Нелегал (СИ) - Ларин Павел - Страница 38

От трассы нужное нам место находилось в стороне. Сильно в стороне. Свернув в поля, мы сначала ехали по дороге, которая выглядела прилично. Потом по дороге, которая выглядела неприлично. Потом у меня вообще появилась мысль, не заблудились ли мы. Возникло четкое ощущение, что скоро не останется вообще ни черта, кроме полей. Но Комарова водила пальцем по карте и уверенно твердила, истина где-то рядом.

Наконец, когда колея стала еще уже а кочки стали попадаться еще чаще, мелькнул указатель с надписью «Белая Чигла.» Это радовало. Огорчало то, что название написано «от руки» краской, а роль указателя выполняет кривая дощечка, прибитая к палке.

— Ох, ну, ни хрена себе! — Вырвалось у меня и это был самый настоящий крик счастья.

Просто в какой-то момент, еще в районе второго или третьего поля, я точно понял, что рождён для комфорта. Вот такие путешествия на уровне «едем, слава богу, не идем», точно не для меня. Моя задница все-таки привыкла ездить по хорошим дорогам, в хороших машинах. Ну, ладно…не совсем моя в данном случае. Однако все ощущения испытывал сейчас именно я. И эти ощущения были не особо приятными.

От ухабов, на которых подпрыгивал наш железный конь, болело уже все, что способно болеть в человеческом теле. Единственное, машина оказалась на удивление крепкой. Если мне хотелось выйти на улицу, потянуться, а потом послать все на хрен, служебная «Волга» была готова пробежать еще столько же километров по такой же отвратительной дороге. Советский автопром…Ладно, согласен. Тачки неубиваемые.

— Вы иногда так выражаетесь…– Комарова покосилась на меня со странным, очень задумчивым выражением лица.

— Как? — После указателя я стал чувствовать себя значительно бодрее, потому что появилась надежда. Эта чертова деревня существует. Думал, никогда не доберемся.

— Не знаю…непривычно. Вроде бы говорите понятные слова, но интонация…И словечки у Вас иногда странные. Непривычные.

— Это Вы, Александра Сергеевна, просто придираетесь. Вам прямо покоя нет, если со мной не сцепитесь. А мы теперь, между прочим, партнеры. Товарищи по сложившимся обстоятельствам. Нам надо найти нейтральный тон для общения.

Я ответил с улыбкой, но для себя сделал мысленно заметку. Похоже, настолько уже привык к Комаровой, что за языком иной раз вообще не слежу. Это, да. Естественно, какие-то мои поступки или выражения кажутся ей не совсем понятными. Между нами, на минуточку, разница в пятьдесят лет. По хорошему, Комарова могла бы оказаться моей бабушкой.

Я посмотрел на сидящую рядом девушку. Представил ее в этой роли. Вздрогнул и сразу выкинул безумную мысль из головы. Не могу вообразить, как данная особа нянчит детей, не говоря уж про внуков. Когда ей этим заниматься? В перерывах между своими шпионскими фальшивыми жизнями? А потом — до свидания, муж и дети. Мама больше не Комарова, она теперь какая-нибудь Мухина. И вообще, знать вас не знаю, у меня по карте еще три города в запасе. Так, что ли?

— А Вы не хотели бы замуж? — Спросил я вдруг Александру Сергеевну. Причем, сам не пойму, на хрена. Одолело чертово любопытство, наверное.

— Это предложение? Как неожиданно. — Комарова уставилась на меня со значением. Даже сложила руки и прижала их к груди. Издевается, наверное.

— Действительно…Нам с Вами только осталось создать ячейку общества, и тогдв вообще все будет отлично. Я — агент, Вы — дочь агентов. Я — тут. Ваши родители — там. Деда чуть не расстреляли. А еще Вами можно пользоваться, как маленькой личной армией. Вон, бедолага, который в ночи посягал на Вашу честь и жизнь. Лежит под березками, земельку удобряет. Да и меня, хочу напомнить…

— Слушайте! — Комарова моего тонкого юмора очевидно не оценила. — Хватит вспоминать ту ночь. Ясно? Не было цели Вам навредить. Сколько раз это нужно повторить? Планировала только поговорить. И все.

— Ну, знаете, Александра Сергеевна, если бы я всех, с кем планирую поговорить, поил мутными зельями…

Комарова психанула, отвернулась к окну и демонстративно замолчала.

К счастью, наша склока заглохла на начальном этапе. Мы въехали в деревню.

Причем, деревня началась как-то неожиданно. Сначала было очередное поле, а потом — раз! И мы уже едем по улице. Естественно, асфальт или любой другой вид насыпи, отсутствовал, как явление. Зато в избытке имелись куры. Они ходили по дороге с таким видом, словно не куры вовсе, а как минимум — павлины. Я заметил несколько коз, привязанных прямо неподалеку от дворов. Еще были собаки, которые даже не кидались на проезжающую мимо них машину. Они смотрели вслед с таким удивлением, будто кроме телеги, запряжённой в лошадь, ничего и не видели.

Я остановился возле двора, где на лавочке сидели две пожилые женщины. Назвать их старушками не поворачивается язык. Хотя, по возрасту, так и есть. А вот по состоянию души, уверен, они любым молодухам дадут жару. Это было понятно по насмешливым, живым взглядам, которыми тетки смотрели на «Волгу». Старушки-веселушки про таких говорят.

Они слаженно щелкали семечки, которые конвейером с одной стороны рта заходили, а потом, таким же конвейером, с другой стороны выползали шелухой. Процесс шел без перерыва.

— Здравствуйте. — Я выбрался из машины и пошел к теткам, улыбаясь им своей самой обаятельной улыбкой.

— Женька, ирод! Смотри — осторожно! А то опять упадёшь, лестницу сломаешь! — Заорала вдруг одна из них. Я от неожиданности вздрогнул. Просто смотрела она прямо на меня. Так показалось сначала. Но потом сообразил, за моей спиной — палисадник, в котором имелось несколько яблонь. Вот на одной из этих яблонь лазил пацан лет двенадцати. Рядом, опираясь о дерево, стояла лестница.

— И тебе не болеть, коль не шутишь. — Сказала вторая тетка. И это уже точно предназначалось мне. — Чего испужался? Никитишна пацану своему сказала. Помогает ей, видишь? Да дюже парень шебутной. Три раза после его помощи лестницу чинили. Внуков-то у Никитишны четверо, а лестница одна.

— Аааа…– Я с умным видом покивал. Отличная логика. Действительно. Если этот пацан себе шею свернет, есть запасные. То ли дело лестница. Это тебе не абы что. — Сначала не понял. Думаю, почему Женя, когда меня зовут Максим.

Подошел ближе к теткам и протянул им руку. Понятия не имею, как сейчас принято в деревне, но думаю, точно не запястье целовать. В городе все друг другу по-товарищески жмут ладонь. Наверное, в селе тоже. Ну, не кланяться же, в конце концов. Не шаркать ножкой. А уважение выказать надо. Мне так-то необходима информация. Подобные особы всегда в курсе дел. Они знают все про соседей и вообще про каждого жителя села. Именно от таких теток появилось те самые старухи, которые сидят во дворах, оценивая проходящих мимо жильцов на предмет проституции или наркомании.

— Я — Степановна. А это — Никитишна. — Вторая тетка, которая рассказала про внуков подруги, кивнула на соседку. Будто можно ошибиться, когда их тут двое.

— А ты, погляжу, из города. — Никитишна отвлеклась от Женьки, который мог сломать ее лестницу, и посмотрела с интересом на меня.

Потом — на Комарову. Александра Сергеевна, кстати, из машины вышла, но скромно стояла рядом с автомобилем. К нашей беседе присоединиться точно не рвалась. При этом поглядывала по сторонам, изучая место, где мы оказались. Я бы мог польстить себе, решив, что Комарова сильно верит в мои способности к общению, но думаю, дело в другом. Пока что она просто не считает нужным встревать в разговор.

— Как Вы поняли? — Я одарил теток еще более обаятельной улыбкой. Они обе в ответ продолжали смотреть с той же насмешкой. Есть подозрение, мой природный шарм им глубоко по хрену.

— Тю-ю-ю-ю…– Степановна даже семечки перестала грызть. — Да когда у нас на таких автомобилях народ ездил? Вон, у Аннинского главы сельсовета и то «Запорожец». А он, чтоб ты понимал, человек сурьёзный. Дык и все. Машин то больше и нет во всем районе. На кой ляд они нам? В райцентр можно на велосипеде, если уж потребуется. Или вон, у Федьки Струкова лошадь резвая. Он баб возит при необходимости. Автобус, опять же. Три дня в неделю, по расписанию.