Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль - Страница 15

Я даже, щурясь в темноте, залезла в календарь на телефоне, пытаясь вспомнить, а когда в прошлый раз ко мне приходили эти “монстры”. Но хоть убейте, вспомнить не смогла, но вообще мне свойственно гастрономическое извращение в женские дни.

И все бы ничего, но ситуацию с капустой усугубляло то, что ее у меня дома не было.

Я честно пыталась сопротивляться своим желаниям и убила на это почти четверть часа, пока не поняла, что бесполезно. Поэтому пришлось встать и топать в половину пятого утра в ближайший круглосуточный супермаркет за капустой.

Надо ли говорить, что полусонная женщина на кассе посмотрела на меня, как на инопланетянку? Пикнула штрихкод и спросила:

– Это все? – таким тоном, что я еле устояла, чтобы к капусте не добавить еще и какую-нибудь вредную шоколадку, которые в изобилии были навалены на кассе.

Сдержалась. Кивнула. Зачем-то добавила:

– Борщ готовлю. Капусту забыла.

Какой черт меня за язык дернул, не знаю, но мне кажется, продавщица даже перекрестилась мне вслед.

Зато я, рассчитавшись, довольная потопала домой. А уже там оккупировала кухню и, усевшись на стул с ногами, в предрассветной темноте хрустела капустными листьями, едва не “помыкивая” от удовольствия.

Доспать до звонка будильника мне, как итог, удалось всего час, но вопреки своему ночному “променаду”, проснулась я как никогда бодрой. А что радовало больше всего – меня не мутило.

Я не сорвалась с кровати в “объятия” унитаза, и это, пожалуй, придало мне некоторой уверенности в сегодняшнем дне.

Я порхала по квартире, как бабочка, с воодушевлением выбирала офисный наряд и вообще ругала себя за вчерашнюю слабость перед Эллочкой, уверяя свое внутреннее “я”, что не так страшен черт, как его малюют.

Правда, такого настроя мне хватило ненадолго.

Вся решимость меня покинула, когда я вновь переступила порог дорогого бизнес-центра. Поджилки затряслись, когда поняла, что от Троицкого и работы его личной ассистенткой меня отделяет всего сорок восемь этажей.

Но как оказалось, и того меньше, потому что, как только я получила на стойке оставленный фирмой пропуск для меня и шагнула к лифтам, двери одного из них разъехались.

Сердце екнуло.

Откуда с грозным видом вышел Мирон.

И почему у меня такое ощущение, что мне сейчас влетит? Это паранойя? Или и правда, слишком решительный шаг у мужчины?

Он буквально весь подобрался, спина натянута, как будто металлический прут проглотил, а руки раздраженно прячет в карманы черных на сегодня брюк.

Недоволен. Только вот чем?

Ой, а вдруг он узнал про мою “миссию”?!

Я даже подскакиваю на месте.

А вдруг… он спустился, чтобы уволить меня прямо здесь в фойе, на глазах у зрителей, и даже на порог своего офиса не пустит мерзкую предательницу Леру?!

Вдруг…

Ох, черт, сейчас будет такой позор, Совина! Вот как чувствовала, что надо было бежать сломя голову еще вчера! Сейчас мне влетит. Точно.

Мирон осматривает просторный зал, и его взгляд, выцепив меня среди снующих мимо людей, фокусируется на мне. Пробегает сверху вниз по красному секси-офисному платью, и… мужчина идет в мою сторону.

Мирон

– У нас проблемы.

Семь часов утра.

Я только открыл глаза. Хотя нет, я еще их даже, млять, не открыл! А уже слышу от Костяна в трубке, что “у нас проблемы”.

Вот вам и доброе утро.

– Твоя проблема не могла подождать еще хотя бы час?

Костян – отличный друг, идеальный финансовый директор, максимально ответственный работник и запредельно свободолюбивый по жизни мужик, но при этом еще тот паникер. Для него даже закончившийся стержень в шариковой ручке мог стать армагеддоном.

Коллектив это знал. Я тоже. Поэтому даже пальцем не пошевелил, пока не услышал на том конце провода:

– Конечно, если ты сумеешь найти модель для съемки нашей новой коллекции за час, то можешь продолжать мять матрас, дружище.

Вот тут уже шестеренки в голове закрутились. Со скрипом, но все же, до меня начало доходить услышанное.

– Что значит, “найти за час”? Отдел рекламы уже месяц назад как утвердили одну из девушек. Первоклассная модель, с идеально подходящими под нашу рекламную компанию параметрами. О чем речь?

– Твоя “идеальная модель” сломала руку. Прикинь, как не вовремя! – язвит дружище, посмеиваясь, но, судя по тону, Костян уже на грани истерики. – А как ты себе представляешь рекламу ювелирной коллекции на модели со сломанной рукой, Мир?

Дерьмово, если честно.

И да, это действительно проблема. Мы эту-то модель искали почти два месяца. Перебрали сотни вариантов, но все, что устраивало отдел рекламы, не устраивало меня. Слишком замылено, заезженно, и приелось. На какой баннер, в какой журнал не плюнь – одни и те же лица.

– И что, там совсем без вариантов? – усаживаюсь на постели, потирая заспанные глаза.

– Мы браслеты с кольцами ей куда, на шею будем цеплять?

– Может быть, одной рукой обойдемся?

– Это ты, Мир, в случае голодного на баб года одной рукой обойдешься, а наша новая коллекция нет. И если тебя не устроит в кадре синяя рука или гипс, то поднимай свою задницу и дуй в офис. Будем решать, кого брать на замену.

– Позвони Анжеле, пусть собирает срочное совещание. Через тридцать минут буду.

– Жду, – выдает Костя и бросает трубку.

Господи, какая у меня голова тяжелая.

Обычно я утрами уже как огурчик, но вчера кое-кое как угомонил свою бурную фантазию, которая после появления Леры в моем офисе слетела окончательно с катушек. Уснул уже под утро, зарывшись по уши в присланном мне досье на нее.

А там было, что почитать. Начиная с ее школьных лет и до того момента, как Совина переступила порог моего кабинета.

Я узнал многое. Сначала разозлился, но потом здравый смысл взял верх. Да и, откровенно говоря, мне стало чертовски любопытно, чем все “это” закончится.

Одно осталось неизменным: я до сих пор, и даже в тысячи раз сильнее, ее хотел! До гудения в теле. Зажать где-нибудь в темной подсобке нашего офиса и вспомнить, какие на вкус ее губы. Горячий острый язычок и мягкая, нежная, словно бархат, кожа под моими ладонями. А попа?

Стоит только подумать о попке в юбке… твою мать! Ну, все. Он снова стоит, млять!

Лучше вообще не думать о ней в таком ключе. А то управления с верхней головы плавно перетекает в нижнюю. А я не смешиваю работу и личную жизнь. И уж тем более не собираюсь идти, как собачонка, на поводу у физических потребностей!

Все. На хер!

Пришлось, собрав всю силу воли в кулак, выгнать из башки образ Совиной, поднять свое бренное, не выспавшееся и ноющее тело с кровати и тащить его в душ. А уже оттуда сразу же прямым рейсом в офис. Даже не закинув в себя спасительную чашку зубодробительно крепкого кофе.

Дермовое утро…

От совещания оказалось мало толку.

Идей ни у кого не было, все, как и я, клевали носом без “дозоправки” и едва что–то соображали, хоть время уже и подбиралось к девяти.

Еще немного, и офис “заголдит” рассеивающимися по своим рабочим местам работниками, а мы до сих пор сидим и впятером плюем в потолок в малом конференц–зале. Я, Костя, Анжела, Стас – наш креативный директор – и Миша. Гений-фотограф, он, пожалуй, единственный в нашей компании пытается придумать хоть что-то стоящее.

– А если попробовать найти модель начинающую? – выдает Миша, – сколько у нас этих агентств в городе, хоть одну да найдем.

– Долго, – цокает Костя.

– И дорого, – откинулся на спинку стула Стас.

– А у нас нет варианта лучше! – замечаю я, подхватывая со стола портфолио той девушки, с которой сегодня должна была состояться съемка.

Пролистываю “работы” с ее участием, мельком просматривая снимки. Останавливаюсь на ее естественном, без прикрас, фото. Не типичное, но миловидное, слегка угловатое лицо, острые скулы, прямой аристократический нос, пухловатые бледно-розовые губы, яркие зеленые глаза и длинные темные роскошные волосы.