Волшебная зима в Оккунари (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 2

Он перевёл дух. Знание того факта, что Эрика Таками работает вместе с ними в Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя, в разы усложнял анализ. Представить себе коронера чужим, незнакомым человеком было выше его сил. Он просто не представлял, какая девушка, кроме госпожи Таками, рискнёт выйти на улицу в платье, делающей её похожей на горничную в глубоком трауре, вызывающие полосатые чулки и ботинки на очень толстой подошве. По этой причине сказать сержанту Меллоуну было совершенно нечего.

— Сам вид женщины в зловещем чёрном одеянии посреди нарядной толпы уже должен наводить на определённые подозрения, — помог младшему товарищу Турада, — кто она? Зачем так вырядилась? Куда направляется? Вот те вопросы, которые ваш разум беспрестанно задаёт самому себе.

Меллоун нерешительно кивнул. На деле его разум в данный момент занимали куда более прозаичные размышления. Например, о том, что, если экзамен на детектива настолько сложен, под силу ли ему будет выдержать его? Куда и зачем идёт госпожа Заноза, не интересовало сержанта, от слова, совсем.

— И, поддавшись стандартным стереотипам, вполне извинительным для среднего обывателя, вы сделаете закономерный вывод: цели женщины столь же черны, как и её одежды.

Меллоун потерял из виду чародейку, но привычно кивнул.

— А, как следствие, — продолжал вещать Турада, — решите, что она-то и есть наш искомый злокозненный вампир. А страховой агент – добропорядочный член общества, примерный семьянин, что ходит по праздникам в храм и помогает выносить мусор престарелой соседке.

Меллоун, отвлекшись на собственные мысли об экзамене, успел полностью потерять нить повествования и мечтал только о скорейшем завершении разговора. В начале его он чувствовал себя победителем, блистательно решившим сложную головоломку, а сейчас – дурак дураком. Посему почёл за благо просто кивнуть.

— И будете, сержант, окончательно и бесповоротно неправы, — заклеймил собеседника высокий, — девица в чёрном может оказаться безобидной экзальтированной особой, перечитавшей модных романов. Или это прошла первокурсница Академии магии, страстно желающая, чтобы каждый встречный осознавал её общественное положение и новообретённый статус. А вот безобидный и обычный на первый взгляд страховой служащий может легко оказаться искомым вампиром. И всё, начиная с его неприметной кепки до поношенных ботинок – элементы безупречно продуманного маскарада, разработанного умным хищником, дабы не выделяться в стаде жертв.

— По-моему, вампиры не могут выходить на солнечный свет, — неуверенно запротестовал Меллоун, — а сейчас на небе ни облачка. Будь ваш страховщик вампиром, он немедленно рассыпался бы пеплом в такой ясный день.

— Ещё одна ошибка, порождённая вашей привычкой рыться в старых книгах, — снисходительно бросил Турада, — реакция вампиров на солнечный свет давно признана недоказанной. Вы пребываете в плену устаревших теорий, противоречащих открытиям современной монстрологии. Это мешает вам поверить в виновность вполне приятного на вид мужчины, но вы легко записываете в вампиры женщину с вызывающим макияжем, нацепившую дурацкую шляпу.

— У кого это дурацкая шляпа? – мужчины чуть на месте не подпрыгнули от неожиданности. Позади них стояла госпожа Заноза собственной персоной, и уже одним богам сколько времени была свидетельницей их дискуссии, — да на то недоразумение, что вы, господинДурада, на голове носите, я бы даже присесть побрезговала.

Некромантка обошла лавочку и преспокойно уселась между ними с чашкой кофе в руке.

— Так вы, сержант, в обеденное время вампиров по Кленфилду отлавливаете, — издевательски-светским тоном осведомилась она, — и как успехи? Чем похвастаетесь? Господину с кожаной папкой кол в сердце удалось загнать?

— Мужчина в сером пальто являлся объектом чисто академического интереса, — попытался поставить на место чародейку Турада, — и ещё, мистрис Таками, моя фамилия пишется через «Ту», а не через «Ду». Это так, на всякий случай, если вы вдруг не дослышиваете.

— Я-то дослышиаю, порой даже слишком дослышиваю. Слышу то, что для моих ушей и не предназначалось вовсе, — медовым голоском продолжала Рика, — слыхала, например, что некий сотрудник коррехидории вознамерился экзамен на детектива сдавать, а его старший коллега, почитающий себя знатоком по всем вопросам, вознамерился ему в этом помочь. В итоге же эта парочка шатается по Торговому кварталу в рабочее время, попивает кофе, обсуждая при этом прохожих, словно кумушки на скамейке возле многоквартирного дома. Вот интересно, что сказал бы господин коррехидор, узнай он о вашем намерении отбыть в родовое гнездо до окончания рабочего дня?

Густо подведённые чёрно-фиолетовой краской глаза невинно уставились сначала на одного, потом на другого.

— В Службе дневной безопасности и ночного покоя перед праздничной неделей работы невпроворот, а вы тут прохлаждаетесь!

— Пойдёмте отсюда, Мелллоун, — Турада встал и поставил свою чашку с недопитым кофе на поднос, нам нет дела до мнения особы, щеголяющей в костюме злой волшебницы из детского спектакля. Обычно чародейки избавляются от подобных идей лет в шестнадцать. У нас на лицо некоторая задержка взросления. Идёмте, не желаю быть застигнутым знакомыми в столь нелицеприятной компании. Сие нанесёт моей репутации невосполнимый урон.

— Извините нас, госпожа Таками, — смущённо пробормотал Мелллоун, — до свидания.

— Идите, идите, — напутствовала их Рика, — пока вся ваша стройная концепция о затерянных посреди людей вампирах не распалась, словно карточный домик.

Вилохэд Окку – верховный коррехидор Кленфилда и четвёртый сын Дубового клана, самого влиятельного клана в Артании, с облегчением закрыл за собой дверь коррехидории и полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух. Начиналась праздничная неделя Междугодья, а поэтому еженедельный доклад его королевскому величеству Элиасу отменялся. Это имело целых две положительные стороны: не надо было облачаться в официальный костюм и ехать в Кленовый дворец, но главное, не придётся выслушивать сожаления его величества, насколько его разочаровал троюродный кузен Вилли, не проявив должного рвения на государственной службе. Хотя блистательное раскрытие дела графини Сакэда удостоилось похвалы, а коронер Таками получила орден за мужество из рук венценосного родственника, от брюзжания и недовольства это никаким образом гарантией не являлось.

По дороге домой Вил хотел было заскочить в клуб, но передумал. Работы в последнее время было много, а завтра ближе к вечеру намечался отъезд в Оккунару – родовое гнездо Вила и столицу Дубового клана.

Фибс – камердинер и дворецкий Вилохэда, поставил перед господином тарелку с тушёной свининой и выверенно-элегантным жестом наполнил бокал вином. Он вырастил коррехидора и троих его братьев, но ни разу не проявил даже тени фамильярности.

— Завтра отбытие, — со значением проговорил он, — ваш батюшка сегодня как-то нервничал по этому поводу. Я дважды переделывал его эгг-ног.

Вил знал, что отец любит эту бурду из взбитых яиц и бренди, почитает напиток полезным и пичкал коррехидора им с детства всякий раз, как только тот ухитрялся схватить простуду.

— Чего бы ему волноваться из-за отбытия, — Вил взял газету, — вечером сядем в Северный экспресс, утром в Оккунару.

Потомственная некромантка, с пяти лет посвящённая богу смерти Эрару, Эрика Таками сидела на кровати и жевала палочку яблочной пастилы, не без интереса наблюдая, как её подруга собирает чемодан. Вместе с Эни Вадой они снимала комнату на паях. Эни давала уроки музыки девочкам из хороших семей, а теперь вот, на праздники, собиралась домой к родителям.

— Ну не влезает! – горестно воскликнула Эни Вада и откинула назад чёрные волосы, завитые по континентальной моде в тугие локоны.

— Отложи половину вещей, и чемодан закроется, — посоветовала Рика, — ты же не в экспедицию на полгода собираешься. Всего на неделю едешь.

— Как это отложи!? – возмущённо вопросила Эни, — мне же целую неделю во что-то одеваться надо будет.