Пыльца счастья (СИ) - Романовская Ольга - Страница 34

— Нет. Я действительно давно не видела Малиса, с момента твоего освобождения. Спокойно ночи! Не засиживайся до утра.

Хлопнула дверь. Эллина ушла. Брагоньер проводил ее задумчивым взглядом.

Солгала или нет? Давить он пока не станет, в конце концов, жена сама признается.

Едва захлопнулась дверь кабинета супруга, разум Эллины развел бурную деятельность. Она едва сдержалась, чтобы не сорваться на бег. Сдерживало то, что Брагоньер услышит и выйдет. Тогда конец, помочь Малису не выйдет. Нужно непременно его предупредить, пусть отсидится на болоте.

Нарочито медленно гоэта спустилась на кухню и подогрела молока. Так же неспешно, тщательно скрывая эмоции от посторонних, выпила его и поднялась к себе. Там заперлась на ключ и, сбросив пеньюар, и развила бурную деятельность. Эллина задернула шторы и вытащила из гардеробной рабочую сумку. На пол полетели мел, мешочки воска и пучки лаверики.

Октограмма Мерхуса – верный помощник в сложной ситуации. Эллина выяснит, где сейчас Малис, и съездит к нему.

Рискованно? Безусловно. Репутация тоже под угрозой, но нельзя отворачиваться от друга, даже если вы по разную сторону баррикад. Без Малиса гоэта бы давно сгнила в гробу, а Брагоньер окоченел в том сарае. Она всего лишь возвращает долги.

Устроившись на полу, гоэта привычно выводила до боли знакомые линии. Она торопилась, опасаясь визита прозорливого мужа, однако ни разу не ошиблась – сказывался опыт.

Дальше привычно погрузиться в тонкий мир и воззвать к духам.

Результаты не порадовали.

Эллина сокрушенно качала головой.

Зачем, вот зачем он подался в Сатию? Все, теперь следствие вцепится в него мертвой схваткой.

Если верить духам, Малис притаился неподалеку от города, всего в десяти милях. Теоретически ему ничто не мешало совершить преступление.

Кто только написал анонимку? Взглянуть бы на нее.

Эллина тщательно стерла следы преступления, проветрила комнату. Повернув ключ в замочной скважине, она выскользнула в коридор… и нос к носу столкнулась с мужем. Он стоял, сложив руки на груди, и в упор смотрел на вмиг смутившуюся жену.

— Даже не сомневался.

Брагоньер мягко отстранил гоэту и вошел. Принюхался и безошибочно отыскал место проведения ритуала.

— Ну? – не меняя позы, он развернулся к жене.

Та развела руками и покаянно опустила голову.

— Где? – Соэр не собирался сдаваться.

Эллина упрямо молчала.

— Доверие, — многозначительно напомнил Брагоньер.

Гоэта поджала губы. Она разрывалась между двумя противоположными желаниями.

— Поедем вместе, — соэр пока использовал пряник.

Для полноты эффекта он даже протянул руку и мягко коснулся волос жены. Брагоньер слишком хорошо ее знал, подобный жест для Эллины желаннее любых драгоценностей. Она слишком сильно нуждалась в мужской любви и нежности, искала их в многочисленных кавалерах и раз за разом оставалась одна.

Расчет оправдался – Эллина сдалась.

— В Совере. – Она успела вдоль и поперек изучить Сатийскую область и без труда назвала городок в нужном направлении. – Только, — гоэта вцепилась в руку мужа, — сдержи слово! Никакой стражи, никаких магов!

— Пока никаких, — подчеркнул соэр и разжал ее пальцы. – Спокойной ночи!

Он поцеловал супругу в лоб и ушел.

Эллина, обессилив, рухнула на кровать. Внутри креп страх за Малиса, а где-то в уголке сознания свербела неприятная мысль: вдруг правда? Некромант – темный, гоэта не раз становилась свидетельницей последствий перекоса баланса энергии. Вдруг во время одного из них он кого-то убил? Лучше не думать!

В ту ночь Эллина так и заснула поверх одеяла. Сон сморил уже ближе к рассвету – все остальное время гоэта думала о Малисе, прикидывала, способен ли он убить без причины. Разум твердил: мог, сердце отказывалось верить.

Перед тем, как уехать на службу, Брагоньер заглянул в спальню жены и закрыл окно. Рассветный час коварен, можно простудится, короткая шелковая рубашка не спасет. Подумав, он накрыл супругу одеялом.

Да, тяжело придется. Соэр понимал, отчего Эллина не спала всю ночь, но не собирался отступать. Правосудие превыше всего, однако, вопреки личной антипатии, Брагоньер обещал быть беспристрастным и, как бы не претило, помочь Малису, если тот окажется невиновен. Долг чести не предполагал иного.

***

Совер встретил супругов разбитыми дорогами и облупившимися домами. На окраинах ютились фахверковые, а то и вовсе деревянные, зато ближе к центру жилища росли вверх, обрастали камнем.

Эллина, мрачная, как туча, ехала чуть позади Брагоньера. Ее лошадка прядала ушами, силясь избавиться от скатывавших по шкуре капель. Моросящий дождь зарядил с утра, от него не спасал даже водонепроницаемый плащ. Спасибо, в остальном день не обманул ожиданий и не стремился заморозить до костей.

Гоэта то и дело бросала встревоженные взгляды на мужа. Тот погрузился в собственные мысли и не замечал чужого беспокойства. Да и зачем, Брагоньер прекрасно знал, вот уже сутки Эллина не находила себе места. Ее и Малиса слишком много связывало. Порой казалось, она ценит его больше супруга.

Мимо, скрипя колесами, тащились груженые мешками и тюками повозки. Узкие улочки практически не оставляли шансов разъехаться, однако Брагоньер, несмотря на всю свою задумчивость, умудрялся выйти победителем во всех подобных инцидентах. Наверное, потому, что инквизиторский перстень затыкал даже самые болтливые рты.

— Ну? – Остановившись посреди главной площади, соэр обернулся к жене.

Та напряженно молчала, поглядывая по сторонам.

Типичная провинция! Все достопримечательности сгрудились в одном месте: фонтан в виде чащи, лучшая гостиница с колоннами перед входом и единственная на весь город ресторация. Словом, ничего, что могло бы заставить задержаться в Совере дольше, чем на один день.

— Понятия не имею, — вздохнула Эллина. – Поисковые заклинания несовершенны, а я не маг.

— Предположения?

Брагоньер спешился возле особняка местного градоначальника и подозрительно посматривал на гарнизонный пост.

Гоэта занервничала еще больше. Она просила обойтись без солдат, но муж подобного обещания не давал. Раз так, ничего не мешает ему прочесать Совер и отыскать Малиса.

В тюрьме, даже в камерах предварительного заключения Следственного управления, с темными магами не церемонились, а допросы частенько перерастали в пытки. После них только самые стойкие и упрямые не признавались во всех грехах.

— Полагаю, на постоялом дворе, — выдала Эллина прописную истину.

— Так, — Брагоньер остановился возле ее стремени, — не забывай, кто ты. Не предупреждай приятеля.

— Да помню я! – скривившись, отмахнулась женщина. – Королевская прокурорша, честная подданная и жена. Но и ты… — Она с надеждой посмотрела на мужа.

Соэр кивнул и, сняв перчатку, подал руку Эллине, помогая слезть с лошади.

Подобрав юбки, гоэта осторожно ступала по видавшей виды мостовой. Брагоньер шел следом, ведя под уздцы обеих лошадей. Он привязал их у коновязи гостиницы с пафосным названием «Лучший дом» и толкнул дверь. Эллина прошмыгнула следом и стала свидетельницей короткого допроса.

Соэр не стал тратить время на предисловия и положил на стол инквизиторский перстень с тем, чтобы нарочито неспешно и безразлично снять его со шнурка и надеть на палец. Разумеется, он проделал все при свидетелях. В результате болтавшие с владельцем гостиницы постояльцы поспешили сбежать, а сам хозяин посерел лицом.

— Записи, — Брагоньер требовательно вытянул руку.

Владелец – крупный лысый мужчина, — утирая пот, поспешил положить на стойку книгу регистрации постояльцев.

Соэр пролистал ее и чиркнул ногтем по подозрительным фамилиям.

— Эллина, — не оборачиваясь, подозвал Королевский прокурор, — взгляни. Может, он прежде пользовался каким-то из имен.

Гоэта, нахмурившись, вгляделась в желтоватые страницы и покачала головой. Затем вновь пересмотрела подписи и вздохнула: