Волшебная зима в Оккунари (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 26

— Идёт, — усмехнулся Нодивара не обещающим ничего хорошего смешком, — скажем так, вы попробуете это сделать.

Вил пропустил мимо ушей скрытую угрозу и высказал все их умозаключения за последние два дня.

— Тяготона оживлял камень, — присоединилась к его рассказу чародейка, — какой именно, я не поняла. Моё заклятие испепелило его, как, собственно, чайную чашку, являвшуюся его вместилищем, и все остальные части.

Нодивара и Янг слушали особенно внимательно эту часть истории. Если при рассказе о попытке найма воздушного шара, следы иллюзий, якобы выводящие на артиста, они переглядывались, а беловолосый прятал улыбку за неуместными зевками, то при упоминании тяготона оба напряглись и посерьёзнели.

— Я мало что знаю об этих созданиях, — призналась Рика, — но то, что тяготоны придумали создавать в Делящей небо, — это точно.

— Вы, Нодивара, избегаете всяческих знакомств, вероятно, причиной тому ваше довольно долгое пребывание в столице Дубового клана, и вы опасаетесь быть опознанным при встрече лицом к лицу, — сказал коррехидор, — вы также пытались арендовать воздушный шар у господина Сато, возможно, чтобы наблюдать за окрестностями, к тому же ваши иллюзии просто поразительны. А на ферме Вилсонов тест Пикелоу показал магию иллюзий. Вы, господин Янг, — он даже не стал поворачивать голову в сторону иностранца, — сами всю дорогу до Оккунари рассказывали, как вас интересуют свиньи нашей чёрной породы. Кражи свиней начались два месяца назад. Возможно, вы также бывали здесь ранее, а официальный приезд – лишь ширма ваших криминальных делишек. Мы знаем, что господин Нодивара – чародей. Он прекрасно владеет магией иллюзий, а на тяготоне была превосходная иллюзия, превращающая его в водяную лошадь, только лошадь эта соответствовала описанию двухсотлетней давности. И это было ошибкой.

— Как выглядела водяная лошадь? – напрягся артист.

— Похожее на бегемота чудовище с выпученными глазами жабы, крокодильей пастью и хвостом, как у рыбы, — не без удовольствия вспомнила чародейка, — создатель ошибся. Теперь описание водяных лошадей в Артании иное.

— Но в Делящей небо оно именно такое, как вы сказали, — Нодивара выглядел озабоченным, — и тяготон. Не слыхал, чтобы кто-то практиковал подобное в последнее столетие. Эта магия считается низкопробной и нечистой.

— Но, господа, вы собирались опровергнуть мои обвинения, — с нажимом сказал Вил, — наличие у господина Янга светящегося амулета не выводит вашу компанию из-под подозрения, особенно, учитывая ваше умение создавать первоклассные иллюзии.

— Браво, — воскликнул Янг, которого напарник назвал Тополем, — безупречно. В логике вам, господа, не откажешь. Теперь пришло время мне, как говориться, бросить свои карты на стол. Начнём с самого начала. Я, Мару Янг, являюсь полномочным представителем храма Шимо́н – центрального храма одноимённой богини, являющейся проводницей душ умерших в загробное царство. Поверьте, чёрные оккские свиньи, как бы они ни были хороши, не входят в сферу моих интересов. Я здесь, как и вы, веду расследование. А помогает мне в этом чародей, вы правильно определили это, — Нодивара Ши́но по прозвищу Мозгоправ.

— Он работает с психически больными людьми? – нахмурив брови, уточнил Вил, которому специализация чародея показалась немного странной.

— Нет, — ответил Осокорь, а сам Мозгоправ захохотал, — Но́ди у нас умеет залезать в головы людей. Его специализация – допросы, расследования, ликвидация и приведение в исполнение приговоров.

— Вы – палач? – раскрыла от удивления глаза Рика. Беловолосый артист открывался совсем с другой стороны.

— Можно сказать и так, — кивнул тот, — но ваша главная ошибка по мою душу – это иллюзии. Я никогда не использую эту презренную магию. Всё, что вы видели на представлении и в ювелирной лавке, было чистой воды внушением. А ещё моя специализация – боевая магия воды и крови. Знаете, ведь они обе – жидкости и подчинятся одним и тем же законам. Если желаете, — он осклабился в хищной улыбке, — проверьте меня тестом Пикелоу.

— Это излишне, — проговорила чародейка, — я уже взглянула на вас истинным зрением.

— Занятно, а я почти ничего не ощутил. Не назовёте ли в ответ свою специализацию.

Рика бросила взгляд на коррехидора, тот едва заметно кивнул.

— Эрика Таками — коронер его королевского величества Элиаса, некромант, посвящена богу смерти.

— Вот чья аура мелькнула перед тем, как вы поднялись сюда! – воскликнул артист, — а я всю голову изломал: откуда аромат паучьих лилий?

— Да, — смутилась чародейка, — отваживала вашего коллегу по выступлениям. Робин намеревался поучаствовать в беседе.

— Этот парень – редкостный болтун и надоеда, что мне на руку. Многое узнал о жителях Оккунари.

— Вы так и не сказали нам, какова настоящая цель вашего приезда сюда, — вернул разговор в нужное русло Вил.

— Так мы вне подозрений? – уточнил Тополь.

— Если обоснование приезда перебьёт по серьёзности кражи свиней.

Янг посмотрел сначала на коррехидора потом на Рику, с видом пай-девочки, сидевшей на стуле с высокой неудобной спинкой, и заговорил.

— Я уже сказал, что являюсь жрецом богини Шимон, — он поднял руку, останавливая вопрос чародейки, уже открывшей рот, — оговорюсь сразу, я – не чародей, мне дана определённая сила, но она иной природы, это сила моей богини. В нашем храме много тысячелетий бережно хранится священная реликвия. Золотой куст гибискуса с нефритовой ласточкой на его ветвях. В октябре, в день поминовения усопших, в нашем храме происходит чудо: на кусте распускаются ароматные алые цветы, а сама нефритовая ласточка начинает светиться. Птица – это божественное воплощение самой Шимон, что на своих лёгких крыльях переносит души умерших в загробное царство. Этой осенью нефритовая ласточка была похищена.

— Как такое возможно? – нахмурилась Рика. Её семья много веков служила богу смерти Эра́ру, и девушка хорошо представляла храмовые порядки, — разве ваше сокровище совсем не охранялось?

Тополь посмотрел на неё, почесал мочку уха с нефритовой зелёной серёжкой и ответил:

— Причина кроется в свойствах самой реликвии. Поскольку Шимон– проводница душ усопших, никто не может безнаказанно прикоснуться к нефритовой ласточке, являющейся вместилищем малой её части. Только посвящённый, после многих дней поста и молитв способен сделать это. Обычного человека ждёт скорая смерть.

— Однако ж, нашёлся кто-то, рискнувший совершить кражу, — возразил коррехидор, — как это случилось?

— На праздник у нас всегда огромный наплыв людей, — пояснил Янг, — мы приглашаем волонтёров для помощи по уборке храма, обустройству и сопровождению паломников. Вор проник в храм под видом добровольца и в один из дней, предшествующих торжествам, забрал нефритовую ласточку, — делиец вздохнул, — обнаружилась пропажа, когда в положенный срок на золотом кусте не расцвели цветы. В тот же день и расселась иллюзия, при помощи которой злоумышленник скрыл медный чайничек для подогревания вина. Иллюзия была превосходной, ни у кого даже сомнения не возникало. Храм послал меня и Мозгоправа найти и вернуть святыню на место. Речь идёт о бесценном сокровище, являющемся достоянием моей родины.

— Что привело вас в Артанию и в Оккунари? – спросил Вил.

— Храмовые чародеи организовали поиск, — объяснил Янг, — ни для кого не секрет, что компас был изобретён именно у нас. Не стану утомлять вас излишними подробностями, да я и сам не всё разумею в использованном обряде, — он заговорщицки подмигнул, — скажу только, след ласточки здесь, в Оккунарской долине. По крайней мере, он был тут какое-то время назад. Мозгоправ хотел с воздушного шара попытаться отследить хотя бы слабый отпечаток этого следа, но старый упёртый Сато не дал ему сделать этого.

— Но какой смысл в краже реликвии? – чародейка перебирала в уме все варианты использования артефакта, связанного с чужим богом, и ей в голову не приходило ничего путного.

— Целей может быть две, — скривился артист. В жизни в нём не было и следа того обаяния, которое так действовало во время его выступлений на впечатлительных представительниц слабого пола. Сейчас это был резкий, серьёзный и смертельно опасный мужик, к которому в здравом уме и твёрдой памяти никому не придёт в голову пристать, — нефритовую ласточку можно вернуть в храм, запросив выкуп, или продать в частную коллекцию. Поскольку никаких движений по поводу прощупывания почвы с выкупом не наблюдается, значит – коллекция. Есть ненормальные по всему миру, готовые заплатить целое состояние за редкостную вещицу. И не спрашивайте меня, на кой …, — он запнулся, проглатывая грубое ругательство, — в общем, зачем им это нужно. Но нужно. Наша задача обнаружить вора до того, как он сдохнет, а реликвия перекочует в подземные залы какого-то психа.