себя так же все жертвы на тех шоу. Одинокие, напуганные и во власти своих похитителей.

Возможно, это была моя судьба. Моё наказание за то, что я поверила в собственное светлое будущее.

Мое зрение затуманилось, а мысли путались.

Время шло мучительно медленно. И вот я лежу здесь, в своих собственных выделениях, не в силах пошевелиться, не в состоянии ясно мыслить.

— Господи, за что? — прошептала я.

Мне хотелось верить, что это всего лишь дурной сон, что скоро я проснусь в своей постели целой и невредимой. Но холодная, суровая реальность ситуации постепенно становилась очевидной.

Я впадала в бессознательное состояние, неуверенная, проснусь ли когда-нибудь снова.

Даже не знаю облегчение это или смертный приговор.

Но сон не был моим спасением, лишь отражением происходящего. Всю ночь или какой бы это не был промежуток времени, меня терзали извращенные кошмары. В какой-то момент я бежала по лесу, убегая от озверевшей лошади, которая гналась за мной. Лицо у животного было человеческое, и исказилось оно озлобленной ухмылкой. В следующее мгновение я падала в бесконечную пустоту раз за разом, больно приземляясь, и с каждым разом меня что-то скидало туда всё с большой силой.

Я просыпалась между кошмарами и пыталась прийти в себя. Но, когда я снова закрыла глаза, ужасы продолжались. С каждым разом они, казалось, становились всё более яркими и реалистичными.

Это был круговорот ужаса и изнеможения, и я не была уверена, сколько ещё смогу это выносить. Мой разум был измотан, и я теряла связь с реальностью.

В один из разов я просыпалась от крика, который, казалось, исходил из глубин моей души.

Каждый раз, открывая глаза, я надеялась снова оказаться в своей постели, забыв это какой очередной кошмар. Но нет, я всё ещё здесь.

Резко я была разбужена звуком шагов, эхом отдававшихся в пустоте. Они медленно становились громче и ближе.

Шаги резко прекратились. Внезапно темноту пронзил ослепительный свет. Я попыталась прикрыть глаза, но мои руки все еще были связаны. Свет приблизился, и как только мои глаза к нему привыкли, я смогла разглядеть силуэт нависший надо мной фигуры.

Это был Айзек, и в руках у него был фонарик.

Я попыталась заговорить, спросить его, чего он от меня хочет, но в горле так пересохло, что с моих губ сорвался только хриплый шепот.

Он приставил палец к своим губам.

Мой разум усиленно работал, пытаясь осмыслить ситуацию.

Что происходит? Чего он хотел от меня?

Его высокая фигура нависла надо мной, и от его пронзительного взгляда у меня по спине пробежали мурашки.

Он был одет в черную толстовку с капюшоном, и его лицо было частично скрыто тенями. Я могла видеть только острые очертания его скул и блеск глаз.

Айзек был первым, что я видела за долгое время, и поэтому мой мозг пытался впить в себя его изображение как можно большое.

Он положил фонарь на пол и открыл бутылку воды, преподнёс к моим губам.

После того как я выпила всё бутылку почти за раз. Он стал уходить.

— Развяжи меня! Мне больно! — мой голос был такой охрипший, что мне лишь оставалось надеяться, что Айзек меня понял.

Он повернулся ко мне, помотал головой и ушёл.

Вскоре он пришёл ещё раз, в этот раз с подносом еды. В животе у меня заурчало, но я все еще была зла.

— Нет, пока ты меня не развяжешь!

Он не ответил, просто повернулся и направился к выходу.

Но ощущение голода, усиленное запахом свежей еды, лишь усилилось.

— Подожди! — Крикнула я. — прости, пожалуйста, вернись.

Айзек вернулся ко мне и сел рядом, держа в руках поднос. Я не могла видеть его лица, но чувствовала на себе его взгляд, пока ела. Это было странно: быть накормленным своим похитителем. Я не знала, чувствовать ли мне благодарность или ужас.

Пока я ела, я всё думала, зачем он это делает. Неопределенность всей ситуации заставляла меня чувствовать себя еще более уязвимой.

Но, несмотря на страх, еда была вкусной, и я поймала себя на том, что смакую каждый кусочек.

Поглощая еду, я чувствовала, что темные глаза Айзека устремлены на меня, изучая каждое мое движение.

Я доела последний кусочек и посмотрела на него, ожидая, когда он уберет тарелку. Но он продолжал сидеть возле, не сводя с меня глаз. Я почувствовала, как по моей спине пробежала дрожь.

— Почему ты так поступаешь со мной? — наконец спросила я, нарушая молчание. — Почему ты держишь меня здесь?

Выражение лица Айзека оставалось холодным и непроницаемым. Он не ответил, но повернулся и вышел из комнаты, снова оставив меня одну в темноте.

Не знаю, через сколько он пришёл в следующий раз, но это было довольно быстро. Айзек принёс мне таблетку. Конечно же, на вопрос, что это он не ответил.

Я не хотела пить, но он был сильнее меня. Айзек держал мой рот закрытым до тех пор, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как проглотить таблетку.

— Айзек, пожалуйста, мне нужно в ванную… Ты не можешь хотя бы на минутку развязать меня?

Я не могла поверить, что теперь это моя реальность. Никогда в ещё жизни я не чувствовала себя такой беспомощной и напуганной.

Пытаясь сохранять самообладание, пока он развязывал мне ноги, было сложно не быть слишком радостной. Я чувствовала на себе его темные, пристальные глаза, когда, спотыкаясь, пыталась встать. Мои ноги дрожали, ослабев от долгого пребывания связанными. Айзек был рядом, чтобы поддержать меня, его мускулистые руки обхватили меня, удерживая на ногах. Я невольно заметила, каким сильным он выглядел, даже в тусклом свете комнаты. Его тело прижималось к моему, и я чувствовала, как его щетинистая щека касалась моей шеи, посылая мурашки по всему телу.

Моя радость была недолгой. Он не стал развязывать мне руки, лишь указал на контейнер в углу комнаты и бочку воды рядом с ним.

— Пожалуйста, прояви хоть немного милости, — взмолилась я. — Позволь мне сходить в ванную. Я не могу выносить это.

Но он не пошевелился, даже не вздрогнул.

Мои руки все ещё были связаны за спиной, поэтому он должен был помочь. Я просто горела от стыда, когда он сел на корточки и потянулся к пуговице на моих шортах. При мысли о том, что он увидит меня такой, мне захотелось уйти под землю, но у меня не было другого выбора.

Своими сильными руками он одним движением расстегнул мои шорты и стянул их вниз, обнажив мое нижнее белье. Я пыталась отвернуться, но не могла, ведь он стоял слишком близко ко мне. Тепло его тела окутало меня, и я почувствовала его дыхание на своей коже.

Айзек был чертовски привлекательным своими пронзительными голубыми глазами и острыми чертами лицами. Это было сложно не замечать, и из-за этого я чувствовала отвращение к самой себе за тот трепет, который он заставлял меня чувствовать.

Как ты можешь быть таким красивым и таким ужасным изнутри?