Что творится под этой крышей (СИ) - Марс Остин - Страница 22

— Я небокоптитель, — серьёзно заявила я, он стал смеяться, покачал головой:

— Не верю.

— Я честно копчу!

— Ладно, верю, — он поднял ладони, потом протянул мне правую и изобразил суровость: — Дима.

— Маша, — я с серьёзным видом пожала его руку, он посмотрел на меня с лёгким неодобрением, шутливым, но всё-таки, я спросила: — Что?

— Я знаю, что ты Маша. Я с тобой уже ездил на соседних креслах, и ты бы меня даже могла увидеть, если бы хоть иногда смотрела куда-нибудь, кроме книжки и телефона.

— Да?

— Да! — он продолжал держать мою руку, и мне это как-то сейчас начинало казаться опасным. Он увидел это и потянул мою руку к себе, медленно, делая вид, что собирается её укусить. Посмотрел на мою руку, потом мне в глаза, загадочно спросил: — Как думаешь, белочек едят?

Я шмыгнула носом и пожала плечами, он изобразил демонический шёпот, продолжая тянуть мою руку к себе:

— Белочка, а белочка? Я тебя съем.

— Ешь, — вздохнула я, и вторую руку протянула тоже. Он посмотрел на мои руки, потом в мои бессовестные глаза, я кивнула и добавила: — Приятного аппетита.

Он рассмеялся, схватил меня и свалил на спину, а потом жутко щекотно укусил за шею, я пищала как никогда в жизни. Он доводил меня до истерики, давал отдышаться и доводил опять, а потом целовал так, что я опять начинала бояться, что это сон. После очередной попытки отдышаться и прийти в себя, я попыталась на него тоже напасть, но не рассчитала силы и услышала треск швов моей любимой единственной майки для дискотеки, так что пришлось отлипать от Честера и клятвенно обещать скоро вернуться.

На этот раз я забрала телефон с собой, потому что у меня был план — во мне было столько счастья и оптимизма, что я его просто не вмещала, хотелось раздать всем вокруг, и я точно знала, с кого начну.

Спустившись в комнату через люк, я вышла на кухню, чтобы с чердака точно нельзя было случайно подслушать, налила себе воды и позвонила Санюшке. Она взяла трубку довольно быстро, что было странно, но я решила, что это хороший знак.

— Алло?

— Са-нюш-ка! — пропела я, она стала смеяться, вздохнула и спросила шёпотом:

— Я так понимаю, у тебя всё хорошо?

— У меня всё офигенно. Я сделала всё правильно, и всё получилось. Откуда ты знала?

После долгой тишины в эфире, она наконец выдала свой фирменный вздох и призналась:

— Просто я уже это проходила.

— Ты его поцеловала?! — шёпотом завопила я, она мрачно усмехнулась:

— Наоборот. Я делала своё «ничего» так долго, что он понял, что ловить здесь нечего, и ушёл. И всё.

Я печально вздохнула и спросила:

— Как он там? Он у тебя?

— Да, сидит с мороженым. Льда нет просто, что нашлось... Так, подожди! С чего ты взяла, что это он?!

— А кто у тебя сидит? С мороженым, — я стала качаться на стуле от восхищения своим коварством, она прошипела:

— Маша, блин!

Я захихикала ещё довольнее, мурлыкнула:

— Дай мне минутку, я пророчество напишу. Сейчас, уже скоро.

— Маша!

— Жди, — я положила трубку, открыла мессенджер и написала Андрюхе: «Если ты её любишь, то поцелуй её прямо сейчас. А когда она спросит, покажи это сообщение». Отправила, немного потанцевала под музыку в голове, обнимая сама себя и восторгаясь этим прекрасным днём и ещё более прекрасной ночью, потом услышала шаги и открыла глаза — в дверях стояла мама, снимала наушники и смеялась, глядя на меня как на что-то странное, но милое:

— Дискотеки не хватило?

— Ну так выгнали же, — развела руками я, и продолжила танцевать с руками нараспашку, обнимая весь мир и ничего не представляя, потому что это не моё дело. Но было приятно.

Мама села за стол и сказала чуть менее оптимистично:

— Что там было, кто за тебя дрался?

Я ахнула:

— Ты знаешь?!

— Я тебя умоляю, ты забыла, где живёшь? Мне Альбинкина мама позвонила, уже вся деревня знает, что из-за тебя на дискотеке драка была.

— О боже... — я схватилась за голову и села, растеряв весь оптимизм, мама смотрела на меня в ожидании, я взяла чашку и стала пить воду, мама выдержала две секунды, потом потребовала:

— Пей быстрее, я сейчас умру от любопытства! Кто дрался с Андрюхой? Я его знаю?

— Нет, — я допила и пошла наливать ещё, пробурчала, не оборачиваясь: — Это... один парень. Он ехал со мной в автобусе из Питера вчера, мы рядом сидели. И я случайно унесла его куртку, а он унёс мой рюкзак.

— Как это можно было случайно сделать?

— Не знаю. Как-то. У него в куртке был телефон, кошелёк и паспорт, и ключи, так что он порылся в рюкзаке, нашёл мой адрес и пришёл за своей курткой. Ты ему не открыла и Альбинка его отвела на дискотеку. Он меня там нашёл, отдал мой рюкзак, а потом мы пришли сюда и я отдала ему его куртку. Всё.

— А драка?

— Андрюхе что-то показалось и он решил, что меня обижают. И кинулся.

— Какой друг, а? Цени!

— Ценю, — вздохнула я, задумалась и опять начала улыбаться, — его сейчас Санька лечит.

— А ты своего лечишь? — осторожно поинтересовалась мама, я отмахнулась:

— Да он в порядке.

— А. Как зовут?

— Дима.

— А фамилия?

Я немного вышла из транса, осознала себя и ситуацию, подумала, что всё равно она всё узнает, и спросила с подколом:

— Фотку паспорта хочешь?

— У тебя есть? Конечно!

— На, — я нашла в галерее фотку и показала ей, она окинула быстрым взглядом и поражённо рассмеялась:

— Лисицин, ну надо же!

— Ты его знаешь?

— Да, мы с его папой в одном классе учились, — она взяла телефон, приблизила фотографию и мечтательно вздохнула: — На папку похож, страшное дело. Лёшка Лис его называли, красивый был парень. Бедовый, но красивый. На гитаре играл. Он в Питер поступил, и девочка его поступила. У них деньги были, отец работал на химкомбинате, а матушка на почте замначальницей, они в пятиэтажках жили, там... — она махнула рукой в сторону единственного в деревне района с пятиэтажками, перелистнула фотографию, приблизила штамп с пропиской и кивнула: — Да, точно, это адрес его бабушки с дедушкой, он там прописан. Видимо, он родился там, у них, а потом Лёшка квартиру получил в посёлке и они переехали, они на пару лет раньше переехали, чем мы. Где он живёт сейчас?

— Не знаю, мы это не обсуждали.

— Он ушёл?

Я ещё немного помучила чашку, размышляя о петлях и порогах на реке жизни, а потом указала взглядом на поток и прошептала:

— Он наверху.

Мама замерла с раскрытым ртом, потом крепко зажмурилась и шёпотом выдохнула:

— Что?!

— А куда мне его девать? Автобусы не ходят, — я старалась не выглядеть слишком довольной этим фактом, но получалось плохо, я сама это понимала. Мама развела руками и констатировала, как будто с трудом верила:

— И ты притащила парня к себе в дом?

— Но я-то здесь, — развела руками я. Мама подняла брови, немного пообдумывала ситуацию и осторожно спросила:

— А что ты тут делаешь?

Я развела руками и объявила, запрокидывая голову:

— Танцую! — встала и пошла танцевать.

Мама схватилась за голову, тихо смеясь в ладони и вопрошая потолок:

— Боже, Маша... Что творится под этой крышей?!

— Когда как, — я опять развела руками, вся в ритме танца, сделала поворот и стала перечислять: — Обычно я там книжки читаю. Иногда строю что-то. Сейчас там парень.

— Да под твоей крышей, восхитительное ты создание! Что у тебя в голове, я никогда в жизни не пойму, что там?! Почему?! У всех дети как дети, у меня инопланетянка!

— Ну мама! — я перестала танцевать и посмотрела на неё почти серьёзно, она раскинула руки и выдохнула:

— Ну Маша! Блин! До пятиэтажек в хорошую погоду за час дойти можно! Вразвалочку!

— Я знаю.

Я села и сложила руки на коленях, как будто мы теперь это знаем обе, и что дальше?

Стало тихо, мама повздыхала, опять взяла мой телефон и стала листать фотографии, спросила серьёзно: