Узоры на твоей коже (СИ) - "Natali_art" - Страница 79

— Гермиона права, профессор. Он солгал. Ему явно есть, что скрывать. И я намерен поехать туда вместе с ней.

— Нет, Драко, — прервала его Грейнджер и повернулась к нему, встретившись с недовольным холодным взглядом. — Здесь мне лучше действовать одной. Так он не будет чувствовать лишнее давление. Не хочу его спугнуть. — Она коснулась свободной рукой его щеки, совсем позабыв о том, что они находились в кабинете директора. От этого касания Драко прикрыл веки и тяжело выдохнул.

— Хорошо, — он кивнул головой и посмотрел ей в глаза с непоколебимой уверенностью и любовью. — Но пообещай, что ты всегда будешь поддерживать со мной связь и говорить, что происходит. Иначе я ворвусь в Министерство и этому Грэшеру будет несдобровать. Я с радостью заставлю его говорить, даже если понадобится применить непростительное.

— Мистер Малфой, — пресекла его Макгонагалл и приподняла тонкие брови. — Забудьте про непростительные и погром в Министерстве. Это не улучшит ваше положение. Пока Гермиона будет там, вы будете продолжать учебу и дежурить.

— Значит, вы меня отпускаете? — Гермиона чуть не подпрыгнула на стуле, но Драко придержал ее.

— Да, я отпускаю тебя. Завтра с утра ты сможешь покинуть Хогвартс, — вздохнула профессор и сняла очки, устало потирая ладони. — У меня нет иного решения, тем более, когда в опасности твои родные. Будь осторожна в Министерстве.

Драко поднялся вместе с Гермионой, и они направились к выходу.

— Мистер Малфой, задержитесь на минутку, — сказала Макгонагалл, и Драко, почти переступив порог, встретился взглядом с профессором. Он обернулся на Гермиону и притянул ее к себе. Быть погруженной в его объятия было некой ценностью, которой она теперь дорожила вдвойне. Втянув его запах, она отстранилась первая и улыбнулась, отступая в коридор.

— Буду ждать тебя в Большом зале, Драко, — шепнула она, на что он кивнул ей и вернулся в кабинет Макгонагалл, став заметно серьезнее.

— Здесь расписание тренировок к предстоящему матчу, — Минерва протянула ему пергамент и Драко легко подхватил лист двумя пальцами. — Вы, как ловец команды Слизерина, должны на них присутствовать, если, конечно, готовы.

— Я готов, несомненно, профессор, — Малфой свернул пергамент и убрал его во внутренний карман мантии, а Минерва невольно заострила свое внимание на его кольце.

— Я вижу, вы…

— Да, мы с Гермионой обручились, — он поднял ладонь вверх, чтобы Макгонагалл отчетливо увидела платиновую полоску кольца.

— Ваши родители знают об этом решении?

— С этих пор я сам принимаю любые решения, профессор Макгонагалл. Они не властны над моей жизнью. Я выбрал ту сторону, которую считаю нужной. Я выбрал человека, которого считаю частью своей жизни. Все прошлые предрассудки более считаю неуместными. Я больше не приверженец безумной идеи о чистоте крови. Это лишь в наших головах. А в моей теперь чистейшая любовь к мисс Грейнджер, теперь уже Малфой.

— А последствия?

— Вы имеете ввиду сбережения в ячейке Гринготтса? — Драко сделал уверенный шаг вперед по направлению к столу Минервы и оперся ладонями на прохладное дерево. Минерва сглотнула и опустила взгляд. — Или вы о полном отречении с последующим выжиганием из семейного древа? — профессор молчала и разглаживала пальцами сухой пергамент перед собой. — Это меньшее из того, что я боялся бы потерять. Если вы беспокоитесь обо мне — не стоит. А с родителями я поговорю позже.

— Твоя мать разыскивает тебя, Драко, — произнесла Макгонагалл и наконец взглянула на юношу перед собой. — Свяжись с ней по каминной сети.

Драко растерянно посмотрел в ответ, мазнув по ее слегка влажным глазам и фыркнул в свойственной ему манере, делая вид, что ему всё равно.

— Хорошо, — подытожил он и оттолкнулся от стола, сделав шаг назад. — Знаете что, профессор? — Драко обернулся, едва задев ручку кабинета. — Единственное, о чем я попрошу вас — не вставляйте палки в колеса Гермионе. Ей очень сложно со всем справляться. Вы были для нее наставником какое-то время, знаю. Но нет смысла открещиваться от неминуемого. Она должна докопаться до истины. Не в этом ли ее самое сильное преимущество? И если для этого потребуется пропустить недели занятий — не вставайте у нас на пути.

У нас.

Это осколками прозвенело в голове Минервы, и она покачала головой.

— Вы вступаете в слишком взрослые игры и хотите поднять на уши Министерство. Это опасно.

— Да черт возьми, — выругался Драко и снова оказался возле ее стола, сжимая ладони в кулаки. Минерва вжалась в кресло и очки на ее носу сдвинулись вниз. Цепочка от них подрагивала от накаленной обстановки. — Мы подростки, но это совсем не значит, что мы не умеем жить. Вы думаете, мы ни черта не смыслим в происходящем? Или полагаете, что Гермиона не справится? Хрена с два! У нее есть я. Ее мать, отец, — Драко осекся и дернул головой в сторону окна. Пазлы витража казались сейчас слишком грубыми и блеклыми. — Вы когда-нибудь кого-то любили, Минерва? — уточнил он, не поворачиваясь к ней, и наблюдая за слабыми бликами солнца по ту сторону стекла. — Вы когда-нибудь были на волоске от того, чтобы потерять кого-то?

— Драко…

— Тогда вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Мы справимся.

Минерва пришла в себя лишь с оглушительным хлопком массивной двери. Несколько пергаментов слетело на пол. Грудь Минервы часто вздымалась от подступивших слез. Того, кого она любила больше всего, не было в живых. Тот, кем она дорожила, теперь лишь приветствовал ее каждое утро с портрета на противоположной стене.

Дамблдор кивнул ей и пригладил бороду. Он не любил, когда она плакала о нем. И она тут же поспешно стерла мокрые дорожки.

***

Тишина гостиной Слизерина нарушалась размеренными гулкими шагами по каменному полу. Драко в который раз отмерял расстояние от дивана к лестнице, не решаясь подойти к порталу камина.

Пламя свечей танцевало в отражении на стенах, отбрасывая уродливые тени от канделябров. Полумрак поглощал большую часть обстановки, засасывая в свои лапы. Драко поежился в тонкой мантии и совершил очередной круг по гостиной. Он ощущал себя разбитым, словно судно, налетевшее на острые зубья скал. Разговор с матерью, который состоится с минуты на минуту, не давал покоя, жжение в груди то пульсировало, то отдалялось, облизывая волнами тошноты в самый неподходящий момент.

Драко, наконец, сел на краешек дивана и, сцепив пальцы в замок, подпер ими подбородок, до рези в глазах всматриваясь в мерцающие угли камина. Он пытался усмирить свои мысли контролем окклюменции, но они не подчинялись ему. До сих пор он не понимал мотивов родителей, так скоротечно объявивших о помолвке. Драко чувствовал себя безмолвной марионеткой в их руках и считал, что не заслужил такого отношения к себе. И уж точно не Гермиона. Она заслуживает спокойствия и счастья, а не того, чтобы подвергаться потрясениям по вине Паркинсон.

— Драко.

Внезапный голос матери вырвал его из задумчивости. Образ проявился в оживившемся пламени и Драко опустил руки на колени. Смятение сменилось горечью и агрессией.

— Зачем? — Его грубый и стальной голос разрезал тишину гостиной. — Снова захотели как лучше, да? — Драко дернул подбородком и выпрямился. — Вы оба гребаные эгоисты.

— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, Драко, — осадила его Нарцисса и вгляделась в глубину гостиной сквозь пламя. Сам Мерлин свидетель, она не желала ему зла и не планировала такой исход.

— А как мне еще реагировать на известие о помолвке, о которой я вас не просил? — Драко хотел было вскочить с дивана, но, переломив себя, выдохнул и сжал кулаки. — Конечно, вам же проще сделать всё как вам кажется правильным и удобным. Но только для себя. Вы ничего не знаете о Гермионе! Вы и понятия не имеете о моих чувствах. Потому что вам никогда не было до них дела.

— Драко, успокойся. — Нарцисса пыталась быть тактичной, но ее слова словно рассыпались, ударяясь о барьер, возведенный ее сыном. — Ты выжег себя с древа, отец был в гневе.