Деваться некуда - Виан Борис - Страница 11

Он выдержал паузу перед тем, как совершенно невыразительно спросить:

— Кстати, а где ты был в тот вечер, когда произошло преступление? То есть в день своего приезда.

В голосе Убивца сквозила недоверчивость, которую он даже не пытался скрыть.

— Я приехал на поезде в пять часов вечера, — ответил я. — Затем пошел прямо домой.

Нарцисс мотнул головой.

— Подумай хорошо. Тебе понадобится алиби. Ты был один?

— Вот уж странное отношение к новоиспеченному партнеру.

Он упрямо повторил свой вопрос, игнорируя элементарные правила риторики:

— Ты был один?

— Тебе нужны свидетели? Салли, Герцог, моя мать… Хочу тебе все же напомнить, что я находился за тысячу миль отсюда, когда убили Эллен Брейстер. А версию о французе ты уже похоронил?

Выщипанные брови Нарцисса приподнялись, он лукаво взглянул на Кармен и, кивнув в мою сторону, объявил, чтобы разрядить атмосферу:

— К счастью, с этим типом у тебя ничего не было… Вблизи очень опасен!

Я поймал взгляд Кармен и прочел в нем то, чего никак не ожидал: страх. Улыбка Нарцисса застыла, он продолжил более жестко:

— Мне нужен список всех девушек, которых ты знал. В библейском смысле, разумеется.

Требование застало меня врасплох.

— Ты — серьезно?

— А ты как думаешь?

— Значит, серьезно.

— Дело серьезное, мой дорогой Фрэнк. Здесь, в Блэк-Ривере, подобные вещи непривычны, и уже начинается легкая паника.

Я покачал головой и задумался. Дам я ему этот список. Впрочем, не такой уж он и длинный. А потом я вспомнил о другой девушке, так обсыпанной веснушками, что я называл ее Божьей Коровкой. К тому же ее звали Вики Вилбэри. Инициалы ВВ^{58}.

Я встретил Вики сразу после разрыва с Элис, то есть Гертрудой, которая начинала, на мой взгляд, чересчур интересоваться дамами и давать пищу газетным рубрикам, специализирующимся на любострастных делах и телах^{59}. Вики являла собой типичный образец папенькиной дочки, наследницы, которая купалась в роскоши и все время гарцевала на лошади. Но самое главное, она была ревнивой фурией, властной и опасной. Помню, как-то вечером, после матча, который наша команда выиграла, мы праздновали с Вики в «Родео». Беатрис, веселая как сорок четыре чижа, заметила меня в баре. Подошла к нам с открытой улыбкой и невинно чмокнула меня в щечку. Вики без всякого предупреждения сильно ударила ее черным стеком, с которым никогда не расставалась. Божья Коровка — зверь свирепый.

— Фрэнк, ну что там со списком?

Убивец терял терпение. Он протянул мне ручку.

Я начал писать… Эллен Брейстер, Беатриция Дрискоул, Элис Стайн, Эстер Грасс, Джудит Грасс, Мэрилин Мун Пак… Возможно, я кого-то и забыл. А Вики не внес в список умышленно. Подозрения Нарцисса меня насторожили, и я решил кое-что предпринять сам. Да, Божья Коровка была помешанной. Она регулярно шарила по моим карманам, отслеживала мои малейшие передвижения и даже грозилась убить и Эллен Брейстер, и Элис Стайн. Красавица, но настоящая мегера. Я не отметал гипотезу о французишке с его колобродящим колибри, но тигрица Вики в роли подозреваемой была не менее убедительна.

И потом, если бы она была в опасности, я поздравил бы себя с тем, что предупредил ее. Признаюсь, что, несмотря на все ее недостатки, я бы не отказался вновь пересчитать ее веснушки, одну за другой, а еще у меня представилась бы возможность выяснить, какое впечатление на нее производит моя новая рука.

Я послал пылкий воздушный поцелуй Кармен, которая все не могла нарадоваться своим карминным туфелькам, одолел семь этажей и вернулся к машине.

Не было еще и полудня: я не видел Вики много лет, но в этот час у меня имелись все шансы застать ее на семейном ранчо, где она занималась лошадьми. Местечко Дестини-Крик находилось в двадцати милях южнее, за Саус-Бэнком. Я тронулся так резко, что своей стальной рукой чуть не выдрал рычаг поворотника.

Через полчаса я уже оказался на ранчо. Ни души. Как смерч я пронесся к конюшням и с визгом затормозил перед центральной аллеей. Безлюдно. Я позвал Вики. Несколько раз. Все громче. Я плохо разбираюсь в коневодстве, самое большее, могу отличить пони от чистокровки, но тогда почувствовал, что лошади какие-то нервные. Внутри, как и полагается, сильно пахло соломой и навозом. А вот запах пороха здесь был совсем неуместен.

Позади конюшни сорвалась с места какая-то машина. Думая, что это Вики, я побежал, чтобы ее догнать. И в этот момент заметил саму Вики, в первом стойле у входа.

Божья Коровка не изменилась. Веснушек у нее не поубавилось. Ее все такие же красивые голубые глаза были удивленно открыты. У меня не хватило духу их закрыть.

Ее черный стек лежал рядом с ней.

В город я возвращался в полном ошеломлении. После Кореи я не видел мертвых так близко, и теперь лицо Вики преследовало меня больше, чем все остальные. Это убийство не оставляло никаких сомнений: какой-то маньяк методично истреблял моих бывших подруг. Я должен был сразу вызвать полицию, эту Джанет Бун, предупредить Нарцисса. Сбежать с места преступления было не лучшей идеей. Но я боялся за следующих кандидаток из моего списка, и время торопило.

Самое срочное теперь — это сестры Грасс. Эстер и Джудит, абсолютно черные близняшки, похожие как две капли воды. Я никогда не мог их отличить, и это приводило обеих в восторг. Они были роскошными. И выказывали самую удивительную техничность, которая мне когда-либо встречалась. Я до сих пор ощущал пальцами их гладкие изогнутые талии и крепкие, как арбузы, ягодицы.

Они вместе держали прачечную на Эсперенс-авеню. Одно из тех заведений, где на витрине написано 24/24 и 7/7, даже если оно всегда закрыто с трех до шести. Но кто же пойдет стирать белье в четыре часа утра? Во всяком случае, когда я приехал в час пополудни, на двери висела табличка с объявлением «Sorry, we’re closed». Раздосадованный, я поплелся обратно к «линкольну». Дойдя до угла с Провиденс-стрит, вдруг засомневался. Мне было трудно представить себе, чтобы сестры бросили пустую лавку и ушли обедать.

Я вернулся. Повернул дверную ручку. Стеклянная дверь была открыта. Дверь в подсобную комнату — заперта. Обошел все. Никого. Я уже собирался выйти, как вдруг на тротуаре с другой стороны улицы увидел мужчину, в котором сразу распознал Нарцисса. Он повернулся ко мне спиной, но в костюме цыплячьего цвета, да еще и бутылочно-зеленой шляпе его нельзя было не приметить. Кстати, я бы хотел знать, случается ли ему вести тайную слежку в таком наряде.

Я смылся по-французски[10] и издали увидел, как он под возмущенные гудки переходит улицу и, не обращая никакого внимания на табличку «Closed», уверенно заходит в прачечную.

Я тронулся и покатил без всякой цели. В конце концов урчание мотора меня успокоило. Я вспоминал, как по возвращении на родину собирался разгуливать этаким опереточным полковником, и вот теперь вокруг меня женщины падали замертво, как зимние мухи. Даже мой старинный приятель Нарцисс смотрел на меня недоверчиво: для него я был совершенно сбрендившим воякой, жалким недотепой^{60}. Кто знает, а вдруг он считает, что война сделала меня способным на все?

Я включил радио. За годы моего отсутствия Хьюго, постоянно чинящий и налаживающий наши автомобили, установил на каждом по шикарному радиоприемнику «Моторолла». Хьюго все время надраивал машины и проверял моторы. Скажем прямо, при таких маньяках самостоятельного вождения, как Вэнис, Салли и Герцог, он подыхал от скуки.

По радио передавали невыносимо слащавый «Tennessee Waltz»^{61}. Я терпеть не мог Патти Пейдж^{62}, эту смазливую блондинку, которая строила из себя контральто. Затем диктор перешел к успеху сказки «Золушки», экранизированной Уолтом Диснеем. На новости о Корее радио поскупилось. Генерал Макартур недавно приказал цензурировать все репортажи, и отныне запрещалось критиковать американские войска и их командование. Журналистам грозил военный трибунал: один парень из «Юнайтед пресс» всего лишь забыл представить свою статью в цензурный комитет и за это просидел целые сутки в тюрьме. В общем, о контингенте Соединенных Штатов в Корее можно было официально писать лишь то, что он там находится. А еще заявлять, что войну мы выигрываем, но, на мой взгляд, мы ее проигрывали; я был готов дать руку на отсечение.