Сон и явь. Перепутье (СИ) - Лин Брук - Страница 70

— Говорила с любимым? — раздаётся голос Итана позади меня, и я, вздрогнув от неожиданности, поворачиваюсь к нему лицом.

Он стоит с двумя чашками чая, одну протягивает мне, и я принимаю её.

— Думаю, тебя это расслабит, — добавляет он и садится на кресло, стоящее недалеко от гамака.

— Благодарю, — я сажусь напротив него.

— И что он хотел? — бесцеремонно спрашивает он.

— Ты уверен, что знаешь, с кем я говорила?

— Если в твоей жизни только один Лукас, то да, — криво улыбается он.

Я делаю глоток чая. Успокаиваюсь. И только после этого ему отвечаю.

— Он звонил попросить второй шанс, — говорю я честно.

— А ты?

— А я решила последовать твоим словам и не давать второго шанса людям, которые однажды нагадили в мой дом.

— Ты уверена, что не хочешь этого? — он наклоняется вперёд и, не отрываясь, смотрит мне в глаза.

— В доме воняет до сих пор, а я очень чувствительна на запахи, — улыбаюсь краем губ. — Я похожа на мазохистку, которая хочет мучаться от тошноты всю жизнь?

Мои слова его улыбают. И его улыбка единственный ответ на мои слова.

— Как прошла съёмка? — решаю продолжить разговор.

— Всё хорошо.

— Выглядишь уставшим, — разглядываю его с интересом.

Даже в таком помятом состоянии он прекрасен.

— После съёмок с командой занимались перевозкой аппаратуры с того здания.

— Всё перевезли?

— Да. Пока отвезли на склад. Буду думать, что делать дальше, — он устало потирает виски. — Надеюсь, я не спятил и скоро не пожалею о том, что доверился твоим словам.

— Тут уж время покажет.

Я понимаю, что вот-вот, и мы попрощаемся с ним и разойдёмся по разные комнаты. И хоть я и решила, что всё должно идти своим чередом, но соблазн побыть с ним подольше выше любых моих решений.

— Может поедем, я покажу тебе твою будущую школу? — предлагаю ему я.

— Сейчас? — удивляется он.

— Почему бы и нет? — пожимаю плечами.

Он поднимает руку и смотрит на часы.

— Ты не хочешь спать? — спрашивает он.

— Хочу поднять нам настроение.

Он принимает моё предложение, и я с трудом держу свою радость в узде, дабы не показаться чрезмерно счастливой от его присутствия.

Мы закрываем входную дверь на замок и выезжаем в направлении, которое я продиктовала. Всю дорогу я наслаждаюсь его присутствием, каждым его словом и улыбкой. Он возобновляет разговор о Лукасе, о его звонке и моих намерениях. Итан не верит, что моё твёрдое решение не возобновлять отношения с парнем сходится с моим внутренним желанием. Пытается убедить то ли себя, то ли меня, что моё сердце занято Лукасом, и вытеснить его невозможно за такой короткий срок. Мне так и норовит рассказать ему причину, почему расставание прошло через меня с маленькими потерями, но я сдерживаюсь. Понимаю, что неуместно рассказывать ему о его же влюблённости и нашей связи. Не хочу, чтобы он воспринял это, как манипуляцию и попытку выдать желаемое за действительное с моей стороны.

Оказавшись на месте, я вижу то самое место из сна, освещённое уличными фонарями. Здание ещё без облицовки, но его красота и красота всего вокруг, видна даже сейчас.

— С окна твоего кабинета будет видно море, — говорю я, подойдя к нему сзади, пока он разглядывает всё вокруг.

— Предупреждай, прежде чем начинаешь свои пророчества. Я продолжаю их пугаться, — произносит он с усмешкой на губах.

Я лишь улыбаюсь ему в ответ.

— Буду называть тебя ведьмочкой, — смеётся, бросив на меня свой взгляд.

— Во сне называл ёжиком, — не удержавшись, откровенничаю в ответ.

— Правда? Почему?

— Ты считал, что я, как ёжик, боюсь людей и закрываюсь от них.

— А ещё такая же милая.

Его слова действуют на меня сильнее, чем он может себе представить. Это что-то необыкновенное — слышать от него слова, которые он произносил в моём сонном бреду. Улыбаюсь шире своим воспоминаниям. Они окутывают меня сказочным состоянием влюблённости.

— Почему ты так улыбаешься? — с интересом спрашивает он.

— Ты и тогда сказал тоже самое.

— Но ты постеснялась произнести это вслух? — улыбается краем губ.

— Посчитала лишним.

Он поворачивается ко мне лицом и становится напротив. Начинает разглядывать меня, и я смущённо стараюсь найти пристанище своим глазам.

— Многое ты ещё мне не рассказала, посчитав это лишним? — касается моих волос и убирает их за ухо.

Как хорошо, что темно, и он не увидит, как от его прикосновения, мои щёки покрылись румянцем.

Я не успеваю ничего ответить. Нас прерывает звонок на его телефон. Он достаёт его из кармана, и я успеваю заметить на экране: «Кира». Мне становится дурно и трудно дышать. Я слежу за его реакцией и понимаю, что он хочет ей ответить.

— Я подожду тебя в машине, — говорю я и, не дождавшись его ответа, отхожу от него и направляюсь в сторону дороги.

Сев в автомобиль, хочется выругаться. Я испытываю злость то ли к ней, что позвонила не вовремя, то ли к нему, что решил ей ответить. И мои мысли бросаются из стороны в сторону, пока я слежу за тем, как эмоционально он с ней говорит. Они ругаются — это очевидно, но легче от этого не становится. Она вызывает в нём эмоции — вот что важно.

Спустя несколько минут они договаривают, и он направляется к машине. Садится и резко заводит её. В каждом его движении и дыхании чувствуется ярость. И если первые минуты я продолжаю злиться на него, то вскоре эти эмоции заменяет желание его успокоить.

Я кладу руку ему на плечо, он мгновенно реагирует на моё прикосновение, и я чувствую, как расслабляются его мышцы под моей ладонью.

— Всё будет хорошо, как бы банально это не звучало, — говорю я.

— Ты звучишь убедительно, — бросает на меня свой взгляд, а после переводит его на мою руку, что продолжает аккуратно лежать на его плече.

— Потому что верю в то, что говорю, — улыбаюсь краем губ и опускаю руку, хотя хочу прикасаться к нему каждую секунду, проведённую вместе.

— Мы говорили сегодня о моих желаниях. Не хочешь поделиться своими? — не удержавшись, продолжаю я.

— Если ты о Кире, то я не хочу о ней говорить.

— Я о твоих чувствах. Очевидно ведь, что если бы ты не хотел иметь с ней что-то общее, то не стал бы принимать от неё звонки.

— Идёт бракоразводный процесс. Она хочет получить часть квартиры, — с досадой усмехается он. — И долю с ещё не состоявшегося бизнеса.

— Поразительная наглость.

— Поэтому, о каких чувствах, кроме, как о презрении, может идти речь?

— Не стоило принимать сейчас от неё вызов и портить себе настроение.

— Даже не верится, что скоро мне перестанут насиловать мозг.

Мы быстро закрываем разговор о Кире. Оставшуюся дорогу проводим в успокаивающей тишине, которая приятным шлейфом проходится душе.

Доехав до дома, Итан предлагает мне составить ему компанию и выпить кофе на кухне. И хоть я уже не сплю больше суток, но отказаться не могу. До самого утра мы сидим рядом друг с другом за барной стойкой, пьём третий стакан кофе и находим тему за темой для разговоров. Мне нравится погружаться в другое измерение, где есть только я и он. Мне нравится изучать и открывать его с новых сторон. Во сне я не была так заинтересована им, как сейчас. От того, я всё больше задаю вопросов и получаю на них ответы, которых не знала раньше. Он так откровенен и честен, даже тогда, когда его слова приходятся мне не по вкусу. И это лишь сильнее притягивает меня к нему. Какое-то ужасающе прекрасное помутнение рассудка.

Рано утром на кухню входит Дженни. Увидев нас, удивляется и смотрит на часы.

— Вы уже проснулись? — спрашивает она.

Я знаю, что Итан ответит ей относительно честно, поэтому опережаю его:

— Твой брат только вернулся с работы, а меня мучает бессонница, — я встаю из-за стола. — Заварить тебе кофе?

— Лучше чай, спасибо, — отвечает Дженни, ничего не заподозрив. — Я сбегаю пока в душ.

Она уходит, и Итан вопросительно смотрит на меня.