Волшебная зима в Оккунари (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 28

— По мне лучше бы он оказался вампиром, — ответила Рика, вспомнив неприятный, пристальный взгляд карих глаз Нодивары, — его дар очень редок. Я только читала, что такое встречается, но не знаю никого даже в Академии, кто сталкивался с подобным в жизни. Не мудрено, что такой талант сразу приспособили на благо страны. Обычно, насколько я помню, — девушка наморщила лоб, припоминая страницу из книги, где проникновение в сознание изображалось на картинке как призрачные щупальца, залезающие в голову к жертве, — детей, одарённых такой способностью, старались обезвредить, заперев дар. Разрушали часть магических цепей. Они считались очень опасными. Как вышел из этого положения господин Нодивара, остаётся лишь гадать.

— Послушай-ка, — вдруг сказал Вил, — тебе не кажется странным, что в их храме Шимон тоже применили магию иллюзии. Вор замаскировал чайник для вина так, что ни жрецы, ни маги ничего не заподозрили до самого праздника.

— И что? – пожала плечами чародейка, — подумаешь, магия иллюзий! В Делящей небо, да и у нас, половина цирковых трюков держится именно не этой магии.

— Сколько угодно! Но ведь на ферме Вилсонов были следы такой магии, — продолжал Вилохэд, — и оставил их не артист. И на тяготоне была иллюзия. Мне его чешуйчатая шкура и слепой глаз в кошмарах будут сниться! Изо рта прямо слюна капала. Это была иллюзия высшего класса, как и на золотом гибискусе. Полагаешь, мы имеем дело с простым совпадением?

— Предположим, — включилась в обсуждение Рика, — есть талантливый чародей, который под видом уборщика пробрался в храм Шимон и украл там нефритовое вместилище части богини, замаскировав кражу иллюзией. Потом он приезжает в Оккунари и начинает красть свиней. Слушай, — девушка подняла на коррехидора горящие зелёные глаза, — а что, если кражи были в другие дни, а вместо свиней оставались иллюзии. Поэтому и следов никаких не находили.

— А что? – склонил голову на плечо Вил, — возможно. Пошёл снег, двадцать раз зашли и вышли в свинарник, вот тебе и будет полное отсутствие следов преступления. Но у меня есть один вопрос. Зачем тому, кто выкрал реликвию, по словам Янга, не имеющую цены, опускаться до краж скота? Если вора нанял коллекционер, а в Оккунари он просто выжидает, пока на материке подутихнет шумиха, к чему свиньи? Я не верю, будто тридцать две свиньи украдены скуки ради, чтобы навыки наведения иллюзии не заржавели.

— Да, — протянула чародейка, — вор, прячущийся в Оккунарской долине, и пропадающие без следа свиньи… — она прищурилась, — двимерит! – победно изрекла девушка, — и свиней, и нефритовую ласточку прячут в горах под жилами двимерита, чтобы исключить поиск с помощью магии. Вот что роднит эти два преступления!

Вечер в «Дюжине дубов» выдался скучноватым. Робин сунулся было к артисту, но тот заявил, что выезд в гробу на сегодня отменяется. Он собирался просто петь. При этом Нодивара выглядел озабоченным и малость сердитым, категорически отказался от выпивки и выставил вышибалу вон.

Робин отправился в общий зал. Он привычно огляделся, убедился, что ни возле барной стойки, ни в самом зале никто не затевает безобразий, и попросил Майки нацедить ему желудёвого эля.

Майки был занят с клиентами и на разговоры у него времени тоже не было. В уголке, за самым невостребованным столиком (оттуда плохо было видно сцену) ужинал знакомый парень. Робин познакомился с ним сразу, как тот приехал в Оккунари для поправки здоровья. Вот смех-то: к ним и на поправку здоровья! Тут, чай, не морские купания. Но Кори спокойно объяснил, что у него проблемы с лёгкими, а еловый и сосновый воздух в лечении такого недуга – первейшее дело. Вообще Кори был неплохим парнем, вяловатым, пугливым, застенчивым, зато умным. Иногда заворачивал фразочки почище Вила.

— Привет, — Робин уселся на свободный стул, — как дела?

— Нормально, — ответил студент, промокнув губы салфеткой, — работаю у Окку в библиотеке.

— Охота тебе голову ломать, — протянул Робин, — ты ж лечиться приехал, а сам в пыли книжной дни напролёт проводишь.

Кори Лейс улыбнулся застенчивой улыбкой, показав кривоватые зубы, какие бывают, если в детстве долго продолжать сосать палец, — моя жизнь бессмысленна без работы. Зачем она мне тогда вообще нужна?

— Ну, вокруг много приятных занятий, — подмигнул Робин, — подрастёшь, поймёшь.

— А ваша звезда сегодня выступать будет? — студент повернул шею, заглядывая в сторону пустой сцены.

— Наша звезда, — со значением проговорил Робин, обрадованный возможностью поделиться с приятелем тем, что узнал днём, — совсем не звезда!

— Как, — округлил глаза Кори, — кто ж он тогда по-твоему?

Робин не зря имел прозвище Трепач, он только и ждал подобного вопроса.

— Сегодня, после обеда заявляется в «Дубы» престранная компания. Ну, Вилли Окку с невестой (уж не упомню, которой по счёту) – оно понятно. Девица страсть, как хотела с Нодиварой познакомиться. У этих столичных штучек так принято, поговорить с какой-нибудь знаменитостью, а потом в салонах хвастаться, чтоб подружки от зависти лопались.

Студент закивал, мол, понимает.

— Это ладно, — прищурился вышибала, как, по его мнению, должен был прищуриться частный детектив, повествуя о своих логических выводах, — с ними был этот полный мужик. Отец сказал, что Янг – какая-то шишка с материка, направленная правительством по торговым делам. Ха! Торговые дела! Меня не проведёшь. Мне сразу показалось подозрительным, что меня с собой не взяли, хотя ни для кого не секрет, что мы с Ноди почти приятельствуем, — он бросил незаметный взгляд на собеседника, надеясь увидеть удивление или восхищение. И не был разочарован: в глазах Кори Лейса читалось и то, и другое.

— Везучий вы, господин Ориба, — проговорил студент, берясь за чашку с молочным чаем, — не просто в представлениях участвуете, а ещё и артистом подружиться сумели. Вы такой замечательный! Открытый, добрый, и друзей у вас много.

— Есть такое дело, — подтвердил довольный Трепач и продолжил, — я, понятное дело, сделал вид, будто мне всё равно, будто их разговор с артистом меня ни капельки не интересует. А сам думаю, пойду послушаю, как моего дружка Вилли отшивать будут. Вот посмеюсь потом! Нодиваре без разницы, будь ты хоть трижды древесно-рождённым и каким-то там дальним родственником короля, он на это, проще говоря, срать хотел. Я взял ключик от номера 31 – он аккурат над номером артиста, и пристроился у камина. Очень уж хотелось не пропустить, как артист младшего сына Дубового клана вон выставит, не говоря уж о торгаше с континента. Если, думаю, ты, Вилли, полагаешь, будто от него содействие получше моего будет, то в корне ошибаешься, — Роб жестом подозвал официантку и заказал желудёвый эль на двоих.

— Господин Ориба, — проговорила девушка с осуждением, — хозяин велел вам больше двух кружек не наливать. И вообще, ваше место между стойкой и входной дверью, а вы тут с клиентом языком чешете.

— Иди, иди, страж порядка и дисциплины, — отмахнулся Робин, — я всего одну выпил. А насчёт работы: Рози, поправь меня, если я не прав. В «Дубах» на данный момент ты видишь хотя бы одну драчку? Или к твоей тощей жопе проявил интерес кто-то с извращённым вкусом и одарил её дружеским шлепком?

Девушка, действительно, оказавшаяся на редкость худосочной, вздёрнула подбородок и, не удостоив грубияна ответом, удалилась.

— Жаловаться понеслась, — констатировал Трепач, — ну да ладно. От хозяина ко мне претензий нет. А что? Порядок в заведении поддерживаю. Все буяны уже познакомились с моими кулаками и к вторичной встрече не стремятся. Выручку увеличиваю, пускай сам попробует в гробу с паутиной поездить, да и петь с собой Ноди кого-попало не возьмёт.

— А что, господин Нодивара и правда выставил графа Окку вон? – со смешанным чувством восторга и недоверия спросил студент.

— Куда там, — скривился Робин, — забирая из рук тощей официантки кружки с элем и протягивая одну Кори, — покуда я ошивался подле ключей и незаметно тырил 31-й ключ, у них там совсем иного толка разговорчик случился. Каминная труба – не самое лучшее средство, чтоб подслушать, но кое-что мне разобрать удалось.